Хилари с трудом подавила подступившие слезы… В последний раз она видела их без малого восемь лет назад…

— Заходите!

Секретарша улыбнулась и, распахнув дверь, посторонилась. Хилари тихо вошла. Она не сразу увидела письменный стол из стекла и металла, стоявший у окна, из которого открывалась великолепная панорама Нью-Йорка. За столом сидел Артур — внешностью совсем не подходивший к современному дизайну его кабинета. Высокий, худой, лысый, с грустными глазами на бледном лице, он выглядел по крайней мере на десять лет старше своих пятидесяти.

Артур поднялся ей навстречу и взирал на нее, словно на вдруг появившийся призрак. Хилари была красивой, высокой, темноволосой, как Сэм, но этим сходство с отцом исчерпывалось. У нее были глаза Соланж… и тот же поворот головы, и она стояла перед ним с таким же гордым выражением, с каким Соланж шла по рю д'Арколь двадцать один год назад. Это было все равно что увидеть привидение… Если поменять черные волосы на рыжие — получится вылитая Соланж… но со злостью, горечью в глазах и выражении лица, которых у Соланж никогда не было. Все в ней, казалось, говорило; «Не подходи, не прикасайся, убью», и Артур в страхе задавал себе вопрос, что могло с ней случиться, отчего она стала такой?

И тем не менее Хилари стояла перед ним, здоровая, невредимая, совершенно взрослая и очень красивая. Это было чудо, и Артур медленно направился к ней, протянув руку, мечтая вернуться в прошлое, еще раз ощутить магию присутствия Сэма и Соланж. Хилари могла в этом помочь. Но, подойдя к ней, он почувствовал стену, окружавшую его крестницу; она стала по мере его приближения пятиться, и Артур, заметив это, остановился.

— Хилари, ты здорова?

Вопрос явно запоздал; Хилари ненавидела слабость, которую читала в его глазах. Она прежде никогда не думала, что он настолько робок. Теперь Хилари поняла, что он размазня, поэтому и бросил ее, после того как всех их предал… Бесхарактерность… Это отметила в Артуре Соланж много лет назад, хотя Хилари об этом не знала.

— Я совершенно здорова.

Хилари решила не тратить времени понапрасну. Она пришла не ради теплой встречи с другом семьи, а чтобы только узнать об одном, что помогало ей выжить, что стало предметом ее мечтаний на протяжении восьми лет.

— Я хотела бы знать, где находятся мои сестры. Неподвижными, ледяными глазами она всматривалась в его лицо, пытаясь угадать, что оно выражает: страх или печаль, и, затаив дыхание, ждала, что он скажет.

Но если до того Артур просто был бледен, то теперь стал белым как бумага. Он понял, что не сможет ее обманывать. Ей были нужны только сестры, а он не мог сказать ей, где они, как бы сам этого ни хотел.

— Хилари… Давай сядем…

Артур показал на кресло, но она покачала головой, не отрывая от него взгляда.

— Я не собираюсь долго разговаривать с тобой. Ты убил моих родителей, ты разрушил мою семью. Мне тебе нечего сказать. Но я хочу знать, где находятся Александра и Меган. Когда ты мне это скажешь, я уйду.

Она терпеливо ждала, горделиво вскинув голову, в этой позе особенно напоминая свою мать… Только в отличие от Соланж в ее дочери была жесткость и большая внутренняя сила. С ее силой нельзя было не считаться, теперь Артур осознал это. Из ее слов он понял, что его крестница тогда, много лет назад, знала гораздо больше, чем он думал, но он не решился ее об этом расспрашивать.

Как бы это ни было трудно, он должен сказать ей правду — что семья Уокеров действительно перестала существовать у него на глазах и его это всегда мучило. Своей семьи у него не получилось, Марджори давно его бросила. Вышло так, что женщина, которую он любил, погибла, а ее детей судьба разбросала по свету. Он чувствовал себя в ответе за случившееся со всеми ними, даже с Сэмом. Но невозможно объяснить это Хилари, невозможно оправдаться перед самим собой, тем более перед ней. Один бог знает, что она пережила за минувшие восемь лет.

— Я не знаю, где твои сестры, Хилари. Я даже не знаю, где была ты. Семь лет назад я поехал в Бостон навестить тебя, но все вы уехали… Джоунсы никому не оставили своего нового адреса. Я не мог найти тебя…

Его голос дрогнул и стих. Тогда, чувствуя на себе груз вины, он втайне испытал облегчение от того, что больше не надо будет с ней встречаться и объясняться, а теперь понял, что Хилари об этом догадалась. Глаза у нее были всевидящие, а сердце, похоже, не умело прощать.

В этой девушке не было тепла, не было доброты, как будто она была сделана из гранита, колючей проволоки, стали и стекла. Артур по глазам Хилари видел, что ей известны отвратительные стороны жизни, и на мгновение испугался, что она, при первой же возможности, постарается отомстить ему. Но, учитывая псе обстоятельства, он не мог осуждать ее.

— Ты, наверное, и не особенно старался найти меня… — Тон у Хилари был жесткий. Ее не интересовали ни его объяснения, ни извинения. — Мы переехали во Флориду.

— А потом?

Ему необходимо было знать, что с ней случилось, почему она стала такой. Он должен был знать… должен был… Артур почувствовал подступивший к горлу комок и сделал над собой усилие, чтобы не расплакаться перед ней.

— Что с тобой произошло?

Артур хотел, чтобы они сели… поговорили… чтобы Хилари выслушала его… а он бы рассказал о Марджори, отказавшейся от детей, но сделавшей блестящую карьеру — она стала членом Верховного суда, объяснил, почему тогда не мог взять ее к себе, почему никто не хотел брать всех троих, почему он поступил именно так, а не иначе.

— Скажи, а Эйлен и Джек все еще… Они с тобой хорошо обращались?

Хилари горько рассмеялась, и от этого смеха Артуру стало страшно. Она думала о Джеке и той ночи… о живых мощах, в которые превратилась Эйлен незадолго до смерти.

— Эйлен скончалась несколько лет назад, а я последние четыре года была на попечении комиссии по делам несовершеннолетних города Джексонвилла, жила в «домах временного проживания» и в интернате, а теперь я свободна, мистер Паттерсон. Я никому ничем не обязана, и прежде всего вам. Мне сейчас нужны только мои сестры.

Хилари не могла свыкнуться с мыслью, что Артур потерял их.

— Почему ты не позвонила мне, когда умерла твоя тетя? — глухо спросил Артур. — Я бы не допустил, чтобы ты жила у чужих людей, в интернате… Я бы что-нибудь придумал… Прости меня, Хилари…

Но ее глаза вспыхнули холодным зеленым огнем. Она резко взмахнула рукой:

— Не надо извинений. Тебе всегда было на нас наплевать и теперь тоже. Тебе ничего не стоит притвориться благочестивым и рассказывать мне, как ты сожалеешь. Честно говоря, меня это не трогает. Это ничего не изменит в моем прошлом. Мне нужны адреса моих сестер, и не говори, что ты их не знаешь. Ты должен знать. Ты их туда отвозил.

Хилари даже не могла себе представить, что Артур мог потерять их след так же, как потерял ее. Это просто не укладывалось у нее в голове. Хилари всматривалась в его глаза, но видела в них только раскаяние, сожаление и страх. Этот человек боялся ее.

Артур опустился в кресло, сокрушенно покачал головой и взглянул на нее печальными, пустыми глазами. Время расплаты настало.

— Александру взял один из моих компаньонов по фирме. У него была очаровательная молодая жена, из хорошей семьи, гораздо моложе его. Детей у них не было, они решили удочерить Александру, когда узнали от меня, что она осиротела. И удочерили… Они ее боготворили.

Артур посмотрел на Хилари, словно надеялся, что она хоть немного смягчится, но его надежды не оправдались, ее глаза были как две зеленые ледышки, а руки дрожали. Хилари не сводила с него напряженного взгляда и внимательно слушала.

— Они брали ее в Европу, повсюду с ней путешествовали… но шесть месяцев спустя Джордж умер от сердечного приступа. Маргарет была в шоке и куда-то увезла Александру. По последним сведениям, они находились на юге Франции… Документы относительно наследства мы послали ей в Париж, но это было давно… Больше никаких сведений у меня не было. Может, она еще там, а может, нет. У нас не было повода поддерживать с ней контакты, и…

Голос у него сорвался, две слезы скатились по щекам.

— То есть ты не знаешь, где находится Александра? — глухо спросила Хилари. — А как фамилия этой женщины?

— Горам. Маргарет Горам. Но она могла снова выйти замуж… Всякое могло случиться. Может, она вернулась в Штаты. Но не думаю, что в Нью-Йорк, Я бы услышал об этом от общих знакомых.

Артур неуверенно взглянул на крестницу.

— А Меган?

— Ее удочерили Дэвид и Ревекка Абраме, сразу после того как я… после того как она…

Он едва держал себя в руках. Объяснение с Хилари давалось ему с трудом.

— После того как я привез ее обратно в Нью-Йорк. Дэвид не был совладельцем фирмы, он просто у нас работал, и через несколько месяцев они переехали. Ревекка тоже была адвокатом, они получили приглашение на работу от юридической фирмы из Лос-Анджелеса. Абрамсы отказались от всяких контактов со мной, потому что решили начать новую жизнь и не хотели, чтобы Меган знала о своем прошлом. Я не имел сведений от них с тех пор, как они уехали. Если он член коллегии адвокатов штата Калифорния, я мог бы, наверное, установить его координаты. Но живет ли он еще там?.. Не знаю…

— Какой же ты негодяй! — Хилари с ненавистью смотрела на него. — По твоей вине мы потеряли друг друга. Ты пораздавал нас, думая, что таким образом избавишься от собственного чувства вины, думал ведь, правда?.. Она словно бы читала его мысли.

— Твою жизнь это тоже разрушило, но ты это заслужил. Ты заслужил все, что с тобой произошло. Тебе не видать покоя до конца твоих дней. Ты убил двух человек и еще три жизни поломал. Таким образом, на твоей совести пять человек. Как ты можешь с этим жить?..

Хилари подошла к сгорбившемуся в кресле Артуру и посмотрела на него с ненавистью и презрением.

— Как ты можешь спокойно спать?.. Один бог знает, что случилось с Александрой и Метан. Один бог знает, на какую жизнь ты их обрек. Только мне известно, что выпало на мою долю. Но она еще не кончена, и я не позволю тебе исковеркать ее до конца. Я намерена сама чего-то в жизни добиться… и, может быть, когда-нибудь разыщу моих сестер… может быть… А пока…