– Эван, довольно… – задыхаясь, прошептала Пенелопа.

– Нет, не довольно. Я хочу, чтобы все нас увидели. Невозможно правильно за тобой ухаживать, если приходится делать это тайком.

– Что ты такое говоришь? – в изумлении пробормотала Пенелопа.

– Я говорю, что трудно тебя соблазнить, если находишься в другом конце комнаты. – Он вытащил шпильки из ее волос, и они волнами упали ей на плечи. – И говорю, что честно заявляю о своих намерениях. Что именно ты захочешь рассказать всем о нас с тобой – решать тебе. Обещаю, что поддержу любое твое решение. Но начиная с сегодняшнего дня я отказываюсь скрывать наши отношения. И знаешь, я рассказал все Джеймсу. Поэтому уверен, что они с Грейси провели насыщенный день, обсуждая нас с тобой. Но повторяю: я буду придерживаться той истории, которую ты захочешь преподнести всем остальным. У меня только одно условие: не говори, что я тебя не хочу.

И тут Пенелопа не выдержала – сказалась усталость и нервное напряжение – и в ярости заорала:

– Ты уже все решил?! Даже не поговорив со мной, ты решил все о нас разболтать?!

– Разболтать… о вас? – неожиданно раздался голос Мадди.

Пенелопа с Эваном тотчас обернулись, инстинктивно отпрянув друг от друга. А Мадди, глядя на них с удивлением, пробормотала:

– Что тут у вас происходит? Пен, почему Эван… тебя трогает?

Пенелопа в смущении уставилась на лучшую подругу. И вдруг поняла, что больше ни секунды не выдержит. Отчаянно вскрикнув, она взглянула на Эвана и прошептала:

– Ты все это затеял, ты и разбирайся. – Резко развернувшись, Пенелопа покинула балкон.

Проводив ее взглядом, Эван повернулся к сестре и проговорил:

– Ты выбрала не самый удачный момент, Мэдс.

Рот Мадди приоткрылся – и закрылся. Потом снова открылся. Нахмурившись, она спросила:

– Что ты опять натворил? Ведь ты расстроил Пенелопу… Самую невозмутимую женщину на свете.

Поверх головы сестры Эван увидел, как Пенелопа пронеслась по залу и где-то исчезла. Было ясно: она ужасно разозлилась. И сестра тоже разозлилась. А скоро еще и Шейн разозлится.

Что ж, он этого ожидал и был готов разбираться со всеми по очереди. Но главным приоритетом оставалась Пенелопа. Следовало срочно ее догнать, а с Мадди он потом объяснится.

– Эван, куда ты?! – завопила сестра.

Он оглянулся и быстро проговорил:

– Объясню все потом, а сейчас мне нужно найти Пенелопу.

Но тут Мадди догнала его и, преградив ему дорогу, спросила:

– Что ты натворил, Эван?

– Ничего особенного. – Он провел ладонью по волосам и со вздохом добавил: – Много чего натворил… Все это очень сложно. Поговорим позже.

– Нет, мы поговорим сейчас, – решительно заявила сестра.

И тут Эван, не выдержав, схватил ее за плечи и проворчал:

– Если ты меня вынудишь, я просто подниму тебя и уберу с дороги, ясно? Потому что сейчас я немедленно иду за Пенелопой.

Мадди в растерянности заморгала. Чуть отступив, внимательно посмотрела на него. Внезапно глаза ее широко распахнулись, и она воскликнула:

– О, нет-нет! Нет, Эван, ты ее не получишь! Нет, только не она! Кто угодно, но не она!

Он ожидал такой реакции, но все равно разозлился. И уж если так повела себя Мадди, то что скажет Шейн? Но он поговорит с ними потом, когда найдет Пенни. Главное сейчас – догнать ее. Не дать ей уйти.

– Я не прошу твоего разрешения, сестричка, – процедил Эван сквозь зубы.

Прежде чем Мадди успела вымолвить хоть слово, он снова обошел ее и помчался в ту сторону, куда направлялась Пенелопа. Но где же ее искать? Он выскочил из основного зала в коридор, но там ее не было. И повсюду – множество дверей. Тяжко вздохнув, Эван осмотрелся. Черт возьми, где же она?

Подойдя к первой двери слева, он дернул за ручку. Дверь была заперта. Эван вытащил из кармана мобильник и позвонил ей. Разумеется, она не ответила. Он проверил следующую дверь. И следующую… Наконец дошел до гардеробщицы, сидевшей за стойкой рядом с дверью в банкетный зал. Девушка читала какую-то книгу, и Эван, чтобы привлечь ее внимание, громко кашлянул. Она вздрогнула, подняла голову – и замерла. Эван одарил ее своей «специальной» улыбкой, приберегаемой для интервью, и сказал:

– Привет.

– П-привет… – Девушка залилась краской.

Он кивнул в сторону коридора.

– Вы не видели, тут не проходила женщина с темными волосами и в белом платье без бретелек?

Гардеробщица с несколько разочарованным видом покачала головой:

– Нет, не видела.

– Ладно, спасибо, – сказал Эван, отворачиваясь. Он снова попытался позвонить Пенелопе, но та по-прежнему не отвечала.

Что ж, ну, и пусть! Он же сказал, что придет за ней. И он непременно ее найдет, даже если у него на это уйдет вся ночь.

Эван проверил каждую дверь. И каждую комнату. Проверил ванные, кладовку и лестницу. После чего спустился на этаж ниже и начал все сначала. Он методически проверял все помещения и коридоры, проклиная Шейна за то, что тот выбрал для приема такое ужасное место.

В конце концов он все-таки отыскал Пенелопу. Она сидела в кресле с высокой спинкой в одной из небольших зон отдыха, какие иногда встречаются в отелях. Сидела, уткнувшись лицом в ладони…

Он подошел к ней и присел перед ней на корточки. Даже не взглянув на него, она пробурчала:

– Уйди, Эван.

Он положил ладони ей на колени и тихо сказал:

– Не могу, Пен.

– Почему?

– Ты прекрасно все знаешь.

Тут она, наконец, подняла голову и пронзила его взглядом своих синих глаз.

– Нет, Эван, я ничего не знаю. И ничего не понимаю.

Его пальцы скользнули ей под платье, и он проговорил:

– Я не должен был уходить от тебя вчера вечером. И я не хотел уходить. Просто дело в том… – Эван вздохнул. – Я знаю, у меня репутация великого покорителя женщин, но, по правде говоря, когда я с тобой, то превращаюсь в идиота.

Выражение ее лица не изменилось. И она не произнесла ни слова. А Эван, решив быть честным до конца, продолжал:

– Я понятия не имею, о чем ты думаешь и чего хочешь. Но я не могу от тебя отказаться. Не могу и не хочу. Единственное, в чем я уверен, так это в том, что смогу доставить тебе удовольствие в постели. Понятно, что этого недостаточно, но это – единственное, чем я могу тебя удержать. Увы, я теряюсь, когда пытаюсь снова сделать тебя моей.

Пенелопа по-прежнему молчала, но было очевидно, что его слова заинтересовали ее. Указав на кресло напротив нее, он спросил:

– Можно мне сесть?

Она утвердительно кивнула.

Заметно приободрившись, Эван подтянул свободное кресло поближе и сел так, что колени их соприкоснулись. Снова положив ладони ей на ноги, он продолжал:

– Прости, что я оскорбил тебя, рассказывая про тех женщин. У меня есть прошлое, достаточно долгое и зачастую сомнительное, но нужно было про него помалкивать. Я могу сказать в свое оправдание только одно: таким идиотским способом я попытался продемонстрировать, как ты дорога мне, даже после всех этих лет. Видишь ли, я придумал такой план, но, похоже, опять сглупил.

Она внимательно посмотрела на него.

– В чем же заключался твой план?

– Как я уже говорил, мне хотелось поухаживать за тобой по всем правилам. Приглашать на обеды. Ходить в кино. В музеи, которые ты, наверное, любишь. Я хотел доказать тебе, что дело не только в сексе. Только я кое-чего не учел…

– Что именно?

Эван едва заметно улыбнулся.

– Похоже, я не могу к тебе притронуться – сразу же теряю голову. Стоит мне прикоснуться к тебе хотя бы пальцем – и я уже могу думать только о том, как бы уложить тебя на ближайшую горизонтальную поверхность. – Он провел ладонью по волосам. – Не думаю, что мне хватит терпения хотя бы раздеть тебя для начала. И меня ужасно сбивает с толку то, что в семнадцать я мог держать себя в руках лучше, чем сейчас.

Их взгляды встретились – и воздух между ними словно заполнился жаром, исходившим от обоих. Пенелопа царапнула зубами нижнюю губу и, кашлянув, спросила:

– А что еще?.. Ты ведь хотел еще что-то сказать?

– Я больше не хочу держать тебя в секрете! – выпалил Эван.

– Не хочешь? – Она склонила голову к плечу и скрестила ноги.

Его рука скользнула ей под юбку, и он проговорил:

– Как я смогу доказать тебе, что настроен серьезно, если все держится в тайне? Это невозможно. Поэтому я больше не хочу никаких тайн. Даже несмотря на то, что вызову гнев многих и многих. Ведь считается, что я для тебя недостаточно хорош.

– А ты думаешь, что достаточно для меня хорош?

– Пока нет. – Он покачал головой. – Но хочу стать.

В глазах ее что-то промелькнуло, и она спросила:

– А знаешь, о чем я сейчас думаю?

– Понятия не имею.

Пенелопа расправила плечи и, глядя ему прямо в глаза, проговорила:

– Я думаю, что все дело в футболе. Твоя карьера закончилась, и теперь, чтобы поддерживать интерес к жизни, ты ищешь… новые вызовы… А я для этого очень удобна.

Эван уперся локтями в колени и проговорил:

– Нет, ошибаешься. Во-первых, в тебе нет ничего удобного. А во-вторых… Ведь я думал о тебе и хотел тебя постоянно, хотел все эти годы. При чем же здесь футбол?

В ее глазах опять что-то промелькнуло.

– Но ты тогда ушел, Эван. И даже не оглянулся.

– У меня были на то причины. – Он отвел взгляд и тяжело вздохнул.

– Какие же? Что за причины?

Он знал, что должен был рассказать ей абсолютно все, но не здесь и не сейчас. Однако выхода не было. Он никогда никому об этом не говорил и сейчас очень надеялся, что Пенелопа его поймет.

Собравшись с духом, Эван сказал:

– Мой отец знал про тебя.

Глава пятнадцатая