— Нельзя, — ответил за Александру Анри и, напомнив жене о своем списке, отправился в собственный кабинет.

Вернее, сделал вид, что отправился, потому что, демонстративно плотно закрыв дверь, он тотчас потихоньку приоткрыл ее и заглянул в щелку. Конечно, жена дала Мари-Луизе шоколадку, а Аксель — жевательную резинку. Анри с любопытством наблюдал, как растет изо рта младшей дочери розовый пузырь. Потом снова закрыл дверь и пошел к себе.

— Папа сегодня рано, — заметила Мари-Луиза, грациозно опускаясь в кресло эпохи Людовика XVI.

У Мари-Луизы были темные, задумчивые глаза; она отличалась врожденной элегантностью. Через несколько лет она станет настоящей красавицей, да уже и сейчас притягивает взоры. Впрочем, внешность маленькой Аксель больше бросалась в глаза. У нее были такие же, как у матери, рыжие волосы. Сама Александра, идя навстречу пожеланиям мужа, обесцветила волосы и вот уже много лет числилась блондинкой. По мнению Анри, рыжий цвет, даже данный от природы, вульгарен.

— Папа ужинает вне дома, — спокойно сказала Александра.

— Ты тоже? — глаза малышки в тот же миг наполнились слезами. Впрочем, она охотно взяла у матери вторую жвачку.

— Нет. У папы деловая встреча. Я остаюсь с вами.

— Ура! — на радостях Аксель набила рот резинкой.

Мари-Луиза улыбнулась. Ей нравилось, когда мама ужинала с ними. Им было весело втроем. Мама рассказывала смешные истории из своего детства: как они с бабушкой разыгрывали дедушку.

— Няня знает, что вы уже дома? — спохватилась Александра, но тотчас по испачканным ладошкам младшей дочери поняла, что они прибежали к ней сразу, минуя гувернантку. Иначе они пришли бы чистенькие, идеально причесанные. Но самой Александре они больше нравились такими — более естественными, оживленными.

— Кажется, мы забыли ей сказать, — призналась Мари-Луиза, в то время как Аксель вовсю трудилась и наконец выдула новый огромный пузырь. Все трое покатились со смеху.

— Только няне не показывай. — Александра спустила девочку с колен. — Идите скажите ей, что вы дома, а мне еще нужно кое-что сделать.

Обычно шофер привозил девочек на «ситроене». Александра при каждом удобном случае старалась это сделать сама. Сейчас же ей хотелось пробежать составленный Анри перечень дел. Она знала список гостей: сама три недели назад рассылала приглашения на фамильных бланках, а потом — открытки-напоминания с текстом в золоченой рамке: барон и баронесса де Мориньи ждут вас к восьми часам на званый ужин в доме N 14 по улице Фош. Форма одежды — парадная. Она уже выбрала, что надеть, заказала цветы и составила меню. Анри, конечно, распорядится, чтобы достали из погреба лучшее вино. Возможно, «Шато-Марго» выдержки тысяча девятьсот шестьдесят первого года или «Лафит-Ротшильд» — сорок пятого. Шампанское «Кристалл» и всевозможные ликеры. Потом дамы удалятся в другую комнату, мужчины будут наслаждаться сигарами, бренди и скабрезными анекдотами. Мало кто теперь придерживался этого обычая, но Анри всегда был ярым приверженцем традиций. Александре никогда не приходило в голову предложить что-то новое, свое. Она просто выполняла его волю — и доводила исполнение до безупречности.

После ухода дочерей она еще немного посидела, думая о муже и о том, куда он отправился. Потом перенеслась мыслями к девочкам. Их звонкие голоса доносились до нее из сада. Скоро начнутся каникулы, и они поедут все вместе в Сен-Жан-Кап-Феррат — детям там приволье. Позднее к ним присоединится Анри, закончив дела в Париже. Супруги станут кататься с друзьями на яхте и, может быть, проведут несколько дней в Италии или Греции. Дети побудут с няней и слугами.

Таков был стиль жизни Анри и Александры де Мориньи. Александра чувствовала себя в этой жизни как рыба в воде и не знала никакой другой. Но иногда — очень, очень редко — она пыталась представить себе, что было бы, если бы она вышла замуж за другого — попроще и помоложе. Потом она виновато гнала от себя неуместные фантазии и вновь и вновь благодарила судьбу за своего мужа.

Анри перед уходом был исключительно импозантен: в безупречно сидевшем темно-синем костюме, в белой накрахмаленной сорочке и темно-синем галстуке. На запястьях поблескивали сапфировые запонки. И так же блестели его живые глаза. Как всегда, Анри был полон энергии и затаенной силы характера.

— Ты сегодня неотразим, — улыбнулась Александра, успевшая переодеться в розовый атласный халат и такие же домашние туфли. Светлые вьющиеся волосы свободно ниспадали на плечи. Она была прекрасна и не сознавала этого.

— Спасибо, дорогая. Постараюсь не задерживаться.

Банальные слова! Но глаза мужа смотрели на Александру с любовью и нежностью. Он знал: она не ляжет спать, пока его нет дома; будет дожидаться в своей комнате, не включая света, и если он пожелает, с радостью примет его. Он тихо постучится в дверь и ненадолго заглянет к ней перед тем, как отправиться к себе. Это была его инициатива — завести разные спальни. Анри настоял на этом сразу же после свадьбы.

Александра сначала плакала и пыталась его переубедить, но он был непреклонен. Ему нужна определенная свобода. Пространство. Возможность уединения. Со временем — убеждал он жену — она оценит эти преимущества. Александра продолжала противиться, но он все-таки настоял на своем.

Их спальни были смежными; незапертая дверь легко пропускала Анри в соседнюю спальню; к радости Александры, это случалась часто. Она по-прежнему возбуждала его. Случалось, он увлекался и другими женщинами. Анри старался быть осторожным, но подозревал, что жена догадывается — благодаря женской интуиции, о существовании которой он узнал еще в юности, — и уважал ее.

— Желаю хорошо провести время.

Александра скользнула по щеке мужа легким, как прикосновение крыла бабочки, поцелуем и спустилась в малую столовую, где собиралась поужинать с дочерьми. Она слышала, как отъехал его автомобиль. Александра повернулась к Аксель — помочь ей нарезать мясо. Она изо всех сил старалась не думать об этой деловой встрече своего мужа.

— Почему папа уехал один? — с набитым ртом полюбопытствовала Аксель.

Мари-Луиза укоризненно посмотрела на младшую сестру.

— Это бестактно — задавать такие вопросы.

— Ничего страшного, — возразила Александра. — Иногда папе приходится совмещать ужин с деловой встречей. Мне не обязательно присутствовать.

— Они очень скучные?

— Порядком. — Александра засмеялась. — С вами интереснее.

— Ура! — Аксель широко улыбнулась и потрогала шатающийся молочный зуб.

Мари-Луиза снова нахмурилась. Привычка сестры расшатывать молочные зубы внушала ей отвращение.

— Перестань, а то меня стошнит.

Мари-Луиза скорчила рожицу. Александра с улыбкой наблюдала за дочерьми. Ничто не доставляло ей такого удовольствия, как общение с ними. В этот вечер она узнала о новой подруге Мари-Луизы, почитала книжку Аксель, поцеловала обеих и выслушала их молитвы, прежде чем удалиться в свою спальню. Странно — иногда Мари-Луиза смутно напоминала ей кого-то, но кого? Может быть, Анри?.. Она отбросила эти мысли.

Потом Александра разделась и, приняв горячую ванну, забралась в постель с книгой. Анри вернулся около полуночи. Александра слышала его шаги в соседней комнате. Потом он зашел пожелать ей спокойной ночи.

— Не спишь?

Александра улыбнулась и покачала головой. Ей нравилось ждать его. Иногда в поздний час Анри расслаблялся, давал себе волю и больше, чем днем, был склонен раскрываться перед ней, делиться мыслями, планами и проблемами.

— Хорошо провел вечер?

— Нормально. — Глаза мужа искали ее глаза, и вдруг с его губ слетели совершенно несвойственные ему слова, от которых у Александры словно камень сорвался с души и она поняла, что никакой новой любовницы нет и в помине. — Мне тебя ужасно недоставало. Как я жалел, что не взял тебя с собой!

Это было так не похоже на Анри, что Александра счастливо улыбнулась и похлопала по кровати рядом с собой, а когда он сел, поцеловала его.

— Спасибо, дорогой, я тоже соскучилась. — В ее голосе появились интимные нотки. — Зато я смогла побыть с девочками. Мари-Луиза такая серьезная — и почти взрослая. Вот Аксель — совсем дитя.

Она заулыбалась от гордости.

— Да, они славные малышки. — Анри наклонился и поцеловал жену в шею. — Все в маму. Ты у меня тоже хорошая девочка.

Александра была на седьмом небе от счастья. Ее улыбка стала задорной.

— Правда?

Она продолжала улыбаться, и Анри лег рядом, дотронулся до ее груди, прильнул к губам. Вообще-то он не собирался сегодня заниматься любовью, но Александра была так соблазнительна на фоне постельного белья в розовой ночной рубашке! Обычно проявления нежности давались Анри с большим трудом. Однако сейчас, в полутьме ее будуара, все казалось легко и просто. Он любил эти ночные часы, когда они подолгу лежали бок о бок, пока он не поднимался и прокрадывался в свою спальню.

Он бесконечно дорожил и ею, и девочками, но что-то мешало ему проявлять чувства. И потом, у него были такие высокие требования, он столь многого от нее ожидал… и от себя тоже. Хотел, чтобы в жене воплотился его идеал, и подчас ему казалось, что эта мечта сбывается. В предвидении этого он и женился на ней. Он ни за что не удовлетворился бы чем-то меньшим. Дочь графа де Борн была равна ему происхождением, и за четырнадцать лет совместной жизни Александра доказала, что достойна его выбора. Он гордился ее собственными положительными качествами, а также всем, чему научил ее. Она — совершенство! Он возносил ее на пьедестал… За исключением таких моментов, как сейчас… в постели, когда он позволял ей сойти на грешную землю.

Спустя некоторое время он со счастливой улыбкой, бросив на жену последний благодарный взгляд, удалился в свою комнату и, удовлетворенный, уснул.