А теперь тебе достались еще и ее дети.

Я не говорю, что ты должна отказаться от них. Я уверен, что лучше всего им жить с тобой. Бедные Саймон и Фло, страшно подумать о том, что родители жестоко обращались с ними. И уж безумием кажется мысль, что Гордон избивал Софи. Я всегда считал его застенчивым, безобидным, совершенно не склонным к импульсивным поступкам человеком. Конечно, дети должны остаться с тобой. (Я представляю себе, как ты целуешь их в лоб перед сном, и слезы наворачиваются у меня на глаза, когда я думаю, что ты никогда не целовала собственных детей).

А теперь о твоих полевых записках. На раскопках ты часто давала волю фантазии — так было и в Шаван де Хуантаре, и я считаю это твоим большим талантом. Но на этот раз у тебя практически нет версий! Итак, ты обнаружила убитую индианку из племени пеко, похороненную на острове, вдали от индейских кладбищ. Почему она оказалась там? Тщательно исследуй посмертные подношения, обращая внимание даже на малейшие зацепки. Наверняка человек, похоронивший ее, оставил тебе ключ к разгадке этой тайны. Не забывай, что дары, с которыми человека отправляли в последний путь, говорят о культуре народа больше, чем любые другие артефакты.

Думаю, что у тебя до сих пор не возникло никаких догадок только потому, что ты находишься в подавленном эмоциональном состоянии и еще потому, что рядом нет меня, чтобы помочь тебе.

Если бы я знал, что все так сложится, я бы не торопился с аннулированием брака. Я знаю, что для тебя было хорошо оказаться в кругу семьи, на берегу твоего любимого пролива Лонг-Айленда. Но я все еще люблю тебя и всегда буду любить.

Нежно целую тебя,

Альдо».


Мария почувствовала, как Дункан коснулся ее ноги.

— Доброе утро, — произнес он.

— Наверное, мне не стоило читать это, лежа рядом с тобой, — сказала Мария. — Но я уже давным-давно не сплю.

— Письмо тебя расстроило?

— Немного. Альдо пишет точно так же, как говорит, и сейчас у меня такое ощущение, словно он в этой комнате, вместе с нами.

— Но его здесь нет, — сказал Дункан.

— Я знаю.

— Я сам проснулся несколько часов назад — мне показалось, что я слышу внизу голоса Алисии и Джеми, словно они готовят завтрак.

— Ты бы хотел оказаться с ними? — спросила Мария.

— Нет, — ответил Дункан.

Они обнялись. Когда-то в юности она наивно полагала, что любовные романы не должны ничем омрачаться. Вот и на этот раз все началось беззаботно — тогда, в лодке. Но Альдо всколыхнул в ней воспоминания, о которых Дункан ничего не знает и, возможно, не узнает никогда. Альдо она знала до мозга костей. Сейчас, лежа в кровати солнечным летним утром, Мария внезапно испугалась той власти, которую позволила Дункану взять над собой прошлой ночью.

— Но это не значит, что я отказываюсь от завтрака, — заметил Дункан, целуя ее и выбираясь из постели. — Я приготовлю нам кофе с тостами и принесу все сюда, ладно?

— Прекрасно, но я пойду с тобой, — сказала Мария и пошла за ним, чтобы не оставаться наедине с письмом от Альдо.

Летом по субботам Дункан занимался бумажной работой в офисе «Храброго капитана», поэтому сразу после завтрака он собрался уходить. Он уже стоял в дверях, одетый в красную рубашку и брюки цвета хаки. Мария надела белые брюки и просторную белую рубашку, чтобы не перегреться на солнце. Ее предсказание сбылось: день обещал быть жарким и влажным, несмотря на то, что лето только начиналось.

— Я увижу тебя сегодня вечером? — спросил Дункан.

— Дети будут дома, — ответила Мария.

— Да, правда, — Дункан обнял ее, покачал взад-вперед. Они улыбнулись друг другу: обоим не хотелось расставаться. — Дело в том, что я не хочу, чтобы ты проходила через это одна. Я хочу быть с тобой.

— Мне нужно подумать, — произнесла Мария. Внутреннее чувство подсказывало ей, что Саймон и Фло могут расстроиться, увидев свою тетку рядом с отцом Джеми.

— Ну, ты уже не замужем, и я официально разошелся с женой.

— Я должна спросить у их матери, — сказала Мария.

Дункан поцеловал ее на прощание. За долгим поцелуем последовало еще более долгое объятие. Потом он пошел по двору к своему грузовичку. С тяжелым сердцем Мария смотрела ему вслед.

Она могла занять предстоящий день чем угодно: вернуться на раскопки, сходить с Нелл на пляж, написать ответ Альдо, изучить предметы, которые она обнаружила в могиле индианки. Но вместо этого, как только грузовичок Дункана скрылся за поворотом, она вскочила в свою машину и поехала по направлению к тюрьме.


На этот раз Софи все время говорила о Бесс — своей сокамернице. Поначалу ее рассказ ошеломил Марию, однако затем она решила использовать монолог сестры для того, чтобы собраться с мыслями, прежде чем обсуждать с ней то, что рассказали ей дети.

— Она очень интересный человек, — говорила Софи, — честное слово! Сегодня мы с ней полночи проговорили — надзирательница грозится расселить нас, точно так же, как мама грозила нам, когда мы с тобой не хотели спать.

У нее была такая необычная жизнь. Она родилась в Джексонвилле, мать Бесс умерла, когда ей было шесть — ее убил грабитель. Тогда девочку отправили в приемную семью, так в ту же самую ночь, когда она туда приехала, ее приемный брат напал на их приемную мать. Можешь себе представить?

— Это действительно ужасно, — сказала Мария.

— Тогда она приехала сюда и стала жить с бабушкой. Бабушка к ней очень хорошо относится, она ее любит, как собственную дочь, только между ними нет всех этих сложностей, как обычно между матерью и дочерью — как у меня с Хэлли.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовалась Мария.

— О, ну ты же понимаешь, — ответила Софи. — Всякие сложности. Когда дочь ненавидит мать. А в четырнадцать лет Бесс родила Бенджамина. Она так и не вышла замуж за его отца.

— А как обстоят дела с твоей защитой? — перебила ее Мария.

— Почему ты так себя ведешь? Ты что, не рада, что у меня здесь появился друг? — с обиженным видом спросила Софи.

— Да я просто в шоке, — вскипела Мария. — Твои дети пытаются как-то справляться со своей новой жизнью, я сижу с ними день и ночь и не знаю, что мне делать, а ты даже не спросишь про них!

— Ах, Мария, — погрустнев, произнесла Софи.

Мария сразу пожалела о своей внезапной вспышке. Ей захотелось взять сестру за руку, но она не осмеливалась сделать это. Софи явно стоило усилий как-то прийти в себя.

— Прости, — сказала Мария. — Пожалуйста, Софи, прости меня.

Софи кивнула.

— Просто меня ужаснуло то, как ты рассказываешь о здешней жизни, о своей приятельнице — как будто твое место здесь.

— Так и есть, — произнесла Софи. — Веришь ты или нет, но мне здесь нравится.

— Почему? Почему ты не позволяешь Стиву попытаться вытащить тебя отсюда?

— Не знаю, — ответила Софи. Но у Марии появилось чувство, что сестра знает ответ и просто не хочет его произносить вслух. Может, в тюрьме она ощущает себя в безопасности? Или считает, что заслуживает наказания?

— Расскажи, что говорит Стив, — попросила Мария. — Что будет дальше? Как он строит твою защиту?

— Ох, я не знаю. Все дело в том, было ли убийство преднамеренным. Если Гордон умер в спальне, от огнестрельных ранений, обвинение не такое тяжелое, потому что тогда получается, что у меня не было предварительного намерения. Я просто схватила пистолет и выстрелила. Но если он умер на дороге, это гораздо хуже. Это все сильно осложняет — что я вытолкнула его в окно и проехала по нему машиной. С учетом того, что я вывихнула плечо, выбрасывая его в окно, уже нельзя сказать, что я действовала непреднамеренно. Но я знаю, что он умер в спальне.

— Софи, — мягко обратилась к сестре Мария. — Я помню все, что он делал с тобой. Я видела удавку у тебя на шее. Я буду свидетельствовать в твою пользу.

— Удавка, — мечтательно произнесла Софи, смертельно напугав Марию. — Разве ты никому не позволяла зайти с тобой дальше, чем обычно?

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду отдать себя — даже свою жизнь — в чьи-то руки? Настолько довериться другому человеку.

Мария задумалась. Не это ли произошло сегодняшней ночью между ней и Дунканом? Однако она тут же отбросила эту мысль. Как можно сравнивать их с Дунканом любовные ласки и то, что приходилось выносить Софи?

— Ты хочешь сказать, что тебе нравилось, когда он душил тебя веревкой? — спросила она.

— Все относительно, — ответила Софи. — Это была игра, и я играла в нее, чтобы сделать приятное Гордону. Мне нравилось делать его счастливым.

— Той ночью он избил тебя, — сказала Мария. — Я же видела…

Рука Софи непроизвольно дернулась к ключице, потом упала на колени. Она нахмурилась:

— Процесс будет страшным потрясением для детей. Все это выйдет наружу.

— Тогда расскажи мне все, — попросила Мария. — Помоги мне подготовить их.

— Почти все, что случилось со мной, я заслужила, — заметила Софи.

— Ты говоришь о том, что… била детей? — спросила Мария.

Софи подняла голову:

— Они рассказали тебе?

— Да, но что бы ты ни сделала, ты не заслужила того, что Гордон сделал с тобой. Они сказали, он столкнул тебя с лестницы. И я видела, что той ночью в вашей спальне он тоже бил тебя.

— Все началось с того, что я стала шлепать их, — с отсутствующим видом произнесла Софи. — Когда они плохо себя вели. В книгах сказано, что детей надо наказывать, оставляя их в одиночестве на десять минут, чтобы они осознали свой проступок. Так Нелл делает с Энди. Но с Саймоном и Фло это не помогало. Поэтому я шлепала их.

Мария нахмурилась. Она думала о том, что дети могли неправильно все понять и сказать, что мать их била, в то время как она просто шлепала их за плохое поведение. Не исключено, что отец внушил им эту версию.