– Но вы все равно об этом думаете, – сказала Кора. – Сейчас прическа просто великолепна, так что ни к чему вам ее трогать и портить.

Эви посмотрела на ленты абрикосового цвета, затейливо переплетенные с ее волосами. Это позволило локонам виться на висках и шее в хорошо продуманном художественном беспорядке. Ленты по цвету идеально подходили к ее платью, красивая прическа, сделанная со вкусом, подчеркивала красоту ее густых, медового цвета волос. К несчастью, усилия Коры пропали даром, как только Эви надела очки. Большинство мужчин критически относятся к девушкам в очках, совершенно напрасно предполагая, что видят перед собой особ, не имеющих поклонников. Учитывая способность Эви терять дар речи в присутствии мужчин, такие предположения были в целом правильными. Эви понятия не имела как флиртовать, хихикать или восторженно внимать разглагольствованиям молодых людей о своих лошадях, заключенных пари или выгодной партии нюхательного табака. По правде говоря, иногда на светских мероприятиях ей надоедало подпирать стены вместе с компаньонками или пожилыми леди, но Эви как-то научилась не обращать на эти вещи внимания, так же как и на свои наряды. В конце концов, Майклу она нравится и такой, а потому нет смысла волноваться.

Вновь появившегося на горизонте Уилла Эндикотта больше не было в ее жизни. Майкл объявил ей, что намерен просить ее руки у родителей. И единственная причина, почему он до сих пор этого не сделал, – это боязнь, что леди Риз может не дать своего согласия. Майкл думал, что продолжительное ухаживание за мисс Уитни позволит леди Риз лучше узнать его и понять, как он предан Эви.

Но теперь, когда ухаживание затянулось больше чем на год, Эви решила, что ждала уже достаточно долго. Чем быстрее они с Майклом поженятся, тем скорее она выскользнет из-под строгого каблука матери.

Пока Кора наводила в спальне порядок, Эви представила свое будущее с Майклом Боумонтом. Она собиралась жить с ним спокойно и в довольстве, сосредоточившись на благотворительной работе. Светская жизнь интересовала Майкла не больше, чем Эви, и факт его принадлежности к католической церкви – несмотря на то что он был выходцем из аристократической семьи, – говорил о том, что он, как и Эви, немного не от мира сего. Именно это обстоятельство в самом начале отношений и привлекло ее в Майкле. Она была уверена, что их ждет благополучная совместная жизнь, и Эви не понимала, почему отсутствие страстной любви к этому человеку может послужить помехой счастливому браку.

Но истине соответствует как раз противоположное, что в полной мере продемонстрировало сегодняшнее неожиданное появление Уилла. Проведя всего несколько минут в его обществе, Эви вдруг поняла, что пытается справиться с сильными и абсолютно сбивающими с толку чувствами. Не этого она хотела. Больше ей этого не надо. Ей нужен Майкл и спокойная совместная жизнь, а не лихорадочная, почти отчаянная любовь, которую она когда-то испытывала к Уиллу.

Эви взяла перчатки и уже решила отправиться за Аделин, открыв дверь, соединяющую их комнаты, как вдруг услышала знакомый стук каблучков в коридоре.

– Черт возьми! – пробормотала Эви и тут же изобразила на лице некое подобие приятной улыбки.

Дверь распахнулась, и в комнату вошла леди Риз.

– Ты можешь идти, Кора, – сказала леди Риз, не замечая быстрый книксен горничной.

Кора выскользнула за дверь, успев ободряюще подмигнуть Эви. Той пришлось закашляться, чтобы скрыть смешок.

– Что это ты кашляешь, Эвелин? – спросила ее мать. – Здорова ли ты?

– Просто я подумала кое о чем забавном, вот и все, – ответила Эви.

– Я прошу тебя держать себя более осмотрительно, – отрезала леди Риз. – Есть вещь, которую не выносят мужчины, – это женщина, считающая себя очень умной. Тебя уже и так считают синим чулком, а это губительно, как тебе хорошо известно.

– Да, мама, – покорно ответила Эви.

Похожие вариации этой лекции она слышала каждый день на протяжении последних десяти лет, и ее негодование постепенно сошло на нет. Мать твердо верила, что такие увещевания являются частью ее материнских обязанностей, а Эви была уверена, что она даже не подозревает, как больно могут ранить ее резкие слова. Мать действительно любила ее, но в том, что дочь служит вечной причиной для недовольства, сомневаться не приходилось.

– Дай-ка мне взглянуть на тебя, дорогая, – сказала мать.

Она всегда осматривала наряды дочерей перед зваными вечерами, словно хотела убедиться, что ее девочки уже достаточно взрослые и в состоянии одеться самостоятельно.

Надо сказать, что леди Риз все еще была настоящей красавицей. В отличие от близняшек она была высока, стройна и вполне могла похвастаться безупречной фигурой. У нее были правильные черты лица, сияющие зеленые глаза и роскошные каштановые волосы. В их семье вечно сокрушались о том, что дети леди Риз, особенно ее дочери, пошли в отца, унаследовав его тяжеловесную стать, присущую выносливым йоменам[7].

– На этот раз ты выглядишь довольно элегантно, – наконец вынесла свой вердикт леди Риз. – Этот цвет тебе идет, да и покрой платья подчеркивает твои достоинства. В нем верхняя часть тела не выглядит такой тяжеловесной, как обычно. – Она покачала головой. – Но постарайся сегодня вечером много не есть. Не хочешь же ты лишиться стройной фигуры.

– Кажется, Майклу Боумонту я кажусь привлекательной, мама, – не сдержавшись, ответила Эви. – Более того, ему, по-моему, весьма по нраву мое… телосложение.

Мать скривила губы.

– Какое вульгарное слово! Впрочем, не стоит удивляться. Мистеру Боумонту самому не хватает элегантности, учитывая его происхождение.

Эви едва сдержалась, чтобы не выдать свое раздражение. Несмотря на то что семья Майкла была древнего и знатного происхождения, уходящего корнями к норманским завоевателям, все члены семейства были католиками. Для ее матери это был непростительный грех.

Мать проплыла к креслу, в котором обычно читали, стоящему у камина, и уселась в него. Кремово-бордовое шелковое платье легло красивыми складками.

– Эвелин, я понимаю, что ты ждешь, когда Майкл Боумонт сделает тебе предложение, и хотя у нас с твоим отцом есть серьезные возражения против вашего союза с его семьей, похоже, твои шансы стать его женой не так уж малы.

– А что с моими жизненными перспективами, мама? – поинтересовалась вошедшая в комнату Аделин, которая услышала последние слова матери. – В конце концов, мне столько же лет, сколько и Эви. Хотя вообще-то я старше, что делает мое положение еще более рискованным, чем ее.

Эви едва сдержала усмешку. Аделин родилась на свет всего на двадцать минут раньше Эви, о чем очень любила напоминать ей. Аделин вела себя как старшая сестра Эви и часто защищала ее, испытывая к ней чувства, напоминающие родительские.

Лицо матери вполне предсказуемо засветилось при виде любимой дочери.

– Не говори глупостей, Аделин! Ты пользуешься большим успехом. Совсем недавно лорд Бартон жаловался мне, что ты не обращаешь на него внимания. Ты могла бы быть с ним полюбезнее, моя золотая. В конце концов, известно, что он наследник маркиза.

– Он нудный, и у него отвратительные зубы, – заявила Аделин. – Я отказываюсь иметь детей от такого человека.

Мать вздохнула.

– Очень жаль, но в ближайшее время тебе следует принять решение. Ты не можешь до конца своих дней порхать как бабочка.

– Не понимаю, почему не могу, – пробормотала Аделин, падая на кровать Эви.

– Иден, ты помнешь платье! – возмутилась мать. – А теперь, как я уже говорила Эвелин…

– Мама, посмотри на часы! – перебила ее Аделин. – Мы уже опоздали, а ведь ты ненавидишь опаздывать.

– Невежливо делать замечания старшим, моя дорогая, – заметила леди Риз. Она вновь обратилась к Эви. – У тебя есть планы на Майкла Боумонта, – утвердительно произнесла она. – И хотя у тебя нет иного выбора, ты не должна принимать поспешное решение, тем более вступать в невыгодный для тебя союз.

Эви недоуменно переглянулась с сестрой.

– Прошу прощения, мама, но я тебя не понимаю. Мы, кажется, уже договорились, ведь у меня нет других подходящих кавалеров. Что-то изменилось?

Мать иронично приподняла бровь, явно давая понять дочери, что она знает больше, чем говорит. По спине Эви побежали мурашки. Она должна была во что бы то ни стало найти вразумительный ответ на вызов матери.

– На что ты намекаешь? Ты имеешь в виду Уилла? – спросила она. – Должно быть ты шутишь?

– Я никогда не шучу, Эвелин, особенно в таких важных вопросах.

– Ну да, конечно, – пробормотала Аделин и закинула руки за голову.

Эви не обратила внимания на замечание сестры.

– Ты ошибаешься, мама, – сказала она. – У Уилла сейчас полно свободного времени. Вот он и решил навестить старых друзей.

Аделин села, свесив ноги с высокой кровати Эви.

– Ты считаешь, мама, что Волк приехал к нам специально для того, чтобы повидаться с Эви? – спросила она.

– Не называй его этим вульгарным прозвищем! – Мать грациозно встала. – Я не представляю, зачем еще он мог явиться к нам. Я удивлена, что он появился так неожиданно.

Эви всплеснула руками.

– Тогда почему ты хочешь, чтобы он ухаживал за мной? Он ведь тебе даже не нравится.

– Уильям делает замечательную карьеру, – отозвалась леди Риз. – Он состоит на службе у герцога Веллингтона и явно пользуется благосклонностью герцога Йоркского. Полагаю, он сделает хорошую карьеру и на военном и на дипломатическом поприще.

– Раньше ты не одобряла его занятий! – выпалила Эви. – Ты изменила свое мнение, мама?

Мать наградила ее высокомерным взглядом.

– Ничего я не меняла, – заявила она. – Я возражала против Уильяма, потому что у него не было финансовых перспектив.

Это, конечно, было неправдой, ничего такого мать никогда Эви не говорила. Зато постоянно намекала на скандальное происхождение Уилла.

Аделин щелкнула пальцами.

– Ясно! Все дело в том, что Майкл – католик, – сказала она сестре. – И еще в его политических убеждениях. Мама скорее предпочтет, чтобы ты вышла замуж за своего старого доброго приятеля, даже если он и незаконнорожденный.