Рене Бернард - Каникулы озорницы

«Пережить праздники без происшествий», прошептала Алисса Мартин, снова рассматривая элегантный почерк. Она прикусила нижнюю губу и засунула сложенный лист веленевой бумаги[1] в свой ридикюль. На первый взгляд, задание казалось лёгким. Но мисс Мартин с её богатым восемнадцатилетним опытом выдающегося невезения было трудно обмануть. Неважно, какие усилия она прилагала в изящных и любезных манерах, которые требуются от достойной юной леди, она приносила в мир больше веселья и озорства, чем кто-либо другой мог претендовать. С нахмуренными бровями она ещё раз обдумала свою задачу.

Не то чтобы она являлась неуклюжим созданием! Алиссу, которая ростом была выше остальных девушек в школе миссис Харрис для юных леди, часто хвалили за гибкость при изучении фигур танцев и за ловкие руки при вышивании. Она проводила бесконечные часы, отрабатывая неторопливую походку и выполняя упражнения в комнате для рисования и столовой, пока у нее не начинала кружиться голова. Не имеет значения, насколько она преуспела в своих академических занятиях — Алисса покачала головой. Нет, все её изысканные достижения блекнут в сравнении с воспоминаниями её знакомых.

Взамен школьные подруги с удовольствием вспоминали каждое восхитительное несчастье и часто умоляли её рассказать о них. Их вряд ли можно было винить. Кто ещё случайно пришил себя к подушке кресла, добавил листья ядовитого сумаха[2] к школьной цветочной композиции, или оказался взаперти на школьной крыше во время обыкновенной игры в «охоту на мусор»[3]? Алисса не питала иллюзий относительно своей удачи. В каждом случае она могла бы поклясться, что делает правильный выбор. И только потом, когда начинался хаос, ей приходилось признавать оплошность. Было трудно не смеяться над собой вместе с подругами, в особенности учитывая, что надувать губы и упиваться жалостью к себе — это не в её характере.

Вместе с тем, Алиссе было чего бояться.

В конце концов, ей скоро предстоит выход в свет, и общество не особенно склонно прощать богатым молодым женщинам неблагородных кровей ошибки в соблюдении приличий. Её отец сделал значительное состояние в коммерции и торговле, но начинал в относительной неизвестности. Вливание нового капитала было желанным в сфере высших классов, однако конца не было желающим публично проигнорировать любого, кому не хватает утончённости. Если Алисса собирается сделать хорошую партию, как того хочет её отец, то ей придётся доказать, что является ровней любой дебютантке голубых кровей или желанной титулованной добыче.

Алисса заправила выбившийся светлый локон под шляпку и вздохнула, пытаясь отогнать в сторону тревоги, в то время как карета стала проезжать по более знакомой местности. Почти дома, улыбнулась она, радуясь возвращению домой после столь долгого отсутствия. Она соскучилась по отцу, видясь с ним лишь по праздникам. Но теперь она закончила обучение, и миссис Харрис отослала её с последним заданием и напутственным словом. Через несколько недель ей предстоял дебют, так что ещё оставалось время, чтобы победить наихудшие страхи. Если выбирать между публичным унижением и преследованием романтически настроенных хищников, то Алисса знала, что пугает её больше. Девушка с трудом могла вообразить, чтобы мужчина, целующий ей руку и декламирующий стихи, будет более ужасным испытанием, чем обнаружить в конце дня то, что на ней были непарные туфельки. Последнее было наиболее вероятной катастрофой, судя по её опыту.

Миссис Харрис постоянно предупреждала своих учениц об опасности увлечься любовью и быть слепой к вещам практическим. Её выпускницы гордо сторонились романтической чепухи. Алисса решила, что просто будет предельно осторожной, сближаясь с противоположным полом. Вот если испытания Купидона включают в себя чернильницу и плохо подобранную шляпку, тогда ей стоит волноваться. Алисса рассмеялась, её юмор снова заявил о себе. «Пережить праздники без происшествий». Она расправила плечи. «Насколько это может быть трудно?»

«Храни тебя, Б-боже, вес-сёлый жентильмен!» Ветер донёс невнятное пение её кучера, вызывая у неё улыбку. Отец послал этого мужчину вместо обычного кучера, и она могла только сделать вывод, что он подкрепился глотком-другим, чтобы не замёрзнуть. Он показался весельчаком, но Алисса не ожидала исполнения колядок. Она была уверена, что несмотря на фальшивость и примечательное отсутствие многих согласных, именно дух песни имел важнейшее значение.

— Вс-спомни младенца Иисуса, который родился в д-день Рождества! — ревел кучер.

Она постукивала ногой, тихонько подпевая, до тех пор, пока карета не накренилась, подскочив на нескольких выбоинах, что почти сбросило девушку с мягкого сиденья. Возможно, личность того, кто поёт, все же имеет решающее значение. Прежде чем она могла выглянуть из окна, чтобы предложить сбавить ход, следующий ужасный удар убедил её в том, что проблема не только в скорости.

— Эй! Там! — голос кучера был полон тревоги.

Алисса ухватилась за сиденье и упёрлась рукой в оконную раму, пытаясь сохранить равновесие.

— Э-эй, в самом деле, — простонала она, внезапно обнаружив, что слишком испугана, чтобы закричать. Хотя, кажется, кучер кричал за них двоих.

Мир утратил очертания, когда карета потеряла контакт с дорогой и внезапно остановилась. У Алиссы ушло несколько секунд, чтобы удостовериться в том, что, если не считать пугающего наклона экипажа и странного звука текущей воды, она сама была цела и невредима. Девушка проверила свои руки и ноги, и ей удалось опустить окно на двери, которая теперь находилась немного выше неё. Забравшись на сиденье, она выглянула из окна.

— Сэр? Сэр? Вы ранены?

— Вы ждите там, миш-ш! Я п-пошёл за помощью! Не б-бойтесь, миш! — голос кучера доносился с гораздо большего расстояния, чем она рассчитывала.

У Алиссы отвалилась челюсть, когда она высунулась из окна и увидела, что каким-то образом лошади и её нетрезвый кучер благополучно остались на дороге, в то время как карета вместе с ней свалилась с насыпи, приземлившись почти посередине неглубокого ручья. До того, как мисс Мартин успела запротестовать или предложить освободить её более быстрым способом, кучер удалился прочь, своей нетвёрдой походкой превращая ситуацию в настоящий фарс.

— Сэр! Постойте! Сэр, Вы… — Алисса прикусила губу, прежде чем закончить фразу уже для собственных ушей, — Вы, кажется, идёте в неверном направлении. Деревня находится на востоке.

Вот тебе и дух праздника!

Она осторожно вернулась на место, чтобы найти свой ридикюль. Пристально разглядывая сумочку со своим заданием внутри, она могла только надеяться на то, что карета, упавшая в воду, не считается «инцидентом» в понимании миссис Харрис. В конце концов, едва ли можно винить леди в такой неудаче? Или можно?

Мысли о миссис Харрис моментально укрепили её решимость помнить о своей выучке. В любой ситуации настоящая леди всегда сохраняет спокойствие. Как им рассказывали на лекциях, женщины надлежащего воспитания выделяются на фоне остальных, которые теряют присутствие духа. Алисса поправила шляпку и медленно выдохнула. Ручей выглядел неглубоким, и даже если ледяной ванны не избежать, самым худшим исходом могут стать мокрые юбки, чулки и ботинки. Несчастный случай или нет, она просто будет рассматривать дорогу домой как обычное физическое упражнение.

Кроме того, сказала она себе со вздохом, долгая ходьба предоставит ей достаточно времени, чтобы придумать способ, как не навлечь гнев отца на её пьяного возницу. Это самое меньшее, что леди может сделать для чрезмерно «вес-сёлого жентильмена».

День выдался прохладный и хмурый, но пока облака держали влагу при себе. Лиланд Йетс не жаловался на то, что его любовь к свежему воздуху была связана с риском. Лиланд был человеком того типа, которые бросят вызов самой сильной буре, если это означает, что при этом они насладятся часом-другим уединения. Общество приводило его в замешательство, и даже самая приятная компания могла стать испытанием. Он был одиночкой и предпочитал хорошую книгу жалобам и воплям общественных собраний. Он ненавидел позёрство и бесконечные, амбициозные пререкания, имевшие место в самых элитных кругах Лондона. Будучи вторым сыном титулованного лорда, Лиланд сам прокладывал себе дорогу в мир, с намерением заработать состояние собственным умом и своими руками. Хотя другие аристократы свысока смотрели на людей, пятнавших своё имя погоней за выгодой, Лиланд гордился своими достижениями и отказывался жить в модной праздности. Он развил в себе умение держать при себе язвительное мнение относительно бестолковых мужчин, которые не могут застегнуть брюки без посторонней помощи.

Он с готовностью принял приглашение Рида Мартина на праздники. Его давно восхищал подход этого человека к ведению дел. Лиланд был убеждён, что если ничто не помешает, то ему удастся провести одну-две важные и сулящие прибыль беседы во время визита. Мартин ему обещал, что гостей будет немного, и лишь небольшая часть его времени окажется востребованной.