— Не мог бы ты надеть что-нибудь приличное и прийти туда хотя бы один раз? — спросила Камелия. — Для меня это очень важно.

— Я не понимаю, для чего, — усмехнулся презрительно Дуги, — она только посмотрит на меня и решит, что я тебе не пара. Она синий чулок, я знаю об этом, хотя даже ее не видел. Как ты решишь, так и будет. Или ты переезжаешь ко мне в нору и будешь моей цыпочкой, или давай расстанемся прямо сейчас.

Он повернулся и пошел сквозь толпу, идущую к станции Оксфорд-Серкус. Камелия посмотрела на его узкие бедра, черные волнистые волосы, сияющие в лучах вечернего солнца, и почувствовала, что слабеет от страха его потерять.

— Дуги! — окликнула она, локтями пробивая к нему дорогу через толпу. — Не уходи вот так!

Камелия догнала его только на улице Риджент-стрит.

— Пожалуйста, не сердись на меня! — взмолилась она, хватая его за руку. — Я хочу быть твоей девушкой. Просто мне немного страшно.

— Чего ты боишься? Я только хочу, чтобы нам было весело.

Камелия хотела признаться, что переживала по поводу того, что мисс Пит и мисс Пукридж разочаровались в ней, но знала, что Дуги будет только насмехаться над этим.

— Я не знаю, — сказала она тихо. — Просто после нашей встречи все пошло наперекосяк.

Дуги взял ее за руки и притянул к себе. От него приятно пахло, он был горячим, а черные глаза чуть не испепелили Камелию.

— Я позабочусь о тебе. Ты должна быть со мной.

Он целовал ее страстно и долго, не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих. Когда он наконец отпустил ее, то взял ее лицо в обе руки.

— У тебя же в эту субботу выходной? — проговорил он. — Собирай вещи, бери такси и приезжай ко мне. Ты говорила, что любишь меня, так докажи это.

Всю неделю Камелия была словно в бреду. Сьюзан и Кэрол уговаривали ее не спешить, Маделин же, наоборот, подбадривала.

— Иди к нему, если ты этого хочешь, — сказала она убежденно. — Мисс Пит такая же, как и мои родители, — она не хочет, чтобы кому-нибудь было хорошо и весело. Может быть, ничего и не получится, но ты будешь жалеть, если не попробуешь. В Бирмингеме мне пришлось бросить парня по имени Колин из-за того, что родители не одобряли мой выбор. С тех пор еще никто мне так не нравился.

Камелии не хватило смелости поставить в известность мисс Пит или даже попрощаться с ней. Увидев, как в субботу утром мисс Пит уходит в магазин за покупками, Камелия упаковала свои вещи в чемоданы и поймала такси. Роза, Маделин и Венди обняли ее и просили не пропадать, но по их глазам было видно: они знали, что больше не увидятся с ней.

Камелия не думала о том, что означает этот переезд к Дуги. Ее больше волновало то, как она будет стирать свои вещи и где их сушить. Вскоре она узнала, что стиль жизни Дуги не похож на тот, к которому она привыкла.

В его жизни не было рутины, время для него ничего не значило. Когда он уставал, то спал, вставал тогда, когда хотел, ел на ходу и ненавидел конформизм.

Иногда Дуги был на удивление внимателен. Над нишей он приделал перекладину, на которой Камелия могла бы вешать белье. Через четыре дня после переезда он нашел врача, который выписал Камелии противозачаточные таблетки. Стоило ей только пожелать чего-нибудь — шампунь или банку кофе, как Дуги тут же это приносил.

Не прошло и двух недель после переезда, как Камелию уволили из «Питер Робинсонс». Она опаздывала на работу четыре дня подряд, приезжала с темными кругами под глазами. Она оправдывалась, говорила, что больна, но не смогла предоставить справку, и тогда ее рассчитали.

Дуги обрадовался.

— Я научу тебя, как зарабатывать в три раза больше, чем они тебе платили, — говорил он, смеясь над ее заявлениями о том, что ей нужны собственные деньги. — Не волнуйся, крошка, жизнь — это не только работа.

Позже Камелия узнала, что его слова были истиной. Как только прошло беспокойство, она поняла, что жизнь — это вечный праздник. Летом они курили марихуану, слушали рок-музыку, занимались любовью, вечера просиживали в парках с друзьями Дуги, гуляли по бутикам на Карнаби-стрит, а ночью посещали клубы и бары.

Друзья Дуги были такими, какой хотела быть Камелия. Они много смеялись, со знанием дела говорили об экзотических странах, музыке и поэзии. Они не принимали никакой формы власти. Только любовь и ощущения имели для них значение. Камелию тронуло то, как они приняли ее в свою компанию — в длинные обсуждения, сумасшедшие одежды и загадочную идеологию.

Камелия заволновалась, когда узнала, что деньги, которыми Дуги сорил направо и налево, поступали от продажи наркотиков, но потом даже стала гордиться этим.

Днем они были одной из пар «детей цветов». Их невозможно было отличить среди тысяч таких же парней и девушек, гулявших по Вест-Энду. Но с наступлением темноты Дуги надевал вельветовые штаны, прозрачную рубашку, кожаные ботинки и становился «деловым человеком», которым все восхищались. С ним искали встречи, его уважали. Камелия была его украшением, его правой рукой. Но она также отвлекала внимание и следила за тем, чтобы был продан каждый пакетик с наркотой, спрятанный в ботинках, складках брюк и в карманах. Пояс с деньгами Дуги носил под рубашкой.

Походив вместе с Дуги из одного клуба в другой, Камелия стала понимать разницу между словами «туристы» и «головы». Первые платили двойную цену, последние же могли быть опасны, если товар окажется не очень хорошим. Камелия научилась определять особенности наркотиков и попробовала все их виды, возбуждающие и успокаивающие: «черный африканец», «ливанское золото», «марокканец», «отрава дурбан», ЛСД и травку. Она могла определить переодетого полицейского на расстоянии ста метров и ускользала от них так же быстро, как и Дуги.

Они вертелись повсюду: в «Клубе 100» на Оксфорд-стрит, в «Цилиндре» и в «Сцене», но в основном ходили в «НЛО» и в «Центр Земли», заглядывая по пути в «Давай Виски» и в «Дискотеку». Лондон шумел, молодежь съезжалась со всех уголков Англии и из других стран. Когда лето 67-го года постепенно перешло в осень, Камелия почувствовала, что толстая некрасивая девочка из Рая исчезла навсегда. Пару раз она пыталась рассказать Дуги, каково ей было тогда, но он говорил, что только настоящее и будущее имеет значение, а прошлое умерло, так же как и ее мать. Эти слова немного задели Камелию, ей хотелось поделиться с ним всем. Но потом она стала думать как Дуги, только иногда вспоминая Бонни. Теперь, когда жизнь Камелии тоже стала не очень-то безупречной, она начала лучше понимать свою мать.

Мисс Пит, подруги из Арчвей-Хаус и даже работа в «Питер Робинсонс» остались в далеком прошлом. На этот период своей жизни Камелия смотрела с ностальгией, но и с облегчением, так как больше не нужно было жить по чужим правилам. Иногда она вспоминала о Берте Саймондзе. Он-то уж точно не одобрил бы ее теперешний образ жизни. Но она не могла поговорить об этом с Дуги. Он не поймет, почему мнение какого-то полицейского так важно для нее.

Камелия Нортон была красавицей, так говорили все вокруг. Она была влюблена, в кармане всегда водились деньги. Наконец-то она была «кем-то» — она достигла своей цели.

Дуги советовал ей надевать короткие замшевые мини-юбки, блузы с глубоким вырезом, которые открывали ее высокую грудь, красные индейские платки на голову и звенящие серебряные украшения. Он хотел, чтобы другие мужчины желали ее: это поднимало его престиж, а Камелии было приятно находиться в центре внимания.

Конечно, это восхитительно — быть «цыпочкой» Дуги, видеть зависть других девушек, блистать в лучах его славы. Но больше всего Камелия любила бывать с ним дома наедине. Впервые в своей жизни она почувствовала, что в ней нуждаются. Когда Дуги баррикадировал дверь и заключал Камелию в свои объятия, все мучавшие ее до этого страхи и опасения испарялись.


…В то время как пальцы Дуги проникли глубже в джинсы, энтузиазм Камелии по поводу мытья окон сразу же исчез. Когда он развернул ее, чтобы поцеловать, она бросила тряпку и жадно ему ответила.

Дуги обычно был скуп на поцелуи. Но сейчас она крепко держала его, просовывая язык между его губ и прижимаясь к нему. Камелия почувствовала, как он стянул с нее джинсы и подтолкнул ее так, чтобы она оперлась о подоконник.

Камелии было трудно понять его желание заниматься любовью в разных позах. Ей казалось неестественным делать это, прижавшись к стене, на полу, на кресле, в то время как пустовала прекрасная кровать, на которой можно было лежать. Но, в конце концов, Дуги был неординарным во всем, и Камелия быстро поняла, что если она хочет быть ему интересной, то должна успевать за ним.

Дуги стал на колени и снял с нее джинсы и трусики. Казалось, на этот раз его единственным желанием было доставить ей удовольствие. Он схватил ее за бедра, раздвинул пальцами половые губы, лукаво взглянул на нее и прильнул к ней языком.

Такого Камелия не ожидала, и все сопротивление исчезло. Она наклонилась к Дуги, запустив пальцы в его темные кудри и наблюдая, как движется его длинный язык, и застонала от удовольствия.

— Ты хочешь кончить? — спросил Дуги, остановившись на мгновение и ухмыляясь ей снизу, а затем засунул в нее пальцы.

Камелия смогла только кивнуть и притянуть его ближе.

Дуги внимательно посмотрел на нее, его рот был влажным, а в черных бездонных глазах застыло злорадное выражение.

— Тогда пообещай мне, что потом ты украдешь кое-что из магазина, — сказал он. — И никаких отговорок, как раньше.

Камелия сразу поняла, что ее загнали в угол. Дуги начал все это не из-за страсти, он просто хотел утвердить свою власть над ней. Ей стало стыдно. Она почувствовала себя беспомощной.

— Я обещаю! — проговорила она и, запрокинув голову, ударилась о стекло. — Все, что ты скажешь!

За последние два года Камелия очень сильно изменилась внешне и внутренне. Но за последние несколько недель Дуги тоже поработал над ее характером, заставляя думать так же, как он. Она презирала обычных людей за их размеренную жизнь, игнорировала церковь и закон, считая все это очередными ловушками. Камелия научилась верить в то, что наркотики приносят осознание, что работают только дураки, а сексуальные эксперименты очень важны, если хочешь найти себя.