После того, как смолкла музыка, гости разразились восторженными аплодисментами. А Ирг галантно поцеловал мне руку и преспокойно вернулся в свой угол к оставленной гитаре.

Мне не понравился взгляд, которым наградил его в спину хозяин вечеринки, и я поспешила сгладить неловкость, несколько повременив с уходом. Завела с Гинтасом беседу и, к счастью, вскоре обнаружила беспроигрышную тему — Европейский Университет Виадрина. Он там получал второе высшее, а я год отзанималась на спецкурсах, когда жила у двоюродного брата в Германии. Мы как-то незаметно «сползли» на немецкий, который оба знали в совершенстве (бедная ревнующая Ева выдержала пять минут полного «невтемья» и капитулировала к бару). Таким образом, чувственные акценты были замещены интеллектуальными, и мы расстались вполне довольные друг другом.

Мы с Саби немного подождали ребят в автобусе, и домой поехали все вместе. Я, нагло натрескавшаяся деликатесов, за компанию посидела со всеми на кухне и умилённо наблюдала за поглощением картошки с мясом прямо со сковородки.

— Надо же, — вдруг изрекла Саби. — У тебя с Иргом обнаруживается всё больше общего. К чему бы это?

— Ты имеешь в виду танцы? Ну, тут он и вправду всех уел! Я просто обалдела…

Ирг ухмыльнулся и невозмутимо облизал жирные пальцы.

— Что, не похож на мальчика-зайчика? Так я и не он.

— А танцевать где научился?

— Да так, бабуля заставила в своё время… — отмахнулся он.

— Зачем?

— Чтобы легче было подцепить богатую интеллигентную жену.

— Ээ…

Он засмеялся выражению моего лица, а я так и не поняла, сколько правды было в этом пояснении.

— А ещё, — не унималась Саби. — У вас татуировки со снежным барсом у обоих есть. Том говорил, у него даже в Универе прозвище было «Ирбис».

— Ага, такой брюнетистый снежный барс, — хмыкнул Том. — Кто-то по пьяни придумал, а потом и прилипло: Иргис-Ирбис. И татуху ты себе под градусом делал, помнишь? Хотел на спине, а в результате сделал…

— Где? Покажи! — заинтересовалась я.

К моему вящему удивлению, Ирг заметно смутился и бросил на друга не особенно ласковый взгляд.

— Ну, кто тебя за язык тянул, а?

— Ладно тебе, не хочешь — не показывай.

— Да на заднице она у тебя, что ли? — не выдержала я. — Или где?

— Или где.

— Что, прямо ТАМ?? — обалдела я. Остальные заржали.

— Не прямо!! — разозлился окончательно побуревший Ирг. — А почти! Ну что, ты действительно хочешь посмотреть?!

— Ой, и я, и я хочу, я же давно видела, только когда ты пьяный в грязь свалился, и пришлось тебя отмывать… — затараторила Саби.

— Блин, ты раньше что, всё время квасил, что ли? — покачала головой я. — Ужас какой…

— Ты будешь мне мораль читать или смотреть?!

Ирг резко вскочил и стал расстёгивать ремень.

— Эй, может, не надо?

— Теперь надо, довели!

Он ощутимо приспустил джинсы, и «на грани фола» продемонстрировал свою татуировку: чёрный контур замершего в прыжке зверя. Сделано явно давно и довольно искусно; конец длинного хвоста уходит на бедро, а передние лапы — туда, куда пялиться уже просто неприлично. Я спохватываюсь, что в приливе любопытства чуть не тыкаюсь ему носом в низ живота (вон, народ уже сдержанно веселится на заднем плане), и поскорее отступаю. Ирг сопит и, кое-как натянув штаны, уходит («щас приду»).

— Обиделся?

Саби смотрит на меня и бессовестно ржёт.

— Обиделся… Перевозбудился, садистка! У вас был такой вид, как будто…

— Сабина!!

— Молчу, молчу…

Нет, ну что ты с ними будешь делать! 

Томис

Опять припёрся этот блондин, ну что ему неймётся?! У самого такая длинноногая девица в подружках и любовниц наверняка немеряно, а он всё к нашей Веро клинья подбивает! Она демонстративно держит дистанцию, но этому «Гинтасу» как об стенку горох. На яхту свою раз десять приглашал и ещё куда-то, и всё без нас. Она уже одна боится по городу ходить, и правильно. Чувствую, лучше бы нам закруглять каникулы и сваливать. Хоть «благодетель» пообещал ещё два выступления и познакомить с каким-то своим «полезным человеком», без этого счастья мы, пожалуй, обойдёмся… Ну вот, опять!

Веро со вздохом позволяет поцеловать себе ручку, а Саби рефлекторно отступает за мою спину. Это приятно… Она, кажется, потихоньку привыкает видеть во мне своего персонального защитника, а не всеобщую курицу-наседку. С Мертом она уже вторую неделю в прежних дружеских отношениях: он подцепил на пляже какую-то девчонку и теперь исправно бегает к ней на свидания. А Саби почти всё время у меня на глазах. Как же это радует!

Между тем «благодетель» отводит Веро в сторону и что-то усиленно объясняет, уговаривает, не замечая её нетерпеливого взгляда. И, между прочим, того, что у Ирга в руках лопнула ещё одна струна. Я придвигаюсь к нему поближе.

— Тихо ты, не заводись, только хуже сделаешь…

— Да я этого жиртреста…

— Успокойся!

И тут Веро оборачивается к нам, смотрит на всех по-очереди, и обречённо вздыхает.

— Ирг, подойди, пожалуйста.

Я с удивлением наблюдаю, как она сама берёт его за руку, а потом обнимает за пояс. Ирг явно удивлён ещё больше.

— Да, дорогой, я решила Гинтасу всё рассказать, чтоб не возникало ненужных недоразумений… Что мы скоро поженимся, — с нажимом произнесла Вероника. — И поэтому я не могу принимать его любезные приглашения, это было бы неприлично…

— А почему вы сразу не сказали?! — с детской обидой воскликнул обломанный мужик.

— Понимаете… У Иргинтаса очень строгая бабушка. Он сам из очень хорошей семьи, и сейчас является её единственным наследником. Бабушка же помешана на идее его выгодно женить… Да-да, это всё так грустно! Вот Ирг и скрывается от неё по разным городам… А когда мы познакомились и решили пожениться, то попросили всех сохранить это в тайне. Чтобы бабушка не узнала раньше времени и не попыталась вмешаться. Я надеюсь, она когда-нибудь всё же примет меня и не откажет внуку в наследстве, но пока о наших планах никому не известно. И я вас очень, очень прошу, Гинтас, также молчать об этом!

Тот озадаченно потёр намечавшуюся плешь.

— М-да… Что же у тебя за бабушка, королева, что ли?! Если уж ей такая девушка, как Вероника, кажется неподходящей…

Он ещё раз с сомнением оглядел «несолидного» наследника: старая футболка, обрезанные джинсы, серьга в ухе… Ирг принял «игру» и развёл руками — что ж, мол, какой есть, такой есть! — и хозяйским жестом закинул руку на плечо своей «невесты».

Вскоре наш «благодетель» откланялся, и все вздохнули с облегчением. А Веро обняла Ирга и умиротворённо прикрыла глаза.

— Спасибо… И прости, что пришлось стать моей жертвой. Ты среди всех был самый подходящий, извините, ребята…

Ирг с неожиданно мягкой улыбкой погладил её по волосам.

— Не надо извиняться. Его давно пора было поставить на место. А мне… было приятно.

— Правда?

Веро улыбнулась в ответ и поцеловала его в щёку.

— Прямо идиллия! — не смогла смолчать Саби. — Может, вы и вправду…

Я не дал ей сказать ожидаемую глупость и заставить их в очередной раз «отпрыгивать» друг от друга. Просто взял и поцеловал. Она сначала состроила возмущённую моську, но, когда я надумал отстраниться, не отпустила, намертво обхватив за шею. Поцелуй был долгий… И, наконец-то, самый настоящий…

Когда мы всё же оторвались друг от друга, то обнаружили, что остались одни.

На следующий день мы уехали в Клайпеду, к Калебу. Он как раз сам позвонил, сказал, что выглядит уже более-менее прилично и готов приехать. Мы предложили обратный вариант. Послезавтра возвращается хозяйка, и нам в любом случае пришлось бы съезжать; надеюсь, за это время с её собственностью ничего не случится. Калеб согласился и пообещал через свою «маманю» подыскать нам жильё подешевле.

Последняя авансом проявила расположение к «друзьям сына» и поселила нас пятерых в приличной двушке по соседству. Только попросила вести себя потише и постараться ничего не сломать и не разбить: за квартирой она присматривала по просьбе «командированной» подруги. Так что вместе с очередной халявной хатой мы получили задание поливать цветы и обхаживать толстого хозяйского перса, временно осиротевшего и потому настроенного к нам весьма лояльно. Девчонки его буквально затискали, а этот лентяй лежит и даже ухом не ведёт…

Вечером после прибытия мама Калеба устроила нам «званый ужин». Отказываться было неудобно, и в результате мы не пожалели: тётя Роза наготовила кучу невообразимо вкусной еды, да и вообще оказалась женщиной душевной и приятной в общении. И в кого Калеб такой эгоист, интересно? Не иначе, в папашу — он ушёл из семьи много лет назад и, по мимолётному замечанию тёти Розы, был «бабник хоть куда». М-да, гены…

У Калеба обнаружилась ещё младшая сестра — совершенно очаровательное создание с рыжеватыми косичками и хитрющими глазами. И мама, и сестра были очень рады, что Калеб соизволил навестить родной дом, и надеялись, что он задержится подольше, оттого и нас уговаривали остаться хотя бы до конца лета. Не знаю, конечно, как пойдёт, но… Будь у меня такая семья, я бы вообще никуда не уезжал. Но то я…

После еды девчонки задумали заплести маленькой Гинтаре какую-то сложную косу, благо волос у этой егозы было в избытке. Но она, как истинная представительница своего пола, целых полчаса смирно сидела на табуретке в ожидании обещанного шедевра. Я пристроился неподалёку и от нечего делать «грел уши».

— Я бы хотела когда-нибудь иметь такую дочку, — негромко сказала Вероника. — Рыженькую, хорошенькую… И имя Гинтаре мне очень нравится. Как раз подходит такой солнечной девочке…