Лесли Пирс - Камелия

Мэл кивнула, она обо всем догадывалась.

— Не думай об этом, — сказал Стенли и нежно похлопал ее по плечу. — Священник правильно сказал сегодня: давай чтить талант Хелен, ее обаяние, смелость, а все остальное забудем. Через месяц или два я приглашу тебя посмотреть фильм, который мы уже сняли. Ты будешь плакать, но это будут слезы гордости, я тебе обещаю.

Двенадцатого декабря, через несколько недель после тех ужасных событий, в церкви святого Николая снова было полно народу. Но на этот раз не было ни одного грустного лица или темной одежды. С одной стороны сидели Гамильтоны, с другой Осборны. Пестрели яркие цветные шляпки, зал светился улыбками, то тут, то там раздавался шепот радостного предвкушения.

Ник и Конрад в серых костюмах стояли у алтаря и с нетерпением ждали. Церковь освещали свечи, каждый ряд был украшен гирляндами и плющом, алые гвоздики и запах сосны напоминали о долгожданном Рождестве и свадьбе.

— Готов? — спросил Конрад, когда орган заиграл первые аккорды свадебного марша.

— Как никогда, — ответил Ник, широко улыбаясь. — Кольца у тебя?

Преподобный Мэтьюс, священник из Келстона, посоветовал Нику и Мэл не откладывать свадьбу и пожениться до Рождества, как они и планировали. После похорон он приходил в «Окландз», чтобы навестить Мэл. После они еще несколько раз встречались и разговаривали. Он считал неправильным откладывать свадьбу в память об умерших. Священник неоднократно отмечал, что сэр Маелз становится все слабее, а счастливый праздник должен помочь ему преодолеть горе — тогда он сможет сконцентрироваться на чем-то другом.

Ник очень обрадовался, когда Мэл решила начать приготовления к свадьбе. В первые недели после похорон она была непредсказуемой: иногда исчезала на несколько часов и даже не говорила, куда идет, а иногда была слишком веселой. По ночам она просыпалась и кричала, увидев страшный сон, в котором она снова и снова переживала все, что произошло, и на следующий день она так замыкалась в себе, что Ник не мог до нее достучаться. На несколько дней она ездила к Конраду в Фулхем, чтобы помочь ему, и вернулась оттуда более спокойной, почти такой, как раньше. Именно тогда она согласилась отпраздновать свадьбу.

Но только тогда, когда Камелия стала помогать Магнусу со свадебными приготовлениями, счастье на самом деле вернулось в «Окландз». Однажды Ник услышал, что из кабинета Магнуса доносится смех: это Мэл и отец составляли списки приглашенных. Персонал взбодрился. Антони испек большой трехъярусный торт, а Джоан Даунис организовала генеральную уборку. Веселье вновь царило в их доме, прогоняя грусть и отчаяние.

У Мэл было столько дел, что нервные срывы сразу же прекратились. У Магнуса снова появилась цель. Он, как и раньше, ходил по отелю с записями и отдавал приказы. Маелз был частым гостем в «Окландз»: оставался в отеле на несколько дней, а персонал исполнял каждую его прихоть.

Ник попросил Конрада быть шафером. Хотя они были знакомы недавно, между ними возникла крепкая дружба. И теперь Кон стоял в церкви и ждал, когда Мэл войдет в зал под руку с Маелзом. Он был счастлив и возбужден, как ребенок на Рождество.

Было так приятно видеть родственников по обе стороны от прохода. Гамильтоны приехали, чтобы проявить уважение к Маелзу. Прибыли два его младших брата с женами, детьми и внуками. Со стороны Осборнов были Софи и Майкл, Стефан и Джун и десяток кузин, которых Ник почти не знал.

На дальних рядах сидели друзья: актеры, бывшие работники отеля, друзья Хелен, с которыми Ник и Мэл познакомились на похоронах. Но больше всего Камелии было приятно видеть приземистую фигуру Джека Истона и его огненно-рыжие волосы, а также доброе лицо и широкие плечи Берта Саймондза. И Джек, и Берт написали добрые проникновенные письма после смерти Хелен, в которых предлагали Мэл помощь и поддержку. Для Камелии было очень важно то, что они оба присутствовали здесь. Они имели отношение к Бонни и Джону, и таким образом они пополнили семейный круг.

Услышав сзади восхищенный вздох, Ник оглянулся, и у него даже в глазах закололо, когда он впервые увидел Мэл в свадебном платье. Она стояла на пороге церкви под руку с дедушкой. Конрад посмотрел на Мэл, потом на Ника, и его глаза за стеклами очков замигали.

— Значит, она не передумала, — прошептал он.

Когда Мэл стала у алтаря рядом с Ником, он задрожал. Она никогда еще не была такой красивой. Простое белое вельветовое платье подчеркивало оливковый цвет ее кожи, глаза сияли под нежной вуалью, в волосах был венок из розовых бутонов, нижняя губа дрожала от волнения.

Колокол, так грустно звучавший в октябре, весело звенел, когда Ник взял Мэл за руку и повел ее из церкви, на пороге которой их осыпали конфетти.

Был холодный морозный день. Голые деревья в церковном саду казались мрачными, но зимнее солнце, сияющие лица и веселая свадьба превратили маленький церковный дворик в цветущий летний сад.

— Вы счастливы, миссис Осборн? — спросил Ник, при этом его темно-синие глаза засияли от удовольствия.

— Невероятно счастлива, мистер Осборн, — ответила Мэл, опуская глаза, как невесты времен королевы Виктории. — Я бы даже сказала, что это самый счастливый день в моей жизни.

В семь часов вечера Мэл поднялась наверх, чтобы снять свадебное платье. Гости уже ушли, остались только Маелз и Конрад, которые собирались ночевать в «Окландз». Когда все вернулись из церкви, не было еще двенадцати. Прием гостей длился до пяти, а затем за Осборнами приехала машина, чтобы забрать их в Йоркшир. Вскоре и Гамильтоны уехали в Гемпшир, а затем разъехались все остальные гости.

Завтра Мэл и Ник полетят в Нью-Йорк, на короткий медовый месяц. Настоящий медовый месяц будет у них на Новый год в Риме.

Сидя перед зеркалом, Мэл сняла вуаль и венок. Она была рада, что выдался момент, когда она могла побыть одна. Свадьба оправ дала все ее ожидания, и даже превзошла их. Это действительно был самый счастливый день в ее жизни, невзирая на все нервные срывы, которые у нее случались перед этим.

Мэл улыбнулась. Все было так глупо, но тогда ей казалось, что это предупреждение о том, что нельзя праздновать свадьбу. Все началось со сна. Ник по традиции ночевал в квартире у друга, и Мэл не к кому было обратиться за помощью.

Ей приснилось, что по свадебному торту между фигурками жениха и невесты проходит огромный нож. Рано утром, еще перед тем как рассвело, она села у окна и заплакала. Мэл боялась, что все испытания, через которые они с Ником прошли, создали лишь иллюзию любви. Она плакала о тех людях, о которых заботилась и которых потеряла. А когда она взглянула на фотографию, на которой были они с Би, слезы снова покатились из ее глаз.

Но сейчас, двенадцать часов спустя, тревога и грусть оставили ее. У нее была большая семья — милые, добрые люди, которые радовались за нее от всего сердца. Завтра она отправится в Нью-Йорк, с новой фамилией в паспорте, с новыми вещами в чемодане, а впереди ее ждет целая жизнь рядом с Ником Осборном.

Камелия встала и расстегнула свадебное платье, подумав о том, захочет ли однажды ее дочь надеть это же платье. Мэл улыбнулась, глядя на себя в большое зеркало. У нее был шаловливый вид в белом кружевном корсете и чулках. Этот вид был далеко не девственным, но сегодня она будет играть для Ника роль новобрачной.

Мэл надела длинное красное вельветовое платье, которое она купила специально для сегодняшнего вечера. Цвет и фактура ткани напомнили ей тунику и шорты, в которых она была в свой первый вечер в клубе «Центр Земли». С тех пор она очень сильно изменилась, но сейчас у нее не осталось никаких сожалений. Она пережила гораздо больше, чем любая девушка в ее возрасте: много разочарований и душевной боли, но одновременно и много веселья. Она выходила замуж, осознавая все, что она пережила. Однажды она все это расскажет своим детям.

— Ну, возможно, отредактированную версию, — усмехнулась она себе.

Камелии было очень приятно снова увидеть Берта Саймондза. Она была рада, что ее детские представления о доброте и заботливости этого мужчины оказались правдой. Однажды Мэл приедет в Рай вместе с Ником, они остановятся в «Мермайд Инн», и она вместе с мужем пройдется по Хай-стрит с высоко поднятой головой.

— Мы в «Окландз» умеем отмечать свадьбы, — с гордостью произнес Магнус, растянувшись в кресле. — Даже если это прозвучит нескромно! Всегда найдется кто-то, кто не устраивает остальных, но все гости — хорошо воспитанные люди. Гости высшего класса!

Ник и Мэл рассмеялись. Им было приятно снова видеть Магнуса в таком расслабленном, шутливом настроении. Они сидели на диване. Мэл лежала, положив голову Нику на колени, Маелз сидел в кресле у камина напротив Магнуса, а Конрад расположился рядом в другом кресле.

— Истону было как-то не по себе, — заметил Маелз. — Твоя тетя Гертруда спросила у него, какое он имеет отношение к Мэл, и он не знал, что ответить.

— Ну, «детская любовь приемной матери невесты» — это довольно трудно выговорить, — засмеялся Ник. Он знал, что Маелз считал странным то, что Мэл пригласила Джека, но все же Маелз был уже стар и у него было слишком много предубеждений. Он, похоже, забыл, что Магнус тоже был любовником Бонни. — Это трудно объяснить, особенно такой глухой женщине, как тетя Гертруда. Я был очень рад его видеть, он хороший человек. Ты видел столовые приборы, которые он нам подарил?

— Они прекрасны! — вставила Мэл. — Никогда не думала, что у меня будет настоящее столовое серебро. Но гораздо приятнее было то, что он передал мне письмо от тети Лидии. Подумать только, она завещала мне шесть тысяч фунтов!

Мэл поразил не размер наследства, а теплые слова тети Лидии, а также то, что она так заботилась о Бонни и ее ребенке.

— Ты становишься все богаче и богаче, — улыбнулся Ник, глядя на Мэл и убирая волосы с ее лба. С ними уже связались адвокаты Хелен из Лос-Анджелеса. Мэл унаследовала все имущество матери. — Подумать только, вчера я думал, что женюсь на девушке, у которой лишь несколько сотен фунтов на книжке, а оказывается, она богатая наследница!