— Обычно у разбойников ееть какое-то логово в той местности, где они орудуют, — заметил Лукас. — Как вы полагаете, разбойник — кто-то из местных?

Викарий покачал головой, пожалуй, чересчур поспешно и еще больше смутился.

— Нет, нет! Может быть, кто-то случайно попал в наши края. Не удивлюсь, если выяснится, что этот малый уже исчез. При его ремесле, знаете ли, требуется часто менять места. — Решив, что ему удалось сохранить непринужденный тон светской беседы, викарий вернулся к делам:

— Послушайте, Стоунвейл. Я не хотел бы показаться вам навязчивым, но что вы собираетесь сеять в этом году? Я прожил здесь уже немало лет и могу посоветовать вам, что хорошо примется в наших краях.

Миссис Ворт туг же захлопотала:

— Дорогой мой, я уверена, когда милорд захочет услышать твой совет, он сам нам об этом скажет.

— Да-да, разумеется. — Румянец на щеках викария стал уже темно-багровым. — Прошу прощения. Я, знаете ли, увлекаюсь садоводством и даже воображаю себя знатоком!

Лукас заинтересованно вскинул голову:

— В самом деле, сэр?

Викарий снова откашлялся, но он явно приободрился:

— Могу похвастать: я опубликовал пару статей в «Успехах ботаники». А сейчас работаю над книгой о садовых цветах.

— Что вы думаете о гречихе? — деловито осведомился Лукас. Все следы вежливой скуки мгновенно исчезли с его лица.

— Отменный корм для скота. Ее можно выращивать на плохой почве, а на основных землях я бы советовал посеять пшеницу, овес и рожь.

— Я слышал, в неурожайные годы фечиху едят и люди.

— Только на континенте. Вряд ли вы заставите англичанина есть ее, разве что он будет умирать с голоду.

— Ясно. В последнее время я много слышал о мергеле. На ваш взгляд, как удобрение он превосходит навоз? — задал следующий вопрос Лукас.

— Я занимался исследованиями в данной области, — откликнулся викарий, сияя от удовольствия. — Попробовал мергель на розах моей жены. А также торф и рыбные отходы. Я вел подробный дневник. Хотите ознакомиться с результатами?

— Разумеется. — Лукас поднялся. — Думаю, нам имеет смысл перейти в библиотеку. Там у меня и карта имения под рукой. — Опомнившись, он повернулся к Виктории:

— С твоего разрешения, дорогая?

— Конечно.

— Идемте, викарий. Нам надо немедленно обсудить некоторые вопросы. Что касается навоза, у него есть свои преимущества — во-первых, всегда есть запас.

— Верно. А если этот запас иссякнет, можно заказать из Лондона. Как вы понимаете, в Лондоне тысячи лошадей и их владельцы только рады избавиться от навоза. Знакома ли вам книга Хамфри Лэви «Основы сельскохозяйственной химии»?

— Нет, — ответил Лукас, — но я получил экземпляр «Сельского хозяйства Йоркшира» Маршалла. Маршалл всецело выступает за мергель.

— Согласен, это хорошее удобрение. Если хотите, я дам вам книгу, Лэви. Он предлагает чисто научный подход к проблеме удобрения. Полагаю, вас заинтересуют его изыскания.

— Несомненно, — отвечал Лукас.

И мужчины, погрузившись в беседу, дружно покинули гостиную.

Виктория глянула на свою гостью:

— Хотите еще чаю, миссис Ворт?

— Спасибо, миледи. — Жена викария виновато подняла глаза на графиню:

— Прошу вас, не сердитесь на моего мужа. Боюсь, он слишком увлечен своими изысканиями в области садоводства и сельского хозяйства.

Виктория улыбнулась:

— Поверьте мне, он нашел себе хорошего собеседника. В последнее время мой муж тоже заинтересовался вопросами хозяйства. Да вы и сами, наверное, заметили.

Миссис Ворт немного успокоилась. Она улыбнулась ей в ответ обаятельнейшей улыбкой:

— Да, конечно. Подумать только, они говорили о навозе при дамах. Что поделать, такова деревенская жизнь.

— Она немногим отличается от жизни в доме моей тети Клео. Моя тетя обожает научные изыскания, и, боюсь, я последовала ее примеру. Я очень люблю подобные обсуждения.

Маленькая жена викария просияла от радости:

— Быть может, вам и лорду Стоунвейлу интересно будет посетить одно из заседаний нашего местного Общества интересных исследований? Мы собираемся по понедельникам днем у нас дома. Должна вам сказать, приходит довольно много людей. — Тут бедняжка покраснела и снова запнулась. — Конечно, для вас эти собрания не так уж привлекательны, не сомневаюсь: в Лондоне вы давно опередили нас.

— Вовсе нет. Я так рада, что вы пригласили меня в ваше общество. Непременно приду в ближайший понедельник.

Улыбка вновь заиграла на лице миссис Ворт.

— Как вы добры. Я предупрежу всех наших друзей.

— Я поняла, вы любите розы, миссис Ворт?

Миссис Ворт просияла и застенчиво ответила:

— Признаться, я обожаю розы.

— Я бы очень хотела посоветоваться с вами, как нам оживить сад в Стоунвейле. Я не могу жить без настоящего сада, а у Лукаса хватает проблем с землей, ему некогда помочь мне. Может быть, вы согласитесь осмотреть сад вместе со мной?

— С превеликим удовольствием.

— Прекрасно. А попутно мы обсудим еще и проблемы благотворительности. Откровенно говоря, они кажутся мне даже более важными, чем сад.

Жена викария, одобрительно улыбнулась ей:

— Теперь я понимаю, почему в деревне так охотно поверили, что Янтарная леди и в самом деле вернулась.

Виктория рассмеялась.

— Вы намекаете на мое пристрастие к желтому цвету? Честное слово, это простое совпадение, — и взглянула на рукав своего легкого, золотого с белым, платья.

Миссис Ворт вздрогнула от испуга при мысли, что ее хозяйка услышала в ее словах какой-то фамильярный намек.

— Нет-нет, миледи, я и не думала о вашем очаровательном платье, хотя, должна сказать, желтый цвет поразительно вам идет и в самом деле немного напоминает янтарь. Нет, я говорила только о легенде. Если ей верить, супруга Янтарного рыцаря была очень доброй и кроткой.

Виктория сморщила носик в усмешке:

— Значит, это точно не про меня. Я совершенно не гожусь в образцы добродетели. Если не верите, спросите моего мужа.


Прошла неделя. Виктория разглядывала свое отражение в зеркале на туалетном столике, Нэн готовила ее ко сну. Горничная как раз подала ей ночную рубашку, когда, тихо постучавшись, Лукас распахнул дверь, соединявшую его спальню с комнатой Виктории. Он подошел к жене с тем собственническим выражением, которое она научилась уже читать на его лице. Взглянув на его отражение в зеркале, Виктория кивнула горничной:

— Можете идти, Нэн. Спасибо.

— Да, мэм. Принести вам чаю?

Виктория поймала в зеркале насмешливый взгляд Лукаса и отрицательно покачала головой:

— Нет, спасибо. Сегодня я уже не буду пить чай.

— Хорошо, мэм. Желаю вам спокойной ночи — и вам, милорд. — Нэн присела и быстро направилась к двери.

Лукас подождал, пока за служанкой закроется дверь, после чего приблизился медленной походкой хищника и остановился за спиной у Виктории. Склонившись над ней, он положил руки на туалетный столик, чтобы Виктория не могла уклониться от разговора. Его взгляд по-прежнему удерживал в зеркале взгляд жены.

По телу Виктории пробежала легкая дрожь предвкушения. Он имел поразительное воздействие на ее чувства. Однако и она уже ощущала свою власть над его чувствами. Интересно, навсегда ли сохранится эта связь между ними.

— Я видел, ты получила сегодня письмо от тети, — произнес Лукас, целуя жену в шею. — Что же пишет нам леди Неттлшип?

— Похоже, мы выпутаемся из истории без особого ущерба для своей репутации. — Виктория мрачно улыбнулась, припоминая содержание письма. — Благодаря Джессике Атертон, которая превратила наш опрометчивый брак в величайший роман сезона.

— Старая добрая Джессика, — пробормотал Лукас, лаская губами ее ушко.

Виктория пожала плечами:

— Честное слово, Лукас, мне не нравится, что теперь я в долгу у леди Атертон.

— Спешу согласиться с тобой, дорогая, но на войне я привык с благодарностью принимать поддержку, кто бы мне ее ни оказывал.

— Разумеется, иначе как бы ты осуществил свой замечательный план?!

— Упрямица! Когда же ты перестанешь дразнить меня?

— Невозможно удержаться, — пожаловалась Виктория. Достаточно было близости Лукаса и особого выражения его глаз, чтобы кровь воспламенилась в ее жилах. Она подумала вдруг, что, появись перед ней волшебник, который мог бы одним взмахом своей палочки отменить этот брак, она все равно не будет свободна от этого человека.

— Какие еще новости сообщает твоя тетя?

Виктория заметила пристальный блеск его глаз и поняла, что он вызван отнюдь не страстью.

— Ты имеешь в виду — не находила ли она еще каких-нибудь вещей с монограммой «У»? Нет, тетя пишет, что, как ей удалось выяснить, никто из ее друзей не терял ни платка, ни табакерки.

— Она не упоминает Эджворта?

— Нет.

— Тем лучше. Расскажи мне, Викки, а что ты написала своей тете? — продолжал допрос Лукас.

— Я сообщила ей о моих планах относительно сада и пригласила ее посетить нас, как только ей захочется. Я также написала ей, что вы с викарием обнаружили общие интересы в области садоводства, сельского хозяйства и особенно унавоживания почв. Вот и все, пожалуй. Да, и еще я просила ее прислать мне разные семена и рассаду.

— И все? Никаких рассуждений о великодушной покорности своей злосчастной судьбе и благородном обете выполнять свои супружеские обязанности? — Лукас снова поцеловал ее в шею. — И ты не написала два-три абзаца о том, как ты поняла, что долг требует от тебя слушаться мужа, хотя при данных обстоятельствах супружеские обязанности кажутся тебе тягостными и ненавистными? — Он ласково покусывал мочку ее уха. — Ты не упомянула об испытании, которому подвергаешься на брачном ложе? — Еще поцелуй — в плечико. — И не закончила мелодраматической моралью: вот какова цена глупости и пусть все извлекут из этого полезный урок?