И вот уже через мгновение все трое держат друг друга в объятиях, стоя тесным кружком. Мария сбросила на пол сумки, чтобы перехватить их поудобнее. Вслед за ней Софи и Нелл поставили свои, их ноги образовали вокруг вещей ограду, защиту от воров, которыми — как им казалось — был переполнен зал ожидания.

— Ну как ты? Хорошо долетела? — спросила Нелл.

— Тряска была еще та, — ответила Мария.

— Ну а сама-то ты как? — поинтересовалась Софи, явно подразумевая нечто совсем другое. На секунду Мария замерла, потом взглянула в глаза сестре.

Софи, как все в семье Дарк, была темноволосой, со светлой, чистой кожей и голубыми глазами, которые всегда выдавали ее чувства. Сейчас они были полны сожаления о распавшемся браке Марии. Грустный взгляд Софи отвлек Марию от того, что первым бросилось ей в глаза: сестра невероятно располнела.

— Я сама захотела уехать, — сказала Мария. — Это была моя идея.

Софи кивнула с таким видом, будто знала все наперед. Мария была на три года старше сестры и в детстве относилась к ней по-матерински. Однако в какой-то момент, когда они были подростками, их роли поменялись — теперь главной была Софи.

— Тогда поехали, — сказала Нелл. — Нам еще предстоит сражаться со снегом…

— Как поживают все наши? — спросила Мария, направляясь к машине. Снег падал не переставая. Ее вещи они поделили на троих; самые тяжелые Мария несла сама — большой металлический кофр с фотографическим оборудованием и холщовую сумку с подарками. Ледяной февральский ветер хлестал в лицо, напоминая ей горы и раскопки в Шаван де Хуантаре.

— Питер хотел приехать, — сказала Нелл. — Но я оставила его дома, с Энди. Сегодня они ужинают у вашей матери. Кто-то должен был остаться там, иначе Хэлли мерзла бы на дороге, поджидая тебя.

— Ну да, в своем воображении, — ответила Мария. Софи фыркнула. Их мать никого не стала бы ждать на дороге — она умудрялась сохранять репутацию женщины, целиком и полностью преданной своей семье, при этом никак не выражая своих теплых чувств к ее членам. Каким-то образом Нелл удавалось не замечать этого.

— Наконец-то, — произнесла Нелл, останавливаясь у красного джипа в четвертом ряду автомобильной стоянки.

— Ты ничего не забыла? — спросила Марию Софи, пока Нелл искала в карманах ключи от машины. На черных ресницах Софи застыли кристаллики льда. Она выжидающе улыбалась.

— Что именно? — поинтересовалась Мария.

— Узнать, как дела у Гордона и у детей. Все отлично.

— Я рада. Я была уверена, что все хорошо, — ответила Мария. Она не могла понять, почему Софи хотела, чтобы она почувствовала себя виноватой за то, что не спросила о них. Софи по-прежнему улыбалась.

Ее лицо, сильно округлившееся, сияло сильнее, чем когда-либо.

— Просто я так горжусь ими, — заметила Софи. — Вот и веду себя как дурочка. Гордон собирается построить беседку у ручья. Он знает, что я всегда хотела иметь беседку…

— Беседку? Да они у всех есть, — сказала Нелл, пропуская Софи на переднее сиденье, а Марию назад. Она завела мотор.

— Гордон построит совсем другую. Он сам придумывает проект, — сказала Софи, глядя на Нелл со странным торжествующим видом.

Нелл подъехала к служащему автостоянки и протянула талон. Потом покопалась в своей сумочке.

— О, нет! — воскликнула она.

— Что случилось? — спросила Мария, наклонясь вперед.

— Деньги, — ответила Нелл. — Куда я их положила? — Она заглянула в кошелек, потом поискала среди бумаг, что были в сумке.

— В аэропорту полно воришек, — сказала Софи, расстегивая собственную сумочку, чтобы проверить, все ли на месте. — Наверняка это случилось, когда мы оставили вещи, чтобы обнять Марию.

Мария улыбнулась; она достаточно прожила вдали от родного города, чтобы утратить типичное для провинциального жителя представление о Нью-Йорке как логове преступности.

— Нет, вор взял бы весь кошелек, — сказала Нелл. — Я совершенно уверена, что из дому выезжала с деньгами… я же платила при въезде? Может, я их выронила?

— Вот пятерка, держи, — предложила Софи, поскольку за ними уже вытянулась вереница машин и начали сигналить.

Мария чувствовала себя изможденной и хотела поскорее добраться до дома. Но где он, этот дом? У ее матери, в Хатуквити? Или с Альдо, в палатке, в Андах? Картина ночного Перу захватила ее воображение: горный воздух такой чистый и холодный, ни один запах не пробивается сквозь него. Мария увидела себя — как она засыпает в спальном мешке, а тем временем Альдо в соседней палатке разговаривает со своими студентами и ассистентами. Вот она задремала под его рассказ, но тут он шепчет ей на ухо «buona notte» и она просыпается. Мария услышала собственный вздох.

— Что случилось? — спросила Софи.

Мария открыла глаза, пожала плечами. Потом услышала, как щелкнула застежка ремня безопасности, и увидела, что Софи перебирается к ней, на заднее сиденье.

— Тебе нужен кто-нибудь рядом, — сказала Софи, усаживаясь поближе к ней. Одной рукой она обняла сестру за плечи. — Поспи. Совсем скоро будем дома.

Устроив голову на плече Софи, Мария подумала, что благодаря полноте сестра стала такой, какой обычно представляют себе мать. Ее щеки, грудь, бедра — все стало приятно-округлым.

— Хочешь рассказать мне о том, что произошло? — прошептала Софи ей на ухо, так, чтобы не слышала Нелл. — Он нашел себе другую женщину?

— Нет, — ответила Мария. — Мы просто перестали любить друг друга.

Это была правда, однако кто мог бы поверить в нее? Она выросла в городке с пуританским прошлым, где приличные люди разводились только в том случае, если налицо была трагедия, предательство — супружеская измена. Мария и Альдо были сначала студенткой и преподавателем, потом любовниками, позже мужем и женой, теперь друзьями. Мария была уверена, что все было бы легче, если бы она могла его возненавидеть. Поиски сокровищ древних цивилизаций делали их жизнь захватывающей и неповторимой. Но по ночам, в палатке, она засыпала одна, в то время как Альдо восторгался находками со своими студентами.

— Не могу себе это представить, — заметила Софи. — Мне так жаль. Я никогда не переставала любить Гордона.

— Значит, вы все делаете правильно. Вы оба, — сказала Мария.

— Мы все думали, что ты очень счастлива, — продолжала Софи.

— Я знаю, — ответила Мария. Она слышала это тысячу раз, от профессоров, археологов, студентов на раскопках: Мария Дарк и Альдо Джордано, супруги и напарники, известные своим скрупулезным стилем работы, исследовательским подходом. Кто-то даже назвал их «археологическими детективами», говоря, что они откапывают жизни людей, принадлежавших к разным культурам, а не просто артефакты. Их фотографии и статьи печатались в «Гео», «Нэшнл Джеографик», Смитсоновском журнале.

— Однако в этом есть и положительная сторона — то, что ты возвращаешься домой, — сказала Софи.

«Дом» для Софи всегда означало Хатуквити. Отсюда она каждый день ездила на учебу в колледж в Нью-Хейвене, потом вышла замуж за человека из соседнего городка и убедила его поселиться за городской чертой, построить дом на берегу речки Белл.

— Как мама? — спросила Мария.

— Ты же знаешь маму. — Софи сказала это так, словно приглашала сестру вместе пожаловаться на их мать. Мария вспомнила, как однажды Софи сказала ей, что не помнит, чтобы мать обнимала ее — этого не было ни разу за время их детства.

Нелл везла их по скоростному шоссе на восток, в Новую Англию. Машина проносилась сквозь пятна оранжевого света от дорожных фонарей. С неба равномерно сыпался снег. Мария задрожала, и Софи обняла ее крепче. Двигавшиеся по встречной полосе снегоочистители поднимали в воздух снежную пыль. Нелл включила радио, нашла джазовую волну. Мария чувствовала, как музыка убаюкивает ее, как она впадает в дрему.

Наверное, она спала. Ее разбудил шорох бумаги. Голова опиралась на дверцу машины; откуда-то из щели задувал холодный ветерок, от которого разболелась шея. Мария открыла глаза. Наклонившись вниз, Софи тихонько рылась в ее сумке с подарками. Мария смотрела на нее — по острожным движениям Софи было ясно, что она старается не разбудить сестру. Внезапно та остановилась, словно нашла, что искала. Она вытащила из сумки руку, в которой была маленькая статуэтка индейской богини. Широко раскрыв глаза, Мария смотрела, как Софи прячет статуэтку себе в карман. Потом, почувствовав, что сестра вот-вот повернется к ней, Мария прикрыла глаза и притворилась спящей.

Глава 2

На следующее утро, едва проснувшись в своей кровати, Мария услышала, как в стену дома стукнул камешек. Солнце только что встало. Путаясь в полах длинной фланелевой ночной рубашки, она подошла к окну и взглянула на заснеженный луг, в конце которого бежала речка Белл. Из-под снега выбивалась золотистая болотная трава — в рассветных лучах она казалась розовой. На дорожке возле дома стояла Нелл и махала ей рукой. Мария помахала в ответ. Потом набросила клетчатый халат и сбежала вниз по лестнице.

— Ну и холодища! — воскликнула Нелл, отряхивая снег с ботинок. — Хэлли уже встала?

— Нет еще, — ответила Мария.

— А вчера, когда ты приехала, она уже спала?

— Да, — сказала Мария. — Я-то, грешным делом, подумала, что она будет меня ждать.

— Ну ничего, она скоро встанет, — заметила Нелл, наливая воду в чайник и засыпая кофе в фильтр так, будто находилась в собственном доме.

Мария повернула термостат. Нелл пыталась не обращать внимания на тот факт, что Хэлли вчера отправилась спать и это могло причинить боль Марии. Однако Софи все поняла. Вчера, войдя в пустую кухню, Софи многозначительно пожала плечами и поцеловала сестру, пожелав ей доброй ночи. Правда, до этого Мария увидела, как Софи украла статуэтку, и поэтому чувствовала себя слишком сбитой с толку, чтобы принять от нее поддержку.