А вот Эван-то точно знал, что происходило с Пенелопой. Но считалось, что его это интересовать не должно, поэтому он помалкивал, размышляя, правильно ли поступил, напоив Пенелопу. В данный момент ему казалось, что правильно.

– Хотите, чтобы я попытался? – Митч взглянул на черную лестницу.

Шейн ухмыльнулся.

– Твоя сестра пообещала, что ночью поведет себя самым безнравственным образом, так что попытка того стоит.

Митч самодовольно усмехнулся и, вскинув брови, посмотрел на Джеймса.

– Ты в деле?

– Да, конечно. – Джеймс взял пульт и переключился с бейсбола на исторический канал. – Уж я-то получаю безнравственность в любой момент, когда только пожелаю.

– Не хвастайся попусту, – буркнул Митч.

– Заверяю тебя, это не хвастовство, – с серьезным видом заявил Джеймс.

Митч уже хотел подняться, но тут женщины скатились вниз по лестнице, и Пенелопа при этом бросила на Эвана зловещий убийственный взгляд.

Мужчины переглянулись, и Шейн крикнул:

– Эй, Грейси! – Он глянул на Джеймса. – Джимми нас уверяет, что ты доставляешь ему все возможные удовольствия, когда он только пожелает.

Грейси склонила голову к плечу и посмотрела на своего мужчину.

– Что, прямо так и говорит?

– Разве это похоже на меня? – проворчал Джеймс.

– Нет, не очень, – ответила Грейси. И, подмигнув Шейну, добавила: – Хотя это чистая правда.

Джеймс промолчал, но выражение, появившееся на его лице, означало: «А что я вам говорил?»

– Все в порядке? – Эван повернулся к женщине, занимавшей все его мысли.

Пенелопа нахмурилась и пожала плечами. Потом пристально посмотрела на него – будто пыталась сообщить что-то при помощи телепатии.

Софи же откашлялась и сказала:

– Эван, ты не мог бы помочь Пенелопе?

– Пенелопе? – спросил он с удивлением.

– Ну да, ей нужно кое-что… гм… поднять. – Софи ухмыльнулась.

– Да-да, окажи ей услугу и помоги, – подала голос Мадди.

– Обычное Шоу[4]! – крикнула Грейси, щелкнув пальцами.

Джеймс одобрительно кивнул и заявил:

– Да, очень впечатляет.

Эван понятия не имел, о чем речь, но его это и не волновало – Пенелопа уже кивнула ему украдкой, указав в сторону задней двери.

– Да-да, конечно, – сказал он, вставая с дивана.

Они вышли на небольшую террасу. Воздух поздней весны был прохладным и мягким – именно такая погода бывает в Чикаго перед тем, как становится жарко и влажно.

– Пен, все в порядке? – спросил Эван, закрыв дверь.

Она резко повернулась к нему.

– Нет, все как раз не в порядке. И виноват в этом только ты!

– Но я ведь уже столько дней веду себя наилучшим образом! – воскликнул он с удивлением.

– Вот именно! – Она ткнула пальцем ему в грудь. – И посмотри, что ты наделал!

– Мне кажется, шампанское заставило тебя пропустить несколько пунктов в этом твоем объяснении. – Эван покосился на окно. Он отчетливо видел почти всех, сидевших в гостиной, а это означало, что и они видели его с Пенелопой. Он взял ее под руку. – Пойдем со мной.

– Куда это?

– Куда-нибудь. Туда, где не будет зрителей. – Он протащил ее вниз по ступенькам и завел за угол дома. Там было темно и тихо. Превосходно! – А теперь рассказывай, что я наделал.

Пенелопа в растерянности заморгала, потом вдруг выпалила:

– Ты сводишь меня с ума!

– Как так? – Он шагнул к ней поближе.

– Сам знаешь. Мы с тобой оказались в тупике. Я не ем. Слишком много пью. И не знаю, как себя вести рядом с тобой.

– Продолжай. – Он обнял ее за талию, и она задрожала.

– Ну… у них возникли подозрения, и пришлось им кое-что наплести.

– И что ты наплела? – Он запустил пальцы в ее волосы – просто не смог устоять.

Она пристально посмотрела на него и, облизав губы, ответила:

– Тебе не понравится.

– Все равно расскажи.

Она положила руки ему на плечи и прошептала:

– Только не говори потом, что я тебя не предупреждала.

– Я слушаю тебя, Пен.

– Ты же знаешь, что завтра благотворительный вечер?

Он кивнул.

– Да, конечно.

– Так вот, я иду на него… с Лоуганом.

Эван замер на мгновение. Потом, нахмурившись, сказал:

– Говори дальше.

Ее ресницы затрепетали, и даже в темноте глаза засверкали поразительно синим, чистым, ясным…

– Ну… все же знают, что мы с ним друзья, а я вела себя так странно… И они все спрашивали меня, что случилось, а я… В общем, я сказала, что хочу с ним переспать.

При этих ее словах Эвану захотелось кого-нибудь основательно избить. Сжав ее плечи, он прорычал:

– Только через мой труп!

Пенелопа тихонько вздохнула и прошептала:

– И это еще не все.

– Что еще? – прохрипел Эван.

Она запрокинула голову и почти простонала:

– Мадди и Софи решили, что мне необходимо отточить технику флирта. Думаю, они считают меня совершенно бестолковой.

Эван невольно улыбнулся.

– Это только показывает, как мало они тебя знают, Пен.

– Но я-то знаю, что кокетка из меня никакая…

– И слава богу. – Эван крепко прижался к ней. – Ну, что-нибудь еще?..

Она погладила его плечи.

– Да, есть еще.

– Что именно?

Она посмотрела ему прямо в глаза.

– Они думают, что лучше всего тренироваться на тебе.

Он рассмеялся.

– Разве это не счастливый поворот?

– Эван, не смешно.

– Но довольно забавно.

Пенелопа нахмурилась и пробормотала:

– Так ты поможешь мне флиртовать с Лоуганом?

– Нет, ни за что! – Он уперся ладонями в стену над ее головой. – Ты моя, ясно? И больше никто тебя не получит!

Она прерывисто вздохнула.

– Эван, не говори такого.

– Почему? Ведь тебе нравится.

– Нет, неправда. – Она с трудом сглотнула.

– Неправда? – Он закинул ее ногу себе на бедро, и Пенелопа, чуть подавшись ему навстречу, прошептала:

– Эван, нет.

– Но ведь твое тело кричит о другом.

– Эван, зачем ты меня мучаешь?

– Для меня это тоже пытка, Пенелопа. – Он наклонился к ней и прошептал ей на ухо: – Ты не одинока, понимаешь?

Она обняла его за шею.

– Но ты ведь меня даже не поцеловал.

– А ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал?

– Да, хочу. – Она провела губами по его подбородку. – Но ты же не хочешь…

Эван заглянул ей в глаза.

– Ты так думаешь, Пен?

Губы ее задрожали.

– Ну… так это выглядит.

Шумно выдохнув, он пробормотал:

– Просто на сей раз я пытаюсь ухаживать за тобой так, как положено, так, как ты заслуживаешь.

Глава двенадцатая

Ошеломленная этими ее словами, Пенелопа в растерянности заморгала. «Может быть, у меня из-за шампанского слуховые галлюцинации?» – промелькнуло у нее.

– Что?.. – пискнула она.

– Ты заслуживаешь лучшего, чем то, что я давал тебе тогда, много лет назад. И я хочу все исправить.

На глаза ее навернулись слезы. Пенелопа их сморгнула. Ничего приятнее он ей никогда еще не говорил, и она в растерянности пролепетала:

– О Эван…

А он провел пальцем по ее щеке и тихо сказал:

– Я просто не могу одновременно ухаживать за тобой… и прикасаться к тебе.

Она облизнула губы.

– Взаимоисключающие вещи?

– Похоже на то. Видишь ли, Пен, я с тобой – как алкоголик, который снова ушел в запой и готов пуститься во все тяжкие. – Да, самое точное описание!

– Все как-то пошло не так, верно?

– Да, верно. И если мы начнем, то уже не сможем остановиться.

– Знаю, – кивнула Пенелопа. И вдруг выпалила: – Но я не хочу останавливаться, Эван.

Его лицо исказилось болезненной гримасой.

– Пен, я разработал план. Я решил вести себя порядочно и по-рыцарски, но ты мне не помогаешь.

Она подалась ему навстречу и снова провела губами по его подбородку.

– Может, оставишь планирование мне? Хотя… Ведь прошло столько времени…

Он застонал и прошептал ей на ухо:

– Клянусь Богом, Пенелопа, никто никогда не мог сравниться с тобой.

Ей ужасно захотелось поверить ему – и она, поверив, прошептала:

– И я тоже клянусь.

Он провел ладонью по ее груди и со вздохом сказал:

– Но мы ведь сейчас не сможем остановиться… Если начнем, то не сможем.

– Не сможем? Но останавливались же… сотни раз. Хотя сейчас… Может, останавливаться не обязательно?

– Я не хочу брать тебя у кирпичной стены. – Он легонько теребил ее соски.

Пенелопа шумно выдохнула. Он ведь должен понять, что с ней сделал! Что заставлял ее чувствовать. И как сильно она нуждалась в том, что только он и мог ей дать, причем – прямо сейчас.

– За эти годы я сходила на свидание со множеством рыцарственных мужчин, и знаешь, о чем я думала, когда была с ними? О тебе. Обо всем том, что ты когда-либо говорил мне или делал со мной. Я не хочу, чтобы ты вел себя… по-джентльменски. Не хочу твоей заботы. Я хочу тебя. Такого, какой ты есть на самом деле.

Их взгляды встретились, и они замерли на мгновение. А затем он обнял ее и впился поцелуем в ее губы. И казалось, что поцелуй этот зрел годами. В него вкладывалось все давно сдерживаемое, все разочарования, весь гнев и тоска…

Пенелопа отвечала на его поцелуй со всей возможной страстью, а его руки тем временем скользили по ее телу. Она прижималась к нему все крепче, но этого явно было недостаточно. Глухо застонав, она задвигала бедрами и, сунув руки ему под рубашку, впилась ногтями в его спину.

Он зарычал и тоже стал двигать бедрами. А она вдруг чуть отстранилась и проговорила хриплым шепотом: