- Это часть его хитроумного плана, не более. Мы еще пожалеем об этом.

Тогда мама замолчала и вышла из комнаты, а я еще некоторое время лежала, пыталась успокоить свою разбушевавшуюся совесть, а она так и кричала: «Ты бросила его, предала! Ты заставила его страдать!»


Глава 12

Лерон Бонно

В тот самый вечер Лерон покорно ждал Валери в условленном месте, но к храму пришла не она, а Клавье. Лерон немедля спустился к своему мажордому, он понял,  что-то произошло:

- Где Валери?

- Лерон, попытайся сдержаться и не впасть в ярость, я принес дурные вести.

- Где Валери? – второй раз спросил Бонно абсолютно холодным и жестким голосом.

- Она уехала.

После этих слов Бонно просто сел на землю и откинулся на рядом лежащие камни. Он ничего не говорил, лишь сильная боль отразилась на лице. Морель присел рядом и решил больше ничего не скрывать, весь его обман лишился смысла в тот самый момент, когда Валери переступила порог  их дома.

- Прости меня, - произнес тихим голосом Клавье. – Это все моя вина. Я подарил тебе ложную надежду, сказал, что проклятье можно разрушить. К сожалению, оно необратимо, а если Валери призналась бы тебе в своих чувствах, то стала бы такой же. Она хотела признаться тебе в любви, но я решил прежде рассказать обо всем, а иначе все могло обернуться еще хуже.

- Зачем? – Лерон всеми силами пытался сдержать разгорающуюся ярость внутри себя, зверь рвался наружу и жаждал мести. – Зачем ты заставил меня поверить во всю эту чушь? Почему я жил более сотни лет и тешил себя пустыми надеждами? Почему не сказал сразу, ведь я мог бы подготовить ее к этому. За что, Клавье? Ты же был мне  как отец.

- Если твой демон пожелает, то пусть убьет меня здесь и сейчас. Я виноват и более не заслуживаю твоего уважения.

- Ты не ответил.

- Именно потому, что я был тебе как отец. Это мой ответ на все вопросы. Не хотел видеть твоих страданий, надеялся, что придет та, которая примет тебя.

- Но ты не дал ей шанса, а поставил перед фактом! – крикнул Лерон.

- Это все страх, страх того, что она могла бросить тебя еще раньше. Казалось, если Валери полюбит тебя, то не испугается.

- Она же человек, она не жила столько, сколько жил я и не знает, каково это, каково вечно бродить среди джунглей. И ее побег - это было лишь делом времени, – глаза Лерона сверкали сегодня ночью как никогда.  – Ты не виноват Клавье, все это неизбежно, я проклят не только снаружи, но и внутри, Вселенная никогда не даст мне возможности жить подобно человеку.

- Ты любишь ее? – мажордом посмотрел на хозяина и готов был умереть на месте, лишь бы не видеть этих страданий и внутренней борьбы.

- Да. Она это все. Весь мир в ней, только к ней проникся зверь, лишь она смогла вселить в него веру, научила любить по-настоящему.

После чего Лерон поднялся и ушел вглубь лесов, оставив Клавье сидеть у тех камней.

Бонно снова превратился в нечто мрачное,  с тех пор он не спускался вниз, не разговаривал и не принимал еду. Большую часть времени пропадал в джунглях и лишь изредка появлялся у себя, затем снова исчезал. Его полностью поглотил внутренний демон, он приказывал ему идти и убивать. Каждый раз, когда возвращалась боль и тоска, Лерон уходил в леса, чтобы уничтожить очередного мерзавца.

Однажды Совади зашла в его комнату, чтобы прибраться, но стоило ей войти в ванную, как она истошно закричала. На вопли несчастной кухарки прибежал Клавье, тогда и его глазам предстала ужасающая картина. Все стены  были запятнаны кровью, ее запах вызывал тошноту и головную боль, они еще не видели такого за все годы жизни.

- Что же это?! – причитала Совади.

Клавье, молча, смотрел на багровые стены, а по его морщинистым щекам текли слезы.

- Мы потеряли его! – продолжала кухарка, - Лерон стал кровожадным монстром. Если бы ты раньше ему обо всем рассказал, то такого бы не произошло. Мы бы его подготовили! – она окрысилась на старинного друга. – Теперь же по лесам бродит дикий зверь, убивающий каждого, кто ему попадается на пути.

- Он охотится только на бандитов и преступников, – попытался оправдаться Клавье.

- Ты этого не знаешь! Сейчас его голова затуманена, а сердце растоптано, в такие моменты зверь всегда берет над ним верх и руководит, удовлетворяет свои инстинкты. Вдруг он сейчас уподобился тем же бандитам? Только его деяния в сотни раз страшнее. Посмотри, сколько здесь крови! Мы не заходили к нему около двух недель, а в ванной уже образовалось багровое озеро.

Затем Клавье вышел и сел на диван, его взгляд был преисполнен отчаянием:

- Я уже столько десятилетий пытаюсь скрасить его существование, но пришло время признаться себе в том, что я потерпел поражение. Он утонет в людской крови, ведь его больше ничего не сдерживает. И в этом виноват я.

- Поздно посыпать пеплом голову, – успокоившись, произнесла Совади. – Мы обязаны вернуть его, обязаны остановить, чего бы нам это ни стоило.

- И что ты предлагаешь?

- У тебя же есть то ружье, что стреляет снотворным?

- Да.

- Так вот, надо выследить его и усыпить.

- И что дальше? Мы же не заставим его спать вечно, или ты предлагаешь его на цепь посадить?

- Если будет необходимо, посадим, а иначе он истребит всю округу.

Однако крайних мер не потребовалось, спустя несколько дней Лерон сам вернулся домой и более не выходил в леса. Клавье пытался поговорить с ним, узнать, чем он занимался все это время, но Бонно молчал, а когда ему надоедали расспросы, то просто напросто выпрыгивал из окна и шел в сад. Жизнь этого могучего существа превратилась в страшный и мучительный сон, в котором каждый день вставало и садилось солнце, дули ветра и шли проливные дожди, но он этого не замечал.

Все семейство погрузилось во мрак, как в те далекие времена, когда шла гражданская война. Сейчас они так же были лишены возможности спокойно жить и вести свои дела, вся прислуга томилась и болела душой за своего хозяина, который просто сгорал изнутри. Теперь Лерон понимал, что более надеяться не на что, никогда ему не быть человеком, даже наполовину, но самое ужасное, больше он никогда не увидит свою любовь - девушку, отчаянно и дерзко ворвавшуюся в его жизнь.

Иногда глубокими ночами он выходил в джунгли, чтобы просто стоять у какого-нибудь болота и реветь от боли, тогда все птицы срывались с деревьев, а сонные обезьяны бросались кто куда. Так демон обращался к миру, к небесам, с просьбой вернуть то, что потерял, но природа была как никогда молчалива.

Спустя еще несколько недель отчаяние достигло своего апогея. Лерон Бонно превратился в тень, которая проплывала по стенам старинного дома и скрывалась во мраке его комнат. Клавье понял, что если не попытается разбудить в нем человека, то скоро он будет потерян для них навсегда. Но никто не знал, как помочь хозяину, не знали, как утешить и чего предложить, они лишь, молча, скорбели. В один из вечеров месье Морель зашел в комнату хозяина, там было темно, а в воздухе застыл запах дикого леса, будто джунгли уже проникли внутрь, опутали все вокруг. Лерон в это время сидел, как всегда, на подоконнике и смотрел в никуда:

- Могу я зайти? – тихо спросил мажордом.

Но Бонно ничего не ответил, лишь хвост недовольно дернулся и снова опустился на пол, однако Клавье решил не отступать:

- Нам надо поговорить, мы же тебе не чужие, все переживают. Они боятся, что потеряют тебя. Я не прошу многого, лишь поговори со мной.

И тогда Лерон повернулся в его сторону:

- А разве есть смыл? – сказал он грубым, но обессиленным голосом.

- Смысл есть всегда и во всем.

- Вряд ли. Если ты пришел узнать, чем я занимался все это время, то можешь не переживать. Ни один из местных не пострадал, лишь те, кому положено предстать перед Великим судом.

- Я не сомневался в тебе, ты достаточно силен, чтобы контролировать свой гнев. Меня беспокоит другое.

- Что же?

- Как ты хочешь жить дальше, вот что.

В этот момент Лерон встал и прошел к своей постели, после чего лег и закрыл глаза:

- Я устал, Клавье. Устал жить.

- Ты это говоришь, потому что твое сердце сейчас разбито.

- Нет. Я на самом деле устал. Слишком долго, Клавье. Вечность никогда не привлекала, и моей мечтой всегда было одно - состариться и умереть, как все.  Не хочу больше проливать кровь, ее слишком много на моих руках. Тем более, не хочу больше этого одиночества, оно изуродовало изнутри, превратило в раба.

- А если бы она осталась с тобой, ты бы пожелал жить вечно?

- Не знаю, да и зачем снова поднимать разговор о ней? Валерия уехала, – и его голос пропитался болью. – Навсегда.

- Но она не единственная на всем этом свете, возможно …

 Однако Лерон перебил своего мажордома.

- Никаких «возможно». Больше здесь не появится ни одной женщины, никогда! Это пройденный этап в моей жизни, я устал ждать, устал надеяться и, - но он так и не договорил, лишь косо посмотрел на Клавье. – Можешь идти, за меня не стоит волноваться.

Месье Морель вышел из его комнаты и, глубоко вздохнув, спустился в столовую, где его уже все ждали, Совади сразу подошла:

- Как он?

Клавье сел за стол, налил себе чашку чая, после чего спрятал очки в нагрудный кармашек своего жилета и посмотрел на остальных:

- Лерон в порядке. Он сейчас переживает сложный период, но он справится.