Лиз Айлэнд - Кандидат в мужья

– Райли, тебе незачем…

Он ее не слышал или не хотел слышать.

– И что самое ужасное, я это увидел до того, как все случилось. Сидел в своем кабинете и все увидел. Грохот переворачивающегося трейлера, скрежет металла, когда трейлер по инерции тащило по асфальту. Удар, звон разбивающихся стекол, вновь скрежет металла. Я чуть с ума не сошел. Тут же позвонил Джоанне, но, конечно, опоздал. Они уже погибли.

Райли опустил голову, и Келли наклонилась было к нему, чтобы утешить. Но как она могла помочь человеку, который жил с такими воспоминаниями? Набрав в легкие побольше воздуха, попросила:

– Расскажи мне о них.

Он попытался сосредоточиться.

– Джоанна… Мы встретились в колледже. На историческом факультете в Университете Техаса. Как-то раз она села рядом со мной и первой начала говорить. Проболтала всю лекцию. – Он хмыкнул. – Я хотел предложить ей заткнуться, но она была такая красивая… и продолжала болтать. А я вдруг как со стороны услышал, что предлагаю ей встретиться после занятий, и после этого мы стали лучшими друзьями. Ели вместе, спали, путешествовали восемь лет. И ни разу я ни на кого не посмотрел. И Эбби… Второй такой просто не могло быть. Я не могу забыть, как приходил домой после работы, а она ждала меня у парадной двери, И от ее улыбки в холле становилось светлее. У меня всегда были для нее маленькие шоколадные батончики в кармане пиджака, и она, поцеловав меня, обязательно спрашивала: «"Милки уэй"?» И после аварии я носил их в кармане не один месяц.

Он замолчал, глубоко вздохнул. Казалось, что Райли сейчас разрыдается. Но он сдержался, хотя лучше ему от этого не стало. Келли и не пыталась вспомнить образ девочки по фотографии в газете. Она словно воочию видела ее здесь и сейчас, в этом автомобиле, в переполненных болью глазах Райли.

– Это невозможно выразить словами. Я не смогу даже описать их. Знаю только, что наша семья была почти идеальной, насколько это возможно. Мы были счастливы. Любили друг друга. Могли ни в чем себе не отказывать. – Он шумно сглотнул слюну. – После смерти Джоанны и Эбби рухнул и мой мир. То есть я продолжал жить, но жизнь для меня потеряла всякий смысл. Ничто более не имело значения. Ни деньги, ни люди. Мне незачем было волноваться о том, чтобы начать все сначала и сделать свою жизнь лучше, потому что у меня и так все было самым лучшим. Лучшая жена. Лучшая дочь. Зачем пытаться повторить неповторимое? Так что я просто существовал. Что-то делал, дружил с Джеем. Создавал видимость, что решаю вопросы. Но все это как на автопилоте.

Он посмотрел на Келли, и ее сердце заухало в груди. На мгновение ей стало трудно дышать.

– Потом я встретил тебя и внезапно понял, что люди имеют значение. И не потому, что между нами что-то произошло. Мне понравился тот способ, каким ты заставила меня взглянуть на себя. Ты как-то сразу стала мне небезразлична. И потом твои дети… Ты знаешь, чего мне стоило войти в ваш дом и увидеть Тину? Господи, она почти что ровесница Эбби! Но совсем другая. Настолько другая, что на какое-то время я смог забыть про свою утрату и сосредоточиться на проблемах маленькой девочки, которая мечтала о пианино, и мальчика, которому недоставало отца, а также женщины, которая не привыкла, чтобы о ней кто-то позаботился. Мне кажется, что сейчас я вроде бы готов начать жить заново… но боюсь воспоминаний. Вдруг они не позволят мне этого, тогда я разрушу и твою жизнь. И это ужасно…

Она покопалась в сумочке, достала бумажную салфетку.

Келли, конечно, хотела все это услышать… потому что, согласно голливудскому стереотипу, она представляла себе, что Райли изложит ей все свои проблемы, а потом все станет хорошо. Открыв ей сердце, он станет ближе и понятнее. Но в данном конкретном случае исповедь дала обратный результат: она лишь укрепила стену, которая их разделяла.

Она смотрела прямо перед собой, раздраженная, ненавидя себя за эгоизм. В глубине души Келли хотела услышать от него, что прошлое наконец перечеркнуто и теперь он устремляется в светлое будущее с ней и ее детьми. Но он по-прежнему горевал о погибших жене и дочери. Так что встретились они в неудачное время. И физическое влечение ничего не могло изменить. Жизнь редко радует хеппи-эндами, во всяком случае – ее жизнь. Вот почему ей не следовало отрываться от земли и грезить о несбыточном.

И все же она не могла отвергнуть Райли. Не верила, что жизнь этого человека закончилась – взяла вот так и закончилась, когда ему нет еще и сорока.

– Ты должен надеяться, что когда-нибудь все изменится к лучшему.

Он посмотрел на нее:

– Келли, я так…

Она так яростно затрясла головой, что слова застряли у него в горле.

– Больше ничего не говори. Я понимаю. И я осталась бы с Джеем, если бы хотела слышать извинения. – Она улыбнулась. – Спасибо, что подвез меня.

Она вылезла из «БМВ» и торопливо зашагала по подъездной дорожке, забыв, что заходить в дом ей вовсе не нужно: она же должна сесть в свою машину и ехать за детьми. Но где-то глубоко в душе (в том уголке, где жили глупые, как у Тины, фантазии) Келли надеялась, что Райли бросится за ней со словами, что он понял, что она – та самая женщина, которая сможет изменить его жизнь к лучшему.

Однако, приоткрыв занавеску, Келли увидела отъезжающий автомобиль Райли.

Разочарованная, она достала из сумочки ключи и направилась к своей «тойоте».

– Так что она сказала?

Райли хмурился, прижимая к уху телефонную трубку. Он провел все утро, тупо глядя на отчет о работе компании за второй квартал. Мысли о Келли не давали сосредоточиться. Воспоминания о поцелуе в «БМВ». О боли на ее лице, когда он изливал ей душу. Как он мог полностью потерять контроль над собой? Не следовало ему так с ней. Куда подевалась присущая ему сдержанность?

Поскольку он молчал, Джей решил уточнить вопрос:

– Ты понимаешь… пока ты вез ее домой, конечно же, в разговоре всплыло мое имя, не так ли?

Напоминание об их совместной поездке вывело Райли из ступора.

– Да, конечно…

– Тогда как… – Райли без труда представил себе нервную улыбку Джея. – Как я ей?

– Полагаю, очень даже неплохо, – солгал Райли. – Она сказала, что хорошо провела вечер.

– Правда? – воскликнул Джей. – Мне вечер тоже понравился. Ну… до того момента, как сломался автомобиль.

Райли воспользовался поводом сменить тему.

– А что случилось с «кадиллаком»? Надеюсь, ремонт обойдется недорого?

– Нет, механик говорит, что нужно лишь заменить коробку передач.

Только для таких, как Джей, замена коробки передач на раритетном автомобиле казалась сущим пустяком.

К сожалению, впервые в жизни Джей не хотел продолжать разговор о своем самом любимом автомобиле.

– Так что еще ты можешь сказать о Келли? – вернулся он к более интересующей его теме.

Что он мог сказать?

«Я теряю из-за нее голову», – услышал бы от него посторонний человек. Но с Джеем он не мог позволить себе такую откровенность.

– Ты думаешь, я должен вновь ей позвонить?

Райли почувствовал, как стиснулись его челюсти, но понимал, что охватившее его собственническое чувство совершенно неуместно.

– Думаю, на этот раз я торопиться не буду, – продолжал Джей, не дождавшись ответа. – Пожалуй, позвоню ближе к вечеру.

– Хочешь взять паузу на двадцать четыре часа?

Джей замялся.

– На самом деле чуть больше двенадцати. Я позвонил ей ночью, когда вернулся. Вернее, пытался позвонить. Она не сняла трубку, должно быть, поехала за детьми.

Райли передернуло. Разумеется, поехала за детьми и не успела вернуться, потому что провела добрых полчаса на переднем сиденье его автомобиля.

– Насчет нее ты оказался прав, Райли, – не успокаивался Джей. – Еще один пример, что о человеке нельзя судить по первому впечатлению.

Райли замер.

– В каком смысле?

– Видишь ли, после той встречи в ресторане «Отбивные от Уиггли» я решил, что ее сестра интереснее, хотя Келли считает ее не очень умной. Рита пустовата. Ты с ней встречался?

– С Ритой? Да, встречался.

– И?..

– Келли права.

Джей рассмеялся:

– А Келли такая забавная, правда? Знаешь, что она сказала, когда автомобиль сломался? «Автомобилям положено ломаться в романтичном уединенном месте, а не на Сентрал-экспрессвей». Смешно, да?

Райли невесело хохотнул.

– Она, разумеется, шутила. Ты можешь в это не поверить, но я не думаю, что она из тех, кто целуется на первом же свидании.

Райли не хотелось участвовать в этом разговоре.

– И она так легко поддерживает беседу. За обедом мы отлично провели время.

– То есть ты действительно хочешь еще раз ей позвонить?

– Да, конечно. Мне она нравится. Она мне очень, очень нравится.

Это ж надо! Одно свидание, и Джей уже увлекся. О чем он думал, когда сводил эту парочку?

«А чего еще ты хотел? – полюбопытствовала его совесть. – Для добрых самаритян это обычное дело».

– Так ты думаешь, я поступаю правильно? – спросил Джей.

– В смысле?

– Хочу так быстро перезвонить Келли.

В душе Райли разыгралась настоящая буря. Раньше считал себя хорошим другом. Во всяком случае, старался быть таковым. Но теперь все изменилось, потому что ему хотелось ответить Джею: «Подожди неделю. Две. Нужно ли тебе производить впечатление человека, которому не терпится вновь встретиться с ней?» В таких вопросах Джей всегда следовал его советам, вероятно, не отдавая себе отчета в том, что по части свиданий опыта у него было куда больше, чем у Райли, который женился в двадцать четыре года.

– Будь ты на моем месте, что бы ты сделал? – не унимался Джей.

«О Боже!»

Райли прошиб пот. Наступал неотвратимый момент истины…

«Прости меня! Как насчет коктейль-пати завтра в шесть вечера?»

Алехандро оценил цветы, прибывшие вместе с запиской, которую читала Келли, и одобрительно кивнул: