Жасмин Майер - Как я босса похитила

Когда Оля добежала до салона, у входа уже топтался Тони.

— А кто это у нас тут аж светится? — спросил он с хитрой улыбкой.

— Не понимаю, о чем ты, — пожала плечами Оля.

А сама быстро отвернулась к сумочке, чтобы достать ключи. В стеклянных дверях отразилось лицо очень довольной жизнью женщины. Оля укусила себя за щеки, чтобы хоть как-то погасить улыбку, которая не желала сходить с губ.

Все эти дни голова Воронцова была забита исключительно Хлопушкой, но теперь, после сногсшибательной ночи, он наконец-то готов убивать ради нее и тащить в пещеру мамонтов. А то, что без крови не обойтись, это как пить дать.

Хорошо хоть пришел в себя, когда еще не стало слишком поздно. Так бы бизнес накрылся медным тазом, а он бы и не заметил.

Сделал короткий звонок Ларисе Петровне, чтобы проверить все ли у них в порядке, по дороге в ресторан. Там ему явно будет не до того. Теща сама с радостью отвезла Даника в сад и даже не стала спрашивать, где провел ночь сам Воронцов и придет ли сегодня.

Конечно, он слышал вчера слова тещи о братьях и сестрах для Дани, этим Лариса Петровна его несказанно удивила, хотя еще больше удивила собственная реакция. Организм рвался продолжать род. Чем, собственно, Воронцов и занимался почти всю ночь. Рядом с этой женщиной он реально сходит с ума.

Еще один звонок предназначался Филимонову с парковки у ресторана. Обычно его родственные связи помогали урегулировать многие конфликты с госструктурами. Впрочем, именно Самохин на открытии клуба и сообщил Воронцову о просроченной лицензии. Об этом тоже нужно поразмыслить, и теперь Воронцов, наконец, может это сделать спокойно. Как только разберется с неожиданной проверкой, которая свалилась как снег на голову.

Также удивительно, что теперь, как Воронцов остро в нем нуждался, деверь Филимонова слился, сославшись на то, что никак помочь не может, и на бизнес Воронцова положили глаз какие-то другие люди: «Ну, ты же понимаешь, о ком?».

Воронцов не понимал, но теперь, добившись Ольги, мог расправить плечи и войти в клетку ко львам. И он будет не он, если не выведет всех на чистую воду, добыв для своей женщины и меха и пищу. О да, рядом с ней он чувствовал себя неандертальцем, от того и рвал чуть что одежду на ней. Варвары пуговиц не признают.

Ночь вселила уверенность и дала силы. Воронцов давно не чувствовал себя настолько хорошо.

Стеклянные двери ресторана были закрыты, хотя рабочий день уже начался. Воронцов обошел главный вход и вошел через черный, у которого толпился коллектив. Раньше, во время проверок Самохина, работу останавливать было необязательно, впрочем, и проверками те попойки назвать сложно.

Что же изменилось? И кому Воронцов перебежал дорогу на этот раз?

Испуганная Инга при виде Воронцова сразу указала на проверяющего выразительным взглядом. Воронцов кивнул, не замедляя движения, приказал принести кофе. Остановился перед столиком в центре зала и протянул сидевшему мужчине руку.

— Доброе утро. Алексей Воронцов, с кем имею честь?

Рукопожатие вышло крепким.

— Присаживайтесь, Воронцов. Меня зовут Марк Бестужев. И если я здесь, то, судя по всему, у вас проблемы.

Без единого звука Инга поставила рядом с ними кофе, молоко и сахар и также испарилась.

— Не люблю, когда утро начинается с проблем, — вздохнул Воронцов, пригубив кофе.

Бестужев криво ухмыльнулся.

— Я тоже предпочитаю с утра горячие объятия, но что поделать?

Воронцов с интересом посмотрел на Марка Бестужева. Холеный, темноволосый, в стальных глазах жестокий и бескомпромиссный блеск. Одежда дорогая, часы на руке тоже. Не похож он на штатного налогового инспектора, что-то тут нечисто.

Воронцов допил кофе и сказал:

— А можно глянуть ваши документы? А то я по телефону не очень понял своего администратора, кто вы и зачем к нам пожаловали.

— Сначала я приехал в «Пламя», но двери оказался замок, так что пришлось искать вас здесь.

Вопрос о документах Бестужев проигнорировал. Интересно.

— Клубу требуется некоторая реконструкция, а мы поспешили с его открытием, — соврал, и глазом не моргнув, Воронцов.

Можно было бы переместиться из ресторана снова в клуб, но только не после вчерашнего недопожара, из-за которого у Бестужева может возникнуть еще больше вопросов. Чем меньше информации, тем лучше. Даже ценой простоя ресторана.

— Интересно, а по какой причине вы тогда рассчитали весь коллектив?

— А разве я должен обсуждать это с вами?

Отодвинув чашку в сторону, Бестужев сложил руки на столе.

— Давайте я вам объясню, Воронцов, насколько большие у вас проблемы…

— Похоже, это вы не поняли, — перебил его Воронцов. — Я не видел ваших документов и не понимаю, почему вас волнуют внутренние дела моего клуба. Прибавим к этому простой ресторана, а основания для такой самодеятельности я от вас пока так и не получил, так что уже сомневаюсь, а есть ли у вас полномочия для всех этих угроз?

— Полномочия есть, — с холодной улыбкой ответил Бестужев. — Сомневаетесь?

— Марк, — улыбнулся Воронцов, — я думаю, что будь вы супергероем, вашей суперспособностью было бы отвечать вопросом на вопрос, но это ведь к делу не относится, правда? Так что, пожалуйста, сделайте над собой усилие и постарайтесь отвечать прямо — какое вам дело до клуба?

Бестужев вытряхнул на стол из чаши белые пакетики с сахаром, выложил четыре штуки в ряд.

— Смотрите, это важные персоны покер клуба, который вы с Романенко оба посещали. Обойдемся без имен, думаю, таких людей лучше не упоминать всуе, а вы далеко не дурак и сами догадаетесь, что к чему. Союзы заключаются и распадаются, а передел рынка всегда в ходу. Долгие годы «Пламя» считался убыточным местом и никого клуб Романенко не интересовал, но потом Романенко перебежал дорогу не тем людям, а те, в свою очередь, выяснили, что на самом деле Романенко не так просто, как кажется, и владеет он не только клубом. Тогда же по чистому совпадению администратором клуба стала его дочь.

Еще один пакетик сахара медленно пополз к центру стола. Воронцов не стал уточнять, подразумевает ли Марк под пакетиком клуб или лично Олю, все равно ни один из этих вариантов ему не нравился.

— В считанные месяцы рейтинг клуба резко пошел вверх. Вечеринки вдруг стали собирать полный зал, а касса взлетела до небес. Могли ли основные игроки на рынке не обратить на это внимание? Ведь остальные активы Романенко до сих пор оставались скрытыми, в отличие от клуба.

Ответ Марку не требовался. Как и Воронцову. Несколько движений руки, и четыре пакетика окружили квадрат в центре.

— Романенко стали поступать выгодные предложения о продаже, от которых в обычное время не отказываются. И особенно, когда они поступают от таких людей, как эти.

Круг стал сужаться, теперь пакетики напирали почти вплотную.

Воронцов сглотнул. А Бестужев продолжал:

— Продавать клуб в таких условиях, каких оказался Романенко, чревато. К тому же официальную сделку могли заморозить на любой стадии, этим людям хватает власти, чтобы сделать это. Поэтому зажатый в угол Романенко избавился от клуба неожиданно и вроде бы случайно. И он передал его совсем не в те руки, в которые, как предполагалось, уйдет клуб.

Одно движение руки Бестужева и четыре пакетика отходят в сторону, и вокруг единственного в центре снова полно свободного места.

— До поры до времени, дочери Романенко, которая теперь больше не у дел, ничего не угрожает. Только вот эти люди не отказываются от желаемого так просто, вы же это понимаете, Воронцов? Эти четыре пакетика никуда не делись. И все, что происходит сейчас с клубом, это их рук дело. Но теперь, как новому владельцу, эту кашу расхлебывать вам.

С этим он справится. Наверное. 5d4aa3

— И вы здесь, чтобы предупредить меня? Или назвать свою цену?

— Я здесь из-за Ольги Константиновны.

Сердце пропустило удар.

— Почему?

— Сегодня огласят завещание Романенко, на котором она должна присутствовать. На завещании все активы будут оглашены официально. И лучше бы мне быть тем, с кем Ольга Константиновна, поедет к юристам. Вы, случайно, не знаете, где я могу ее найти? А то она не отвечает на мои звонки, — Бестужев показал пяток неотвеченных вызовов на экране своего телефона.

Воронцов потянулся за своим, сотовый стоял на бесшумном режиме, чтобы никто не отвлекал от важного разговора.

Негнущимися пальцами нажал на звонок.

И когда металлический голос автоответчика произнес: «Абонент временно не доступен…», сердце рухнуло в бездну.

В ушах Воронцова еще свистели шины после того раза, когда он затормозил в самый последний момент на светофоре. Теперь они снова стояли на очередном «красном». Весь город стоял в пробке, а Воронцов готов был ехать по головам и тротуарам, лишь бы ехать.

— Я должен задать этот вопрос, — сказал Бестужев, сидя на переднем сидении.

— О чем? — спросил Воронцов, глядя на Марка.

Как этот человек сохраняет такое беспристрастное выражение лица, даже после того, как Воронцов проскочил в миллиметре от столкновения с другой машиной? Ах да, это ведь не его женщина только что пропала средь бела дня.

— Я так понимаю, Ольга Константиновна для вас уже не просто уволенный работник?

— А это так заметно? — едко ответил Воронцов и вжал педаль газа. — Вы ведь тоже не случайно приехали именно ко мне из-за нее.

Светофор только мигнул, переключаясь с желтого, а когда включился зеленый Воронцова уже и след простыл на перекрестке.

— Ну как вам сказать… — хмыкнул Бестужев, провожая взглядом вопившие клаксонами другие машины. — Я приехал только вчера и видел только, как вы уехали вместе из клуба… Просто уточняю. Вдруг…