Дарья Лаврова - Как затмить звезду?

Мы взяли тарелки с яблоками и пошли обратно в комнату.

– Ты, кстати, молодец. Говорила, что боишься и не сможешь, а все ведь нормально прошло?

– Да, – согласилась я, глядя на девочек. Они втроем толкались около телевизора и выбирали диск с песнями для караоке. – Знаешь, наверное, это очень дико звучит, но иногда я в душе радуюсь, как ненормальная, когда ко мне кто-то обращается или просто спрашивает что-то… То же самое с парнями. Мне кажется, я была готова влюбиться в любого, кто обратит на меня внимание, – именно за то, что он меня заметил, как бы в знак благодарности. Это все как-то ненормально.

– Хорошо, что ты это понимаешь. Тебя удивляют самые обычные в мире вещи. Тебе нужно привыкнуть, что общение – это абсолютно нормально. А чтобы привыкнуть, нужно чаще встречаться с людьми и не бояться выглядеть глупо. Ну что ж, с первым уроком ты справилась. Урок номер два! Пойдем.

Девочки сидели на полу перед телевизором и по очереди пели:

– …можешь жда-а-ать, утро, а я и дальше буду…

– …выбирать свое солнце, поднимать свои веки…

– …а я и дальше буду выбирать свое чудо…

Нелли взяла с полки диск и протянула мне.

– Сама выберешь песню или мне помочь?

Я увидела ее в журнале, который моя сестра притащила два месяца тому назад. Это была статья о том, какие конфликты случаются в парах, которые только начинают жить вместе. Статью я не читала, но фотография к ней мне запомнилась сразу.

Парень с девушкой, оба старше нас лет на пять, стоят у машины. Рядом с ними на асфальте – огромные сумки с вещами. Багажник открыт.

На девушке длинная юбка болотного цвета в мелкий белый горох, рыжая кожаная куртка, под ней синяя футболка с Микки-Маусом, пестрый шарф, на голове шляпа вроде мужской, а на ногах светлые кроссовки. Еще была небольшая сумка на длинном ремешке. Девушка задумчиво смотрела куда-то в сторону, не на парня…

Я мечтала о такой юбке. О такой простой длинной юбке. За выходные я обошла больше сотни магазинов в трех торговых центрах, но ничего похожего не нашла. Юбки-макси, однотонные, в цветочек, с восточными узорами и все такое – они могли стать отличной заменой той юбки из журнала, но я не была готова на компромиссы.

– Тебе не кажется, что с этим платьем что-то не так? – спросила меня Лера, когда я вернулась домой после очередного дня поисков. Сестра крутилась перед зеркалом в новом платье, вставала на носочки, снова крутилась, улыбалась и вздыхала. Что-то ей не нравилось – то ли в себе, то ли в платье. – Как тебе?

– Хорошее, – ответила я. – Тебе идет, – а про себя подумала, что нарядила бы ее во что-нибудь другое.

Платье было черным с белыми узорами в виде кривых колец, с пышной юбкой ниже колен, с открытой спиной, плечами и атласным поясом.

– В магазине померила – понравилось, купила, а сейчас даже не знаю… – вздохнула Лера.

– Может быть, вот так будет лучше?

Я подошла к ней и подняла юбку на пару сантиметров выше колен. Лера снова встала на носочки и улыбнулась.

– У тебя ноги красивые, их надо показывать, – сказала я, глядя на нас обеих в зеркало. С такой юбкой платье действительно смотрелось лучше.

– Это у нас семейное! – засмеялась Лера и обняла меня. – Сможешь укоротить его за вечер?

Я осмотрела подол платья. Работы часа на три. Сначала отпороть черную атласную отделку, потом отрезать пятнадцать сантиметров лишней ткани и пришить отделку обратно.

– Я справлюсь, детка, – усмехнулась я. – Тащи ножницы.

Пока я возилась с Лериным платьем, она копалась в шкафу. На полу валялись пакеты, мятые футболки, джинсы и туфли.

– Странно. Когда я это купила и зачем? – спрашивала она уже в третий раз за час. Лера – шопоголик. Она каждые выходные покупает себе что-то новое, потом складывает вещи в шкаф и забывает их носить. – Вообще не помню. Полный шкаф шмоток, а надеть нечего! Кстати, футболку тут я купила… мала оказалась. Может, тебе подойдет?

Лера кинула на диван белую футболку со светло-серым, будто бы искусственно состаренным принтом. Четыре фотографии Одри Хепберн и короткие рукава с дурацкими бантиками.

– Классная футболка, – ответила я. – Но бантики надо отпороть. Терпеть не могу бантики.

– Ну и отлично, – Лера продолжала копаться в шкафу. – Кстати, ты куда завтра идешь?

– На фестиваль фолк-музыки, – сказала я. – Где-то на юго-западе Москвы. «Дикая мята»[17] называется вроде.

– С каких пор тебя начал увлекать этот кантри-стайл?

– Ну… – задумалась я. – Меня он мало увлекает, но… меня позвали.

– А, понято. С девчонками пойдешь?

– Нет.

– А с кем тогда? – Лера даже потеряла интерес к содержимому шкафа и села рядом со мной. – У тебя появился парень?

– Кажется, да, – ответила я и закрепила шов. – Все готово, можешь носить.

Лера схватила платье и побежала примерять.

– Ты самая лучшая в мире сестра! – крикнула она из коридора, прибежала обратно в комнату и поцеловала меня в щеку. – Оно стало в сто раз круче, чем было.

Лера крутилась среди десятков пакетов с одеждой, пытаясь как-то их собрать и уложить обратно в шкаф. Пакеты не слушались. Шуршали, падали с полок на пол, не помещались.

– Слушай, это ты круто придумала – сделать его покороче!

– Это первое, что пришло мне в голову. Лер, а что в том бумажном пакете рядом с твоей ногой?

– Где?

– Вон тот пакет, черный, мятый. Ты почти наступила на него.

– Там какая-то тряпка, – пожала плечами Лера. – Зелено-коричневая. Фу, дурацкий цвет! Да еще в крапинку. Мама купила, наверное. Только непонятно зачем.

Меньше чем за секунду я оказалась на полу рядом с Лерой. Это была она, та самая ткань, для той самой юбки из журнала!

– Я знаю, что делать! – рассмеялась я, заворачиваясь в ткань и прыгая на месте. – Надеюсь, ее хватит. Должно хватить.

– Что ты задумала?

– Буду шить себе юбку.

– Прямо сейчас? – возмущенно прошептала Лера. – В десять вечера?

– А что такого? – ответила я, раскладывая ткань на полу и отмечая мелом, где нужно резать. – Я управлюсь за полтора часа.

– В твоих способностях я не сомневаюсь. Но что за юбку можно сшить из этого?

– Она будет просто офигенской!

– Иногда ты меня пугаешь.

– Я сама себя иногда пугаю. А юбка будет классной, – повторила я и потом добавила: – Ты еще будешь умолять меня, чтобы я сшила тебе такую же!

– Ну-ну, посмотрим, что у тебя получится.

Через полтора часа у меня получилась юбка. Точно такая же, как в том журнале. Когда я закончила, Лера уже спала – заснула прямо с включенным плеером. Я вытащила из ее ушей наушники. Она слушала запись рассказов О’Генри.

Я неплохо шью. Во втором классе я обеспечила эксклюзивной одеждой всех трех своих кукол Барби, что у меня тогда были, а на уроках труда мои строчки всегда оказывались самыми ровными.

«Настя, подшей папе джинсы», «Настя, укороти штору», «Настя, зашей куртку и пришей петлю», – я слышу все это регулярно и уже давно не удивляюсь.

Я сидела в кухне в два часа ночи, дослушивала «Дары волхвов» и отпарывала бантики с футболки, которую отдала мне Лера.

– На самом деле, я не очень люблю такую музыку, – признался Арсений, когда мы шли сквозь лес в парк Тропарево. – Но на таких фестивалях весело, сама увидишь. Музыка хоть и примитивная, но очень заводная!

Его друзья – Паша, Аня и Слава – шли впереди. В лесу пахло сыростью и свежими листьями. Я пожалела, что надела светлые кроссовки. За десять минут хождения по грязным дорожкам смотреть на них было страшно. И немного стыдно.

– Здесь скользко, – сказал Арсений и протянул мне руку. – Держись.

У него теплые большие ладони. Его руку совсем не хочется отпускать. Нет ощущения, что она чужая, а в душе словно порхают стаи прозрачных бабочек. Мне до сих пор не верится, что это происходит со мной – с той, которая до дрожи в коленях боялась не то что подойти к нему, а просто улыбнуться, проходя мимо него. Так не бывает. Такие, как я, не встречаются, не могут встречаться с такими классными мальчиками, как Арсений. Потому что такие, как он, созданы для других девочек – для смелых и безбашенных, для ярких и самых лучших.

C’est un reve, je crois[18]. Просто очень реалистичный.

Через вторую грязную лужу Арсений перенес меня на руках. Потом мы сидели на берегу пруда. Я смотрела на прогулочные лодки, почти все время молчала и улыбалась. Арсений с друзьями обсуждал нотную грамоту. Он немного умел играть на гитаре, но не видел смысла заниматься этим дальше.

– Все равно из нас не получится второй «Aerosmith» или «Rolling Stones», – говорил он, делая мне бутерброд из сметанной лепешки и ветчины. Потом он наливал в стаканчики коньяк и разбавлял его колой.

Внизу плескалась вода, а в двадцати метрах от нас гремела заводная музыка. Арсений сидел напротив меня. Сегодня он казался мне особенно красивым. Таким красивым, в простой спортивной куртке с капюшоном, что я просто тупо сидела и любовалась им целый час.

Нет. Я не верю, что этот идеальный, совершенный и прекрасный во всех отношениях парень встречается со мной!

Народу в парке было много, как в День города. Половина сидела в амфитеатре и слушала концерт. Хотя нет. Не слушала. Разогретые алкоголем, они скакали вокруг сцены, визжали от радости, стояли на скамейках, прыгали и подпевали. Спокойных людей там не было.

Другие же гуляли по парку, покупали этнические сувениры и украшения. Кто-то сражался на деревянных мечах за символическую плату.

Среди всего этого бегали босые дети с грязными ногами, в цветастых рубахах и сарафанах. Дети настоящих хиппи, наверное.

Мне кажется, что я сплю. Это какой-то другой мир. Совсем не тот, в котором я живу обычно. Арсений, его друзья, фестиваль, музыка, хиппи… Надо постараться привыкнуть к этой слегка сумасшедшей нереальности происходящего. Мне это нравится. Так нравится, что не могу не улыбаться.