Хилари опешила. И потом, когда она готовила ужин, у нее дрожали руки. Но она все-таки справилась и уже через десять минут поставила перед сестрами еду. Яйцо всмятку, тост и детское питание для Меганы, бутерброды из тунца с майонезом для них с Акси и по большому стакану молока для всех троих, которое они с удовольствием выпили. Девочки сильно проголодались и вымотались с дороги — особенно если учесть оказанный им «теплый» прием.

Хилари не пригласила тетку к столу; впрочем, та и не выказала интереса. Они поужинали у себя в спальне. Грохот одновременно включенных радиоприемника и телевизора мешал разговаривать, а присутствие Эйлин угнетающе действовало даже на малышку.

Когда после ужина Хилари собрала посуду в раковину и начала мыть, пришел муж Эйлин, и на Хилари напал еще больший страх. Это был огромный, грузный субъект с могучими плечами и руками, в рабочих штанах и майке; от него разило алкоголем, запах доходил до кухни. Едва появившись на пороге, он с ходу начал орать на Эйлин, однако не успел ударить: она быстренько предъявила конверт — якобы со всей суммой — пятьсот долларов. Его физиономия расплылась в улыбке. Джеку даже в голову не пришло, что жена утаила от него добрую половину денег, спрятав среди старых чулок.

— У-у-у, крошка, ты только глянь! Какая роскошь! За что это?

— А вон за тех, — Эйлин махнула рукой куда-то назад, и вдруг Джек заметил на кухне Хилари.

— Это еще кто?

У него было на редкость тупое выражение лица и маленькие поросячьи глазки. Хилари сразу его возненавидела, он показался ей даже хуже Эйлин — настоящий бандит.

— Помнишь, я говорила тебе об отпрысках моего братца?

— Который задушил свою жену?

— Он самый. Так вот, они приехали.

— Сколько мы будем их держать?

Муж Эйлин смотрел на Хилари как на неодушевленный предмет, кусок мяса. Несмотря на свалившуюся им кучу денег, их приезд явно не привел его в восторг.

— Несколько недель — пока адвокат не подыщет для них какую-нибудь хибару.

Вот, значит, как! Хилари вздрогнула, услышав новость. Перед своим отъездом Артур ничего не объяснил, и она забеспокоилась: что с их квартирой?

Эйлин скалилась — рот до ушей, — глядя на своего благоверного. Ей, точно так же, как и ему, не было дела до детей в задней комнате. Словно они и не существовали.

— Котик, пошли сегодня на танцы?

Оба явно в подпитии, но Хилари показалось, что Джек Джонс отнесся к этой идее положительно. У него были лоснящаяся физиономия, редеющая шевелюра и мясистые руки.

— Мелюзгу можно оставить одну?

— Конечно, почему нет? Старшая все умеет.

— Все? — Джек осклабился и подвинулся ближе к жене. Хилари с ужасом догадалась, что он подразумевает что-то неприличное. Но Эйлин только расхохоталась и привлекла его к себе.

— Брось, старый козел… блудливый морской волк… Ей всего девять лет. — Она, все так же хохоча, прижалась к мужу; тот впился в ее рот жадным поцелуем и засунул ей руку за пазуху.

— Сколько тебе было, когда ты начала? — спросил Джек, оторвавшись от жены.

— Тринадцать, — с притворной скромностью ответила она, но оба прекрасно знали, что это ложь. Эйлин ухмыльнулась и пошла за пивом. И вдруг заметила Хилари сквозь открытую дверь кухни. — Ты это что подглядываешь, гаденыш этакий?

— Я мыла посуду… Извините…

— Марш в свою комнату! — завопила Эйлин, хлопая дверцей холодильника. — Чертово отродье!

Она так и знала, что с ними хлопот не оберешься. Но пока Джек не возражает, они все-таки приносят деньги.

В восемь часов Джонсы ушли. Мегана с Александрой уже спали в узкой, без притока свежего воздуха комнатенке, а Хилари лежала в темноте и думала о матери. Мама ни за что не допустила бы ничего подобного. Ни в коем случае! Она дала бы Эйлин нагоняй, забрала бы дочерей и как-нибудь где-нибудь устроила для них настоящий дом. Она, Хилари, так и сделает. Да. Обязательно что-нибудь придумает… найдет способ убежать… и куда… и еще деньги… Она не позволит издеваться над своими маленькими сестренками и сделает все, чтобы защитить их. А пока нужно держать их подальше от Джека с Эйлин, развлекать играми в спальне или на поросшем сорняками дворе. Хилари станет готовить им пищу, купать их, чинить одежду. Она лежала и думала обо всем этом, пока ее не сморил сон. А когда проснулась, было уже утро. Ее разбудила Мегана: испачкала пеленки.

В общем это был спокойный ребенок — с рыжими, как у мамы, волосами и большими голубыми глазами, тогда как у самой Хилари были черные — в отца — волосы и зеленые глаза Соланж. Но вот кто был вылитая мать, так это Александра. Всякий раз, когда Хилари смотрела на сестру, у нее разрывалось сердце.

Она приготовила завтрак — еще до того, как встали Джек с Эйлин, — а затем повела девочек во двор играть. Хилари нарядила их в голубые хлопчатобумажные платьица, а сама надела красное и повязала фартук. Этот фартук мама купила незадолго до своей гибели; Хилари очень его любила. Вот надела — и стало немного легче.

В полдень в дверях появилась Эйлин с таким видом, словно ее вот-вот стошнит. Будь девочки постарше, они догадались бы, что у нее — тяжкое похмелье.

— Ну-ка, звереныши, потише! Подняли визг на всю округу! Господи Иисусе! — Она, хлопнув дверью, снова исчезла в доме, и они не видели ее до самого обеда. Эйлин весь день проторчала дома: цедила пиво и смотрела телевизор, а Джек куда-то ушел — должно быть, пьянствовать.

Всю неделю было одно и то же — разве что Джек надевал рабочий комбинезон и уходил из дому немного раньше. Он почти никогда не разговаривал с детьми, только один раз вздумал пошутить с Хилари: мол, в свое время она станет отменной красоткой. Девочка не знала, что ответить. Эйлин же с ними вообще не разговаривала.

Казалось, прошла вечность, прежде чем позвонил Артур Паттерсон. Это случилось через неделю после их приезда в Чарлстаун. Он спросил, как дела. Хилари отвечала как автомат: мол, все в порядке, но было ясно, что это далеко не так. У Акси начались ночные кошмары. Мегана тоже плохо спала: в комнате стояла духотища, и потом, они недоедали. Хилари прилагала бешеные усилия, чтобы как-то компенсировать сестрам лишения, но много ли она могла сделать? Ей было всего девять лет, а ее жизнь медленно, но верно катилась под откос.

Но она не сказала об этом Артуру.

— Все нормально, — тусклым, утомленным голосом произнесла Хилари.

— Я через несколько дней снова позвоню.

Но не позвонил. На работе как раз подвернулся трудный случай; он еще не разобрался со всеми делами Сэма; нужно найти кого-то, кто согласится взять девочек к себе… Однако наступил август, а он так никого не нашел. И у него не оставалось иллюзий относительно Марджори. Та прямо заявила: или я, или эти соплячки.

Жребий брошен.

Ему нечем помочь девочкам.

Глава 7

В конце лета к Артуру неожиданно обратились двое коллег с предложением облегчить ему его тяготы.

Первым явился один из его старейших компаньонов, Джордж Горхэм. Он приближался к пенсионному возрасту, но всего год назад женился на молодой девушке.

Маргарет Миллингтон была одной из самых эффектных дебютанток того года. Произведя фурор в Вассаре, она несказанно удивила всех тем, что вышла замуж не за кого-нибудь из своих ровесников, как ожидали родители, а за Джорджа. Он был вдовцом. На сорок лет старше ее. Ничто не смущало молодую женщину, во всем он ее устраивал, правда, у них не могло быть детей. Джордж был честен с женой и, хотя она уверяла, что это не имеет значения, опасался ее тоски по маленькому ребенку. И вот малолетней Александре предстояло заполнить досадную пустоту в этой семье. Они с Маргарет обсудили, не взять ли всех троих, чтобы не рвать по живому, но это было чересчур. Джордж уже немолод, ему было бы трудно справляться с такой крошкой, как Мегана, или с такой большой девочкой, как Хилари. Александра казалась идеальным вариантом. Маргарет предвкушала счастье.

В тот же день, когда Джордж Горхэм изъявил желание удочерить Александру, к Артуру в приватном порядке обратился еще один из сотрудников фирмы, Дэвид Абрамс.

Дэвиду исполнилось тридцать четыре года, он и его жена были юристами. Его Ребекка работала на другую фирму. Они поженились на последнем курсе колледжа и мечтали о ребенке, но их мечте не суждено было осуществиться. Врачи подтвердили: Ребекка обречена на бесплодие. Это был страшный удар — ведь они так хотели иметь малышей. Теперь супруги были бы благодарны судьбе и за одного. Так же, как Горхэм, они какое-то время колебались: не взять ли всех троих, но такая ноша показалась им непосильной. И они решили удочерить младшую, Мегану.

Осталась только Хилари. Артур весь извелся. Имеет ли он право разлучать сестер? Но ведь это Сэм, убив Соланж, разбил их жизни. Может, их удастся спасти поодиночке? Горхэмы — замечательные люди, к тому же очень богатые. Без сомнения, у Александры будет все, что нужно. Он долго беседовал с Джорджем и убедился в том, что девочка будет окружена любовью и заботой. И потом, дети будут рядом, и он, Артур, сможет присмотреть за тем, как идут дела, хотя вряд ли ему придется подвергать Джорджа и Маргарет Горхэмов такой проверке.

Хотя Ребекка и Дэвид Абрамсы были беднее Горхэмов, они производили впечатление трудолюбивых и одаренных адвокатов. Скорее всего их ждет блестящая карьера в Нью-Йорке. И опять же, Артур будет поблизости и сможет осуществить свои функции ангела-хранителя Меганы.

Больше всех его тревожила судьба Хилари. Что с ней будет? Стыд-позор, что ни Горхэмы, ни Абрамсы не захотели или не сочли возможным удочерить еще одну девочку. Он пытался их уговорить, однако потерпел фиаско. Снова поговорил с Марджори — как об стенку горохом. Артур почувствовал: если он станет настаивать, их семейная жизнь превратится в ад. Несколько недель назад он пообещал ей не возвращаться к этой теме. Но это значило, что Хилари придется оставаться у Джонсов в Бостоне, если они не откажутся дальше держать ее. После распродажи имущества Уолкеров осталось десять тысяч долларов. Артур решил отдать эти деньги Джонсам на содержание Хилари. Это все-таки лучше, чем ничего. Однако на душе у него лежал камень и после того, как удалось пристроить двух младших.