Выйдя из залы, Телор рассеянно осмотрелся по сторонам. Его поразила и испугала реакция Кэрис. Он говорил девушке о браке раньше, но не мог припомнить, ответила ли она на этот счет что-нибудь определенное. Телор с тревогой посмотрел на Кэрис. Она не пыталась сбросить с себя его руку, но, бледная, продолжала смотреть прямо перед собой и не проронила ни слова после того, как он попросил лорда Уильяма помочь им обвенчаться. Телор не мог понять, в чем дело, но заговорить с Кэрис не решался, чтобы своими словами не расстроить ее еще больше. Он понимал, что должен найти место, где они останутся одни, и он смог бы умолять ее о согласии... или, по крайней мере, выяснить, что ее тревожит.

Взгляд менестреля упал на конюшню, которая показалась ему пустой и безлюдной. Без сомнения, это место уже тщательнейшим образом прочесали, и здесь не осталось ничего ценного и достаточно маленького, что уместилось бы в кошельке воина. Телор оглянулся на Дери и Энн, которые шли за ними.

– Дери, не мог бы ты взять Энн и... – Телор замолчал, не зная, о какой услуге попросить Дери и Энн, но карлик просто кивнул толовой. Его лицо было лишено всякого выражения, и Телор почувствовал угрызения совести, но сейчас он мог думать только о Кэрис.

Войдя в конюшню, Кэрис часто-часто заморгала глазами, привыкая к темноте.

– Они не здесь, – она по-прежнему не смотрела на Телора. – Они стоят в открытом загоне, все мокрые.

Кэрис отвернулась и посмотрела в сторону, а Телор вспомнил, что девушка справляется со своими страхами и оцепенением, занимаясь чем-нибудь физически.

– В таком случае, давай заведем их сюда, – предложил он. – Обсушим и попытаемся найти наши седла.

Выскользнув из объятий Телора, Кэрис повернулась, словно желая выйти из конюшни, но потом остановилась и посмотрела на него полными слез глазами.

– Я хочу быть с тобой, – прошептала она, – но я не смогу жить, если ты разлучишь меня с моим искусством.

– Разлучу тебя с твоим искусством? – словно эхо отозвался Телор. – Что ты хочешь этим сказать?

– Если мы поженимся...

– Неужели ты думаешь, что у нас может родиться ребенок скорее оттого, что священник назовет нас мужем и женой, а не оттого, что мы спим вместе? Это вздор, Кэрис.

Большие глаза девушки стали, казалось, еще больше.

– О, а я ведь и не подумала о ребенке.

Телор затаил дыхание. Неужели теперь девушка откажется от близости с ним? А что, если она уже беременна? И он выдохнул лишь после того, как Кэрис покачала головой.

– Нет, это не имеет значения. Я смогу работать практически до самых родов, ведь потом я смогла бы тренироваться на низко натянутом канате, – из глаз девушки упали две слезинки и покатились по щекам. – Телор, я хочу иметь от тебя ребенка. Но оставаться всегда на одном месте и быть членом семьи, которая сгорит со стыда, узнав, что я – артистка... – она зарыдала. – Я не могу! Не могу!

– Кэрис! – Телор взорвался. – Что только не придет тебе в голову?!

Но Телор понимал, откуда у девушки такие мысли. Это же мучило и его, придавливая тяжелым и неприятным грузом. Для него брак всегда означал конец скитаниям и спокойную, размеренную жизнь в доме, где будут расти дети. Возможно, это чувство просочилось в его голос или в то, как он это говорил, когда речь заходила о браке. И неожиданно Телора охватила радость, он понял, что станет первым человеком в мире, который обладал бы свободой и любовью преданной ему женщины в одно и то же время.

– Нет, в самом деле, дорогая, – продолжил он. – Мы будем не только все так же путешествовать по свету, мы будем самой настоящей труппой, ведь я сделаю так, как советует мне Дери, – одену шутовской костюм, выбелю лицо и буду играть для вас. И мы все разбогатеем.

– А как же твоя семья в Бристоле? – неуверенно спросила Кэрис. – Им не понравится, что ты взял в жены бедную танцовщицу.

– Успокойся, – искренне сказал Телор. – Им не нравилось и то, что я ушел с Юрионом, но они хорошие люди, Кэрис. Они не откажутся от меня и, если с нами случится несчастье, не дадут нашим детям умереть от голода. Вот и все, что я имел в виду, говоря, что должен подумать о будущем, мои родственники должны познакомиться с тобой, узнать, что нас, действительно, обвенчали в церкви и наши дети будут законнорожденными.

– О, Телор, – Кэрис вздохнула, искрящиеся золотые глаза стали яркими, как две звезды. – Я... Я не выдержу так много счастья. Я умру от счастья! Я...

– Счастье! – прогремел суровый голос Дери. – Тебя, маленькая чертовка. Кэрис, следует высечь. Телор, мы в опасности, серьезной опасности.

– Лорд Уильям? – спросил Телор и посмотрел мимо Дери во двор, не надвигаются ли на них воины. – Но какая...

– Не лорд Уильям, – проворчал Дери, – а хозяин харчевни! Отец Энн. Он шкуру с нас спустит – или, по меньшей мере, только мою – за похищение.

– Нет! – закричала Энн, выскакивая из-за Дери. – Oн не заставит меня говорить, что это произошло против моей воли. Нужно просто, чтобы вы никогда больше не встречались с ним.

Дери недовольно посмотрел на нее.

– Ты хочешь сказать, что мы должны бросить тебя посреди дороги, как какую-нибудь падаль, и оставить на произвол судьбы? Возможно, ты и права!

– Так, значит, твой отец не знает, что ты убежала с Кэрис? – спросил Телор. – А я думал, что вы приехали из Леглейда сегодня утром.

– Именно это думал и я, – сказал Дери. – Я спросил ее, какую небылицу она рассказала своему отцу, чтобы тот отпустил ее вместе с Кэрис, и эта... эта...

– Храбрая и умная девушка, – с вызовом закончила за него Кэрис.

Дери побагровел. Энн с опаской взглянула на него, но не отошла подальше.

– Я просто хотела поговорить с тобой, – сказала она умоляюще. – Папа не позволил бы мне...

– Поговорить? – Дери, казалось, задыхался. Поговорить? Ты украдкой выходишь из дома и спускаешься в кухню, одетая вот так, посреди ночи, чтобы поговорить?

Телор озабоченно потер ладонью лоб. Дело было, действительно, серьезным, потому что за похищение невинной девушки могли повесить всю труппу. Но, несмотря на это, Телор едва, сдерживался от смеха. Он не знал, что это за карлица до тех пор, пока Дери не назвал ее «дочкой повара». И только сейчас до него дошло, что натворила Кэрис. Теперь он вспомнил, как лорд Уильям сказал, что в труппе «артистов» были его воины, и догадался, что Кэрис взяла с собой карлицу, чтобы труппа выглядела правдоподобно. И девушка пошла – ради Дери, а не ради Кэрис. Она храбрая и умная, а еще, очень даже хорошенькая.

– Дери, – резко сказал Телор, – тебе следует быть благородным. Но почему, Энн? Нет, моя дорогая, я не имею в виду, почему тебе захотелось... мм... поговорить с Дери. Я понял это очень хорошо. Я хочу сказать, почему ты послушалась Кэрис, когда та предложила тебе столь опасную вещь? Ведь тебя могли убить. И ты знаешь – твой отец придет в бешенство.

– Я не боялась, что меня убьют, – возразила Энн. – Если бы это случилось, судьба просто сжалилась бы надо мной. Придет в бешенство? Да, мой отец придет в бешенство, но ярость его будет еще сильнее, если я вернусь обратно.

– О, Энн, как ты можешь такое говорить, – сказал Телор мягко. – Я видел, как твой отец выскочил тебе на помощь, когда ты закричала. Он любит тебя.

Девушка зарыдала и опустила голову.

– Да, мне кажется, это, действительно, так, но я для него такая обуза! Он хочет, чтобы после свадьбы сестры хозяйкой харчевни стала она, но троим там нечего делать, и он не хочет, чтобы я была никуда не годной. А семья Неда просто зеленеет от злости, когда видит меня, и требует от отца большего приданого, утверждая, что подобные чудовища могут родиться и у Бесси.

Дери отвернулся, плечи его поникли, словно его избили. Кэрис заплакала и подбежала к девушке, чтобы опуститься перед ней на колени и обнять.

– Разве она не может остаться с нами? – умоляюще спросила она. – Энн такая быстрая и такая умная. Она за один день научилась подражать мне и заставлять зрителей смеяться. У меня сохранилась почти вся моя доля денег, которые мы отняли у воинов, и то, что я заработала, выступая перед харчевней. Я отдам все это ее отцу, а если этого будет недостаточно, разве вы не одолжите мне еще? Вы можете забирать мою часть денег, пока я не выплачу...

– Кэрис! – резко прервал ее Телор. – Вопрос не в деньгах, а в том, отпустит ли ее с нами отец, – он подавил вздох, вспомнив, как описал Юрион отцу Энн ее судьбу среди артистов. Хозяин харчевни поверил ему, а теперь эти суровые слова оборачивались против них. Но хуже всего то, что в этом была большая доля правды, даже если бы к Энн и хорошо относились ее товарищи по труппе. – И потом, – добавил Телор медленно. – Все зависит от того, сможет ли Энн переносить наш образ жизни.

– Смогу! – закричала Энн. – Смогу. Мне лучше спалось с Кэрис прошлой ночью на земле, потому что я знала – я кому-то нужна и мне рады, чем в моей теплой постели, считая себя всего лишь обузой для родителей и сестры.

Дери повернулся к ней, на его щеках блестели мокрые дорожки слез.

– И я отдаю мою долю, – сказал он хрипло, подошел к Энн и обнял ее за плечи. – Я отвезу ее в Креклейд, чтобы она не попадалась на глаза отцу, и мы подождем тебя и Кэрис там.

– Подожди, – Телор вдруг вспомнил, что они пользуются благосклонностью чрезвычайно влиятельного и могущественного человека. – Будет лучше, если я воспользуюсь случаем и попрошу лорда Уильяма еще об одном одолжении. Если он замолвит за нас слово перед отцом Энн и скажет, что мы хорошие люди и будем добры к его дочери...

– Скажи ему, что я беру Энн в жены, – предложил Дери и крепче обнял девушку, когда Телор вышел из конюшни и пошел искать лорда. Карлик улыбнулся Энн, которая смотрела на него с обожанием.

«Вот и сбылся мой сон», – подумал Дери, хотя девушка оказалась не совсем такой, как во сне, несмотря на весь ее пыл. С ним она будет чувствовать себя более счастливой, потому что он не считает ее чудовищем и понимает ее потребность быть кому-то нужной, так как сам испытывает те же чувства. Он сможет защитить ее так, как никто другой, ведь именно он лучше всех знает, как она нуждается в защите. Конечно, было бы лучше, если бы они больше знали друг друга, но это уже невозможно. Если он не женится на Энн, ее отец может согласиться со всем, что скажет ему лорд Уильям, а потом, когда тот уедет, передумает и обвинит их в похищении дочери. А если они с Энн поженятся и будут иметь доказательства этого, ее отец уже не сможет вернуть ее обратно.