Жасмин Майер - Как я босса похитила

Ольга мгновенно напряглась.

— Почему именно Бестужеву? Почему из всех акул, которые шныряют вокруг клуба, ты выбрал именно его?

— Мы с ним поспорили. И думаю, что я занял заведомо проигрышную позицию.

— Поспорили на клуб?

— Да.

Ольга не могла поверить тому, что слышала. Хотя теперь было понятно, почему Бестужев решил спасти Воронцова. В противном случае, Воронцов лишился бы клуба раньше наступления Нового года. А Марк тоже был уверен, что выиграет.

— Злишься? — аккуратно уточнил Воронцов.

— Не знаю, — честно ответила Оля. — По уму я не имею никакого права злиться, ведь сама не хотела возвращаться сюда… Но теперь, когда ты сказал, что клуб наш только до Нового года… Пожалуй, мне даже немного жаль и одновременно легко, что все-таки придется с ним расстаться.

Воронцов поднялся и притянул ее к себе. Обнял.

— Есть хоть один шанс, что Бестужев проиграет? — прошептала Оля. — На что хоть спорили?

— Не думаю. Мы поспорили на то, что он женится до Нового года.

Оля отстранилась и посмотрела в лицо абсолютно серьезного Воронцова.

— О боже, мы обречены, — захохотала она. — Да и к черту! К черту клуб! Он приносит нам только несчастья, верно?

— Я бы так не сказал, — пробормотал Воронцов, ведя рукой по ее спине. — Поработаем до нового года, вернем коллектив, и я говорил тебе, что не позволю никому смотреть на тебя или подслушивать, как ты стонешь.

Оля посмотрела на темную вип-ложу на втором этаже, но Воронцов подтолкнул ее к столу в центре зала и усадил сверху.

— Не там. Здесь, — сказал он, читая ее мысли. — Прямо здесь. И сейчас.

— Но это… О боже! Это безумие.

— Почему? Здесь никого, кроме нас, нет.

Сцена позади нее, барная стойка справа, слева лестница в кабинет и вип-ложа левее. И темный второй этаж. Будет очень сложно не думать об этой ночи потом, когда она будет следить за порядком в зале. Любого, даже самого беглого взгляда, хватит, чтобы вспыхнуть до кончиков волос от мысли, как он брал ее прямо в центре зала.

Хотя клуб пуст, это все равно не походило на тот быстрый секс в темной вип-ложе или на темный угол, где он мог бы взять ее быстро и тихо. Ее как будто выставили на всеобщее обозрение, хотя опять же, умом она понимала, что в клубе никого нет, но, судя по ощущениям и жаркой влаге между ног, воображение это никак не останавливало.

— Ты ведь запер входную дверь? — выдохнула Оля, и Воронцов улыбнулся. Запрокинул ее голову и провел губами по щеке к подбородку.

— Сразу же после того, как ты вошла, — ответил он.

Провел пальцами по вороту платья, под которое и проник, минуя бюстгальтер. Очертил пальцем ареолу на груди, вызывая на коже мириады мурашек.

Оля обхватила его бедра ногами, но почувствовала что-то непривычно угловатое в его кармане.

— Это ты мне так рад или…

— Это следующий пункт на повестке дня.

Он запустил руку в карман и выудил темную коробочку. Оля почувствовала, как ее глаза полезли на лоб.

А Воронцов откинул крышку и спросил:

— Выйдешь за меня?

— Это… — пробормотала Оля.

— Кольцо.

— И ты хочешь…

— Что ты вышла за меня.

Оля пискнула.

— Это ответ? — убийственно серьезно спросил Воронцов.

Оля откинула голову назад, отчаянно моргая, чтобы прогнать непрошеные слезы.

— Я… Я… Боже, — прошептала она и обвила руками его шею. — Я люблю тебя, Леша, — и снова засмеялась. — Впервые зову тебя по имени! Так непривычно.

— И я тебя люблю, Оля. Скажи это еще раз.4e0863

— Я люблю тебя, Леша… — она потянулась к его губам и прошептала: — И я согласна.

Он надел колечко на ее безымянный палец. Выдохнул с улыбкой:

— Подошло!… Ты не представляешь, как долго я выбирал нужный размер.

Оля поиграла пальцем. В свете свечей бриллиантовая крошка на ободке искрила всеми цветами радуги.

— Очень красивое. Спасибо.

— Не за что, — рассмеялся Воронцов.

Подвинулся к ней ближе, возвращая ее бедра к себе на талию.

— Так и на чем мы остановились?

— Кажется, на самом интересном.

Оля с хитрой улыбкой потянулась к пряжке на ремне, ловко расстегнула, а после принялась за джинсы.

— Знаешь, что я хочу? — прошептала она. — Чтобы потом, когда мы будем работать вплоть до нового года, хочу, чтобы каждый раз, когда ты будешь приходить сюда, первым делом ты вспоминал именно это.

Она рывком спустила с него джинсы вместе с боксерами и опустилась на колени. Провела рукой — и мимолетно улыбнулась тому, как блеснуло от ее движений кольцо на пальце.

Чтобы удержаться на ногах, когда она обхватила член и провела языком снизу вверх, Воронцов вцепился в стол.

— Да уж… Такое трудно будет забыть, — пробормотал он. — А теперь давай сделаем так, чтобы и тебе было, что вспомнить.

Пока она занималась им, Воронцов оттянул лиф ее платья, а после приспустил и чашечку бюстгальтера, обнажая грудь. Соски сладко ныли, требуя внимания. Когда он, наконец, коснулся их, Оля судорожно всхлипнула, сведя ноги.

— Кажется, мне достаточно впечатлений, — он поднял ее на ноги и потянулся к молнии на боку. — Давай поработаем над твоими.

Платье упало к ее ногам, Оля осталась в трусиках и чулках. Лифчик хоть и оставался на ней, но уже ничего не скрывал. Она остро чувствовала, что стоит обнаженной посреди зала, который привыкла видеть за эти шесть лет — с людьми и пустым, освещенным клубным светом и дневным рабочим. Она всегда была здесь строгой, собранной, внимательной, и уж точно не думала, что когда-нибудь вот так будет стоять голая, изнывая от желания, способная лечь прямо на стол, чтобы отдаться любимому мужчине.

Воронцов расстегнул ненужный бюстгальтер и отбросил на спинку стула. Не в силах просто так стоять, Оля потянулась к его члену, продолжая ласкать пальцами. Воронцов переступил через джинсы и откинул их в сторону тоже. Нагнулся, обжигая горячим дыханием ноющий сосок, и лаская пальцами второй.

Когда он опустился перед ней на колени, она запустила пальцы в его волосы. Мягко отведя ногу в сторону, Воронцов коснулся ее губами. Оля понимала — этого она уж точно никогда не забудет. Теперь каждый раз, когда она будет задерживаться допоздна или смотреть на танцпол, она будет вспоминать снова и снова каждую секунду именно этого вечера.

Сначала она кусала губы, сдерживая стоны, но после, когда сил уже не оставалось, она дала себе волю. Ее стон разнесся эхом по безлюдному помещению. Невероятно, но ее завели собственные же крики, которые множило эхо.

Его пальцы скользнули в нее, и она шевельнула бедрами, насаживаясь сильнее. Застонала громче, освобождаясь от сковывающих тело приличий. К черту. Этой ночью клуб принадлежит только им одним. Хотя бы этой ночью.

Здесь все началось. И здесь… нет, не закончится. Здесь начнется кое-что еще.

Когда он уложил ее на стол, закинув ноги на свои плечи, Оля перехватила его руку с презервативом.

И выдохнула:

— Не надо.

Воронцов опустился на локти, нависая над ней. В темных глазах плясали уже знакомые искорки. Она вспомнила, что уже видела их. С таким же выражением он смотрел на нее в детском саду, когда обнимал ее за талию и принимал приглашение на день рождения. Когда она вернулась за стол в кафе, отругав взрослых мальчишек в батутном центре, и даже в тот раз, в темном кабинете, несколько дней тому назад, когда он едва не взял ее прямо на рабочем столе, он смотрел на нее точно также.

— Уверена?

О да. Теперь она была уверена. Теперь она понимала его лучше, как и то, что, безусловно, ему нужен от нее секс, еще как нужен. Как будто ей самой не нужен, но теперь она знала, что этот мужчина готов дать ей больше и она ради него готова на большее.

Оля выхватила пакетик из фольги и откинула его в сторону.

— Уверена.

Он толкнулся в нее и замер, пока она приходила в себя. Оля притянула его к себе так тесно, как только могла. Потянулась к губам и поцеловала, пока он двигался медленно, размеренно и до умопомрачения глубоко.

Она вскрикнула и впилась зубами в его плечо, чувствуя приближение разрядки. Воронцов задвигался быстрее, не покидая ее и на половину, точно задевая все нужные и очень приятные точки.

Оля выгнулась под ним, отвечая ему всем телом, запустила руки в волосы и закричала.

Впервые Оля не чувствовала стыда. Ему удалось добиться этого. И пришел ее черед удивлять его.

— Хочу по-другому, — прошептала она.

Воронцов отстранился, с интересом наблюдая.

Хотя чуть-чуть страшно ей все-таки было, совсем капельку. И чтобы побороть остатки благоразумия, скованности и зажатости, соскользнув со стола, единственное, что Оля позволила себе надеть были каблуки.

Голая, с влажными бедрами и чулками, Оля прошла к бару, нагнулась, облокотившись о барную стойку, прекрасно понимая, какое зрелище открывается Воронцову. Ее и саму бросило жар от вседозволенности происходящего.

Голая! Сразу после секса! Расхаживает по клубу, как по дому. И собирается… Ох, не собирается останавливаться только на этом.

Оля точно знала, где искать то, что нужно. Вытащила из-под барной стойки вино и штопор, но оставались еще и бокалы, до которых даже Вовчику приходилось тянуться, а это с его-то богатырским ростом.

Оля слышала, как участилось дыхание Воронцова. Слышала размеренные движения его рук, а после и убедилась в том, что правильно толковала звуки — он пожирал ее глазами и, медленно поглаживая себя.

Высокий барный стул доходил Оле до бедра. Когда она приподняла бедро, Воронцов застонал. Она вся вытянулась, забравшись на стул, и раньше, чем дотянулась до висевших над головой бокалов, была вознаграждена.