— Синара! Перестань! — Доминик встал между ними: Синара уже была готова броситься вниз со сцены и вцепиться в маму Билли. — На сегодня репетиция закончена. Мы еще раз попробуем в понедельник, когда вернется Тейлор, договорились? А ты, — прибавил он, хватая маму Билли под локоть, — пойдешь со мной.

Когда дверь за ними захлопнулась, Молли облегченно вздохнула и посмотрела на Синару, которая выглядела совершенно убитой.

— Синара, с тобой все в порядке? — спросила она, но актриса даже не обернулась. Она отложила ноты, взяла сумочку и вышла через служебный выход в правой кулисе.

— По-моему, ей нехорошо. — Лиззи вскочила. — Ты видела, какой был дядя Ник? У него чуть дым из ушей не повалил.

— Кажется, он сильно расстроился, — согласилась Молли, поднимаясь на сцену, хотя это строго запрещалось. — Бедняжка, вид у него был — хоть в прорубь головой. Ух ты, отсюда все совсем по-другому. Иди сюда, Лиззи, здесь так здорово.

И хотя она просто хотела отвлечь внимание девочки от недавнего скандала, на сцене действительно все ощущалось иначе. На этой маленькой сцене, в маленьком зале. Молли так развеселилась, что даже начала отстукивать каблуками несложный ритм.

— Хочешь посмотреть, как я танцую «Леденцовый кораблик»? [14] — улыбнувшись, спросила она. — Когда я училась во втором классе, мой танец произвел фурор.

И, не дожидаясь ответа, она принялась отбивать чечетку, подпевая и размахивая руками.

— Фу, ну и старье, — протянула Лиззи. — Ширли Темпл сейчас никто не исполняет. Даже вонючка Бетани.

— Ты знаешь Ширли Темпл? — поинтересовалась Молли, продолжая танцевать.

— А кто про нее не знает? Мама заставляет меня смотреть «Маленькую мисс Маркер» раз в год, а то и чаще. У нее полно дурацких старых фильмов. Смотрит их и рыдает в три ручья. Попробуй лучше вот это. — Она подошла и встала рядом. — Я покажу, а ты повторяй.

Молли остановилась. Лиззи медленно подняла одну руку и взялась за невидимую шляпу, а второй уперлась в бедро.

— На голове — шляпа, правильно? — Молли повторила движение. — Это из «Чикаго»?

Не меняя позы, Лиззи кивнула.

— Я его видела четыре раза. Три раза с родителями и один — с друзьями. Вот это фильм! Но мне все-таки больше нравится спектакль. Знаешь, где они вдвоем, все в черном… и танцуют… — Лиззи вытянула носок, сделала ногой полукруг и снова поставила ноги вместе. — Ты видела «Чикаго» на сцене?

— Конечно. Между прочим, с Биби Ньювирт [15], — Молли повторила за ней взмах ногой. — А ты когда-нибудь видела «Весь этот джаз»? [16] Не песню, а фильм?

Вдруг она вспомнила один танец из этого фильма, который (переключала каналы и наткнулась) сильно ее потряс.

— Нет, забудь о нем, такое тебе еще рано. Но ты же видела хореографию Боба Фосса в «Чикаго», хотя и не всю. Правда же он гений?

— Ага. Мама с ним никогда не работала, но во время одних гастролей танцевала то, что он поставил. — Лиззи взялась двумя пальцами за поля воображаемой шляпы и задвигала плечами в такт звучащей в голове музыке. — Он любил работать со шляпами. И широкие мягкие движения. Как это. — Она взмахнула руками и сделала несколько мягких длинных прыжков по сцене.

— Лиззи, у тебя здорово получается.

— Ага. Я знаю весь танец со шляпой и тростью, меня мама научила. Она много танцев знает. Давай, Молли, потанцуй со мной.

Молли критически оглядела свое летнее платье.

— А можно делать шаги поменьше?

— Конечно. Ладно, смотри и запоминай. Ноги должны быть очень прямые. Теперь немного согнись, как будто горбишься. Руки тоже прямые. Смотришь в зал. Делаешь три длинных шага, потом подпрыгиваешь, закрываешь глаза, щелкаешь пальцами, открываешь глаза, щелкаешь пальцами, стреляешь глазами в зал.

— Стреляю глазами, понятно, — повторила Молли, сдерживая смех. — Откуда ты знаешь, как стреляют глазами?

— Я же тебе говорю, мама научила. Ну, я на нее смотрела, смотрела, спрашивала обо всем, а потом она мне все объясняла.

— Ну давай, стрельни в меня.

И она стрельнула, юная акселератка. Она закрыла глаза, потом широко их открыла, одновременно выбросив руки вверх, и стрельнула в Молли глазами. Что ж, неплохо. Страшно подумать, скольких она уложит, когда у нее начнется половое созревание.

— Подожди, мне надо самой попробовать, — сказала Молли, присоединяясь к девочке.

— Отлично. Тогда начали.

И Лиззи прошлась «классическим шагом Боба Фосса». Не успела она дойти до середины сцены, как Молли уже повторяла за ней, и они обе останавливались, подпрыгивали, щелкали пальцами, стреляли глазами в невидимых зрителей и шли дальше, продолжая танец. Молли мешало платье, но не сильно,

— Ну все, хватит, — засмеялась Молли, выпрямившись. — А из какого это шоу?

— Не знаю. Мама знает очень много танцев, она тренируется на них. Говорит, чтобы сохранить фигуру. Но для «Весь этот джаз» очень подходит. Только я не могу его исполнить как надо — Малыш Тони такой недотепа, и потом, он слишком маленький, чтобы меня поднять. Подожди, я тебе покажу.

Лиззи побежала за кулисы и тут же вернулась с двумя котелками и тросточками.

— Это мой тайный реквизит. — Она отдала Молли котелок и трость. — Я иногда привожу сюда Малыша Тони — то есть Эла, — пока никто не видит, и мы репетируем. Но он так лажает, Молли, просто ужас. Ты готова?

Молли надела котелок, шлепком надвинула его пониже, игриво сдвинула на один глаз, потом подхватила черную трость с белым наконечником и повертела в пальцах.

— Готова. Так что мы делаем? Твой номер из «Весь этот джаз»?

— Ага. Ты поешь?

Молли еще раз шлепнула по котелку.

— Как павлин.

— Чего? Какой павлин?

— Не обращай внимания, это я неудачно сострила. Да, пою.

— Отлично. Начинаем на счет «три». Раз, два…

Глава 10

Доминик устало прислонился к одной из колонн на веранде и раздумывал, что ему сейчас нужнее — еще одна понижающая кислотность таблетка или порция белого порошка, который хранился в ящике комода с того дня, как Тони нашел его в офисе и устроил всем жуткий разнос.

И до сих пор непонятно, что хуже: сложности с голосом у Синары или отсутствие у мамы Билли мозгов и такта.

Раньше все было по-другому. Радостно, черт побери. Весело. Всегда по-новому. Даже проблемы не сильно огорчали, потому что он умел с ними справиться.

Ему по-прежнему нравится быть продюсером. Почти всегда. Но иногда приходится становиться великим и ужасным судьей, наставником. А еще чаще — слишком часто — надсмотрщиком. Саймоном Легри [17].

Когда же все это превратилось в работу? В проклятую обязанность! В бесконечную, безрадостную гонку? Надо бежать, торопиться, а он запутался и потерял направление. Давно уже потерял.

Тони хотел, чтобы они вдвоем взяли отпуск и отдохнули как минимум год. Но это невозможно. Когда ты на самой вершине, деваться некуда — только падать вниз. Это Доминик знал точно, в это он верил. После четырех мюзиклов, ставших легендой, труднее всего сделать пятый. Не верите — спросите Эндрю Ллойда Веббера.

Нет, о том, чтобы отдохнуть и отложить новый спектакль, не может быть и речи. Валяться на диване и подсчитывать заработанные денежки — не в характере Доминика.

Значит, работа. Все, что ему осталось. Работа.

Если Синара не возьмет себя в руки, ее придется заменить, и очень скоро. А этого ему очень не хотелось. Имя Синары на афише — гарантия успеха. У нее настоящий талант — достаточно взглянуть на длинный список ее хитов. Так почему же сейчас у нее ничего не получается?

Он знал про них с Дереком. Любой, у кого были глаза, знал. Пять лет они были любовниками. Были. Прошедшее время. Но ведь актеры всегда так: то влюбились, то расстались, то спят вместе, то не спят и все равно остаются друзьями. Ни драм, ни интриг.

Раньше он думал, что Дерек с Синарой отнеслись к своему разрыву так же. Но теперь его уверенность поколебалась. Ладно, он может быть нянькой, судьей, наставником. Но специалистом по любовным отношениям? Нет уж.

Доминик задумчиво потер живот. Внутри все жгло огнем, как будто черти развели костер.

А ведь есть еще Билли Уайт. Шило в заднице. Бетани Уайт — девочка талантливая, но в мире и без нее полно талантливых девочек. Может, Билли об этом и не знает — хотя после того, как он затащил ее в свой кабинет и целый час орал на нее, надо быть дебилом, чтобы этого не понять. Им обеим легко найти замену.

Заменить Бетани. Заменить Синару. А потом объясняться с Тони, который уверен, что целых три недели его брат бил баклуши, пил пиво и резался с племянниками в компьютерные игры. Как ему из всего этого выбраться?

А еще Молли Эпплгейт. Самое важное. Откуда-то он знал, что это — самое важное.

Надо все как следует обдумать. Или она — самая коварная интриганка из всех, какие ему встречались, или просто не знает, какой обладает над ним властью. Не знает, что его влечет к ней. Что у него слюнки текут при одном взгляде на нее.

То поманит, то оттолкнет. Она вывела его из равновесия — он до сих пор не мог понять, как ей это удалось.

Казалось, так легко будет ее заполучить, только помани. И вдруг — бац! — он остался ни с чем.

— Нет, она не это имела в виду. — Доминик оттолкнулся от колонны. — Она не отталкивала, а предупреждала. Похоже, я совсем потерял форму. Черт.

— Чего? — раздался со стороны одного из кресел голос Эла. — Дядя Ник, ты что-то сказал?

— А? — Доминик оглянулся на племянника. Эл расчесывал Руфуса. Сенбернар лежал на спине, раскинув лапы и демонстрируя все свои причиндалы. Золовка Доминика пообещала немедленно кастрировать пса, если еще раз их увидит. В тот день Доминик первый и единственный раз видел, как Тони не только сидел, положив ногу на ногу, но и ходил почти так же.

— Я думал, ты что-то сказал, — повторил Эл и скосил глаза к носу, пытаясь снять с языка шерстинку Руфуса. Язык у него был ярко-синий. — Вон Молли и Лиззи.