— Да я пообломаю его тщедушные ручонки, как спички.

«О… о, — только и промелькнуло у нее в голове. — О боже мой!»

— Правда?

— Попробуй испытай. — Голландец схватил Коко, и та позволила себе упасть в его объятия.

На этот раз она была готова к поцелую и не оплошала. Когда они наконец разомкнули свои объятия, оба были одинаково потрясены и бездыханны.

«Иногда, — поняла Коко, — многое зависит от женщины». Женщина облизнула губы и перевела дыхание.

— Моя спальня на втором этаже.

— Я знаю, где она. — Слабая тень улыбки промелькнула на его губах. — Моя ближе.

— Голландец подхватил ее на руки.

«Совсем как пират свою жертву», — мечтательно подумала Коко.

— Ты прекрасная и решительная женщина, Коко.

Она прижала руку к бешено бьющемуся сердцу.

— О, Нильс.

Глава 7

Не в характере Меган было предаваться мечтаниям. Годы самодисциплины научили ее, что мечтать лучше во сне, а не наяву и совсем уж не этим дождливым утром, когда дом окутан туманом, а по окнам стекают маленькие капли влаги, так похожие на слезы. Однако ее компьютер уже давно жужжал, оставленный без внимания, а она так и сидела, подперев рукой подбородок… Мысли ее гуляли далеко-далеко, как это уже не раз случалось за эти дни, — там, где под таинственным лунным светом мерцали лепестки диких цветов, где звучал отдаленный грохот прибоя.

Вновь и вновь Меган обрывала эти мечты и призывала на помощь логику. Не стоило забывать о том, что ее единственный роман оказался иллюзией, ложью, сломавшей ей жизнь, лишившей ее невинности, любви и надежд на счастливое будущее. Она самонадеянно считала себя больше невосприимчивой к сладким речам и нежным чувствам и была вполне довольна этой своей невосприимчивостью и неуязвимостью. До Натаниэля.

Что же ей делать теперь, когда в ее жизни произошел этот быстрый, неожиданный поворот? В конце концов, она больше не ребенок, который верит обещаниям или нуждается в уговорах. Теперь, когда ее желания пробудились, сможет ли она их утолить, не опасаясь снова испытать боль?

О, как бы Меган хотела, чтобы ее сердце не было затронуто! Как бы она желала оставаться умной, здравомыслящей, находчивой и обрести удовлетворение просто в физическом акте любви, без эмоций, которые все только усложняют!

Почему бы не удовлетвориться просто влечением, основанным на глубокой симпатии и уважении? Ведь получается такое простое уравнение. Два совершеннолетних, взрослых человека плюс желание, помноженное на понимание и страсть, равняется обоюдному удовольствию.

И Меган очень хотела быть уверенной, что не появится какое-нибудь неизвестное, которое перечеркнет простое решение.

— Меган?

— М-м-м? — С рассеянным выражением лица она повернулась на звук знакомого голоса. Все ее мечтания испарились, едва Меган обнаружила уже, по-видимому, давно стоявшую в кабинете улыбающуюся Сюзанну. — О, я не слышала, как ты вошла.

— Ты парила в облаках за сотни миль отсюда.

Застигнутая врасплох, Меган поборола смущение и отложила в сторону бумаги.

— Думаю, да. Все этот дождь.

— Он прекрасен — под дождь так хорошо мечтается. — Сюзанна подумала, что вполне себе представляет, где только что витали мысли Меган. — Хотя я сомневаюсь, что туристы или дети со мной согласятся.

— Кевин сперва решил, что туман — это замечательно, пока я не сказала ему, что он не может играть на скалах, до тех пор как небо не прояснится.

— Планы Алекса и Дженни устроить битву в «Форт-О’Райли» пришлось отложить. Так что сейчас они в комнате Кевина защищают планету от пришельцев. Просто замечательно наблюдать за тем, как они проводят время вместе.

— Знаю. Они хорошо спелись.

— Не разлей вода, — с улыбкой заметила Сюзанна и присела на край стола Меган. — Как работа?

— Постепенно продвигается. У Аманды полный порядок в документах, так что мне предстоит только ввести здесь свою собственную систему и занести данные в компьютер.

— Это огромное для нее облегчение — то, что ты взяла на себя всю бухгалтерию. Порой Мэнди возилась с гроссбухом с телефоном у уха и Делией на груди.

Нарисовавшаяся в голове картинка заставила Меган улыбнуться.

— Могу себе представить. Она поразительно организованная.

— Профессиональный жонглер. Больше всего ее раздражает опасность упустить мяч. Уж ты-то это понимаешь.

— Да, понимаю. — Меган взяла со стола карандаш и принялась вертеть его в руке. — Я очень беспокоилась, Сюзанна, стоит ли переезжать сюда, везти Кевина. Я боялась, что не просто упущу этот мячик, но и уроню все остальные, так как буду постоянно тревожиться о том, чтобы не сказать или даже не подумать о чем-то, что может поставить тебя в неловкое положение.

— Разве мы уже не преодолели это, Меган?

— Ты — да. — Вздохнув, Меган снова положила карандаш. — Возможно, мне просто немного тяжелее — быть «другой женщиной».

— Ты была ею, — мягко заметила Сюзанна, — или я?

Меган могла лишь покачать головой.

— Знаешь, не скажу, что хотела бы вернуться назад и все изменить, потому что если бы я так поступила, то у меня бы не было Кевина. — Она глубоко вздохнула и спокойно встретила взгляд Сюзанны. — Я знаю, что ты считаешь Кевина братом своих детей и что ты любишь его.

— Да, конечно.

— Я хочу, чтобы и ты знала, что я также смотрю на твоих детей как на членов своей семьи и люблю их.

Сюзанна потянулась, чтобы коснуться руки Меган.

— Мне это прекрасно известно. Одной из причин, по которой я зашла к тебе, было желание спросить, не возражаешь ли ты, если Кевин поедет с нами. Я собираюсь сегодня поработать немного в оранжерее. Алекс и Дженни без ума от этого занятия — особенно потому, что в результате они получают на обед пиццу.

— Думаю, ему это очень понравится. И поможет смириться с необходимостью нацепить на себя галстук еще на один торжественный ужин.

В глазах у Сюзанны заплясали веселые искорки.

— Мне едва удалось заставить Алекса надеть его. Надеюсь, тетя Коко больше не планирует на ближайшее время никаких торжеств. — Она подняла голову. — Кстати, о тетушке Коко. Ты видела ее сегодня?

— Мельком, сразу после завтрака. А что?

— Она пела?

— Ну, собственно говоря, да. — Меган даже облизнулась от удовольствия. — Коко напевает по утрам вот уже несколько дней.

— Она и сейчас в музыкальном настроении. И надушилась своими лучшими духами. — Чувствуя себя неловко, Сюзанна прикусила губу. — Я подумала, может, отец Трента… Конечно, он уже в Бостоне, и беспокоиться не о чем… Но все же. Он прекрасный человек, и мы его очень любим, но… гм… он был женат четыре раза и вряд ли собирается менять свои холостяцкие привычки.

— Я заметила. — На секунду задумавшись, вправе ли она выставлять чужую жизнь напоказ, Меган смущенно кашлянула. — Откровенно говоря, я не уверена, что Коко смотрит в его сторону.

— Нет?

— Голландец, — проговорила Меган, наблюдая, как Сюзанна недоуменно моргнула.

— Прости?

— Я думаю, у нее и Голландца… страстный роман.

— Голландца? Нашего Голландца? Но тетя же всегда на него жаловалась, да и он ворчал на нее по малейшему поводу. Они постоянно ссорились и… — Сюзанна прижала руки к губам. — Ой… — воскликнула она, изумленно вращая глазами. — Ой-ой-ой.

Сплетницы уставились друг на друга и целых три секунды крепились, но все-таки разразились заливистым хохотом. Меган почувствовала себя свободнее и легко втянулась в обсуждение романа между Коко и Голландцем. Поведав о том, как застала их на кухне, Меган закончила рассказ мизансценой на террасе.

— Сюзанна, ты себе не представляешь — искры так и летели во все стороны. Сперва я подумала, что дело дойдет до рукопашной, но потом поняла, что это больше было похоже на… гм… брачные игры.

— Брачные игры, — повторила Сюзанна дрожащим голосом. — Ты и вправду думаешь, что они?..

— Ну… — Меган приподняла бровь. — Коко внезапно стала необыкновенно певучей.

— Это точно. — Сюзанна некоторое время смаковала новость. — Думаю, стоит забежать на кухню перед отъездом. Разведать обстановку.

— Надеюсь, я могу рассчитывать на обстоятельный отчет.

— Целиком и полностью. — Все еще посмеиваясь, Сюзанна направилась к двери.

— Наверное, луна в ту ночь была какой-то особенной.

— Да, — пробормотала Меган. — Особенной.

Сюзанна замерла, взявшись за ручку двери.

— А Натаниэль особенный мужчина.

— Я думала, мы говорили о Голландце.

— Мы говорили о романе, — поправила ее Сюзанна. — До встречи.

Меган окинула закрывшуюся дверь хмурым взглядом. «Господи боже мой, — непритворно ужаснулась она, — неужели все так очевидно».


Проведя остаток утра и первую половину дня за изучением движения средств на счетах отеля, Меган решила побаловать себя часиком работы с книгой Фергюса. Ей нравилось подсчитывать расходы на содержание лошадей, ремонт экипажей. Настоящим откровением стала для нее сумма, потраченная на организацию бала в Башнях в 1913 году. Краткие записи Фергюса помогли ей лучше понять его мотивы.


«Все приглашения приняты. Никто не осмелился отказаться. Б. заказала цветы — спорили о необходимости внешних эффектов. Сказал ей, что шик — показатель преуспевания и что жена никогда не должна оспаривать мнение мужа. Она наденет изумруды, а не жемчужное колье, как хотела. Должна демонстрировать обществу мой вкус и богатство. Это напомнит ей ее место».


Ее место, подумала Меган, испытывая жалость к Бьянке, было рядом с Кристианом. Как жаль, что только смерть соединила их навсегда.

Желая развеять уныние, она раскрыла последние страницы. В этих цифрах не было никакого смысла. Это не расходы, решила она. И не даты. Возможно, номера счетов. Рыночные котировки, номера лотов.