Он присел на край шезлонга, лицом к Пенелопе, и положил между ними свои покупки – коробочку с надписью «План Б» и коробочку с презервативами.

– Видела бы ты, как аптекарша на меня посмотрела, – пробормотал он, криво усмехнувшись.

Пенелопа рассмеялась.

– Да уж, могу себе представить… – Пенелопа уставилась на пурпурно-зеленую коробочку и прикусила губу, стараясь не обращать внимания на неприятные ощущения в желудке. Конечно же, она просто нервничала.

Эван откашлялся и проговорил:

– Там сказано, что принять ее нужно в течение двадцати четырех часов, так?

Она кивнула.

– То есть ты еще можешь подождать? Время есть?

Пенелопа тотчас же почувствовала облегчение – и это ее испугало. Конечно, она хотела принять пилюлю. По-другому и быть не могло. Да, вероятность наступления беременности ничтожна, но даже один процент – это неприемлемый риск. Она же человек ответственный и не играет с судьбой, если этого можно избежать, не так ли?

Пенелопа снова посмотрела на коробочку. «Можно еще подождать», – решила она и взглянула на Эвана, наблюдавшего за ней с таким напряжением, что непонятно было, что и думать.

Но решение принято. Ничего страшного не случится, если она подождет. Тошнота считалась самым распространенным побочным эффектом от этих пилюль, и разве ей хотелось упускать время, оставшееся им в этом фантастическом люксе? Конечно, нет. Она еще успеет принять эту ужасную пилюлю.

– Я могу подождать, – сказала она.

Его лицо прояснилось.

– Значит, ждем?

Она утвердительно кивнула.

– Да, ждем.

Эван сгреб все в пакет и бросил на пол патио. Затем указал на телефон, лежавший на столике рядом с Пенелопой.

– Сколько эсэмэс ты уже получила?

Уголки ее губ приподнялись в улыбке.

– Около сотни.

Он вздохнул.

– Я тоже. Ты их читала?

Пенелопа помотала головой.

– Пока нет. Думаю, я пока не готова с ними разбираться.

Он провел ладонью по волосам.

– Видимо, скоро придется.

– Знаю. – Пенелопа сделала еще глоток кофе и уставилась куда-то в пространство.

– Ты расстроилась, что я вчера выдал нас? – спросил Эван.

– Не уверена, что «расстроена» – правильное слово. – Пенелопа поджала губы. – Но я бы предпочла действовать по плану. Подготовиться. И для начала объясниться с Мадди и с Шейном.

Эван снова вздохнул.

– Об этом я не подумал. Ты заслуживала шикарного жеста, и я хотел его сделать. Кроме того, я больше не собираюсь скрывать свои чувства к тебе. Ни от кого. Несмотря на последствия.

Все прошедшие годы она только этого и хотела, но теперь решение Эвана выталкивало ее «под свет прожекторов», и поэтому Пенелопа чувствовала себя очень некомфортно. Она предпочитала находиться на заднем плане или за кулисами – в отличие от Эвана, всегда бывшего центром внимания.

Сделав глубокий вдох, Пенелопа сказала:

– Эти последствия затронут и меня тоже.

Он кивнул.

– Да, знаю. Но мне показалось, что публичное заявление будет единственным, во что ты поверишь.

Вот уж чего-чего, а такого Пенелопа никак не ожидала – только тайно об этом мечтала.

– Наверное, ты прав, – согласилась она.

– Тебя очень волнует то, что они не обрадуются? – спросил Эван.

Она внимательно посмотрела на него и по его лицу поняла, что он по-настоящему переживал.

– Не знаю… – Она пожала плечами. – Мне бы не хотелось никому ничего объяснять. Тем более что я понятия не имею, что говорить.

– Я бы с радостью сказал, что объясняться и не придется, но мы оба знаем, что придется. И я понимаю, что вся вина – на мне. Скажи, твои родители хотя бы знают, кто я такой?

Пенелопа засмеялась.

– Может, и знают. Но они не будут высказывать сомнения или выспрашивать подробности. Кроме того, они во Флориде. Поскольку же папа передвигается в инвалидном кресле, то вряд ли они в ближайшее время примчатся в Чикаго.

– Мы все всегда были твоей семьей, – заметил Эван.

– Полагаю, что так, – кивнула она.

– И я не хочу… ничего портить. – Он внезапно нахмурился. – Знаешь, мы можем придумать план прямо сейчас, не возражаешь?

Удивленная, Пенелопа пристально посмотрела на него.

– Правда?..

– Да, правда. – Он улыбнулся.

– И давай начнем с самого главного, – продолжал Эван. – С Шейном точно будет труднее всех. И он нисколько не обрадуется.

– Да уж, не обрадуется… – пробормотала Пенелопа.

– Ты думаешь, это как-то повлияет на ваши рабочие отношения?

Она пожала плечами.

– Нет, я так не думаю. Но точно не знаю. Когда я только начинала на него работать, у нас произошел долгий разговор… о «границах», и он старается уважать их. Но мы работаем в таком тесном контакте, что иногда бывает трудно разделить рабочее и личное. В последний раз мы серьезно повздорили, когда Мадди сбежала в Ривайвл. Я не знала, где она, потому что она ничего мне не сказала. И я не разрешила ему поговорить с ней, когда она позвонила. И еще мы поссорились, когда он использовал Лоугана, чтобы узнать, где Мадди, но то сражение я проиграла. Мы оба тогда не отступали со своих позиций, но на наши рабочие отношения это не повлияло. Хотя, конечно, мы все время говорили о Мадди, а не о тебе. И теперь я не знаю, что он скажет…

Эван крепко сжал ее руку.

– Пусть наказывает меня, хорошо?

– Что ты имеешь в виду?

– Я возьму вину на себя. Он все равно будет чертовски зол на меня, так что позволь мне принять удар на себя, когда мы придем.

– Я работаю с твоим братом уже очень давно, так что посмотрим, как все сложится, – уклончиво ответила Пенелопа.

– Я все это устроил, мне и разбираться. Ясно? – Во взгляде Эвана появился стальной блеск.

Пенелопа знала, насколько сложные у них с Шейном отношения, и при одной мысли о том, что она станет еще одной причиной раздора, ей сделалось не по себе.

– Я не хочу, чтобы ты использовал меня для выяснения ваших с братом разногласий, – проворчала она.

Он покачал головой.

– Я и не собираюсь. Просто я беру на себя ответственность, вот и все.

Пенелопа не сомневалась, что он искренне так думал, но она долгие годы наблюдала, как общались братья, и временами ей казалось, что Эван всегда в штыки воспринимал любую попытку Шейна помочь ему или от чего-то уберечь. А Шейн предпочитал относиться к Эвану так, как будто тот все еще был подростком. При этом оба обладали сильной волей и были ужасно упрямы.

Вскинув брови, Пенелопа с улыбкой спросила:

– Ты что, мне приказываешь?

– А что, я перегнул палку? – ответил он вопросом на вопрос.

Пенелопа на дюйм развела большой и указательный пальцы.

– Вот на столько.

– Я просто не хочу, чтобы с этим пришлось разбираться тебе, Пен.

Пенелопа потянула Эвана к себе, он наклонился к ней, и она прошептала:

– Это нереально. Мне все равно придется с этим разбираться – как и тебе.

Он поморщился и проворчал:

– Но ты не должна…

«А вот это в нем что-то новенькое, – с улыбкой подумала Пенелопа. – Желание взять ответственность на себя – такого я за ним раньше не замечала…»

– Эван, ты должен, наконец, понять: мои отношения с Мадди и Шейном – это не продолжение наших с тобой отношений, а нечто совершенно отделенное.

Он посмотрел ей в глаза.

– Но я хочу принять на себя основной удар.

– Эван. Мы оба несем ответственность и будем разбираться с этим вместе.

Он вздохнул и обнял ее за шею, перебирая прядки волос так, как делал когда-то, примерно миллион лет назад.

– Пен, я хочу… оказывать на твою жизнь положительное влияние. Наверное, я прошу слишком многого?

Она улыбнулась и придвинулась к нему поближе.

– От тебя уже есть польза.

Он перевел взгляд на ее губы и тоже улыбнулся.

– Ты вообще представляешь, насколько неприлично сейчас выглядишь?

Она невольно рассмеялась.

– Губы распухли и покраснели, верно?

Эван провел пальцем по ее шее и задержался на V-образном вырезе халата.

– Ты под ним голая?

– Да.

Он пылающим взглядом посмотрел ей в глаза.

– У тебя там болит?

– Да, – шепотом ответила она.

Он наклонился и провел губами по ее губам.

– Хочешь, я буду тебя просто лизать, пока не доведу до оргазма?

Пенелопа обвила рукой его шею и крепко прижалась к нему.

– Полагаю, это было бы неплохо.


Через несколько часов Пенелопа опять посмотрела на коробочку с пилюлями. Только теперь она уже не сидела на восхитительной террасе, любуясь городом, а находилась в своей кухне. Пришло время принять пилюлю.

Тут в кухню вошел Эван и, прищурившись, взглянул на коробочку, потом – на Пенелопу.

– С тобой все в порядке?

Она кивнула, проглотив комок в горле.

– Наверное, уже нужно ее принять.

– Ну, вообще-то у тебя еще есть время.

Да, время, конечно, было. Но ведь пилюля – наилучший выход, не так ли? Так зачем же медлить? И тут, глядя на коробочку, Пенелопа вдруг поняла, что просто-напросто не хотела ничего глотать. И вообще, если вспомнить о сроках, то шансы забеременеть у нее невероятно малы. Так что эта пилюля – всего лишь дополнительная предосторожность. Но нужна ли ей дополнительная предосторожность? Да, конечно, было бы разумно минимизировать риск, однако же… Ах, ведь с Эваном она никогда не была благоразумной, – напротив, всегда была безумной, безрассудной!.. То есть следовала велениям своего сердца. И сейчас ее сердце не хотело, чтобы она принимала эти пилюли.

– Эй, Пен… – послышался голос Эвана, и она, оторвав взгляд от коробочки, внимательно посмотрела на него.