– Я хочу, Пен, чтобы ты признала: ты все равно будешь моей.

«А ведь буду!» – воскликнула она мысленно. Более того, она ужасно этого хотела.

– Мы не можем вернуть прошлое, Эван, – повторила она уже в который раз.

– И не нужно, – тотчас же ответил он. – Я ведь сейчас совсем про другое… И скажи, что я не прав.

Этого она сказать не могла. Поэтому тихо прошептала:

– Ты не ошибаешься.

– Значит, ты пообедаешь со мной сегодня? – спросил он, глядя ей прямо в глаза.

Это предложение так ее удивило, что она в растерянности пролепетала:

– Что, зачем?..

– Видишь ли, я думаю, что нам с тобой пора устроить настоящее свидание.

Это его заявление совершенно выбило ее из колеи, и она сказала первое, что пришло в голову:

– А если нас кто-нибудь увидит?

Он провел ладонью по ее шее и плечам и с улыбкой спросил:

– Значит, тебе не хочется, чтобы нас увидели? Ну а против обеда как такового ты не возражаешь?

– Я возражаю против всего!

– Пенелопа, пообедай со мной.

Она помотала головой.

– Нет, нет, нет!

– А ты должна сказать «да». – Его пальцы снова погрузились в ее волосы. – Ты даже не представляешь, как сильно я хочу тебя поцеловать. И надеюсь, что в один прекрасный день смогу снова трахнуть тебя. – Он снова посмотрел на ее губы.

– Но сегодня… не тот день. – Колени ее ослабели, и она, чтобы устоять на ногах, ухватилась за его плечи. – Знаешь что, Эван…

– Да, Пенни, я слушаю тебя.

– Эван, это еще больше все усложнит.

– Знаю, – кивнул он. И провел губами по ее губам. Она затрепетала, а он добавил: – Все равно давай пообедаем.

Ей не хотелось говорить «нет». То есть она просто-напросто не могла это сказать.

– Да, Эван, хорошо.

– Я заеду за тобой в семь, договорились?

– Ох, как это глупо… – прошептала она.

– Значит, в семь?

Она со вздохом кивнула.

– Да, я буду готова. – Пока что она совсем не готова, но обязательно будет. Потому что она согласилась. Потому что это произошло. Да-да, пятнадцать лет спустя снова пойдет на свидание с Эваном Донованом.

Глава десятая

Звоня в дверь Пенелопы, Эван не знал, чего ждать от этого вечера. Когда он проснулся утром, обед с ней не мелькал даже на радарах. И теперь Эван с удивлением понял, что нервничает. Сквозь стеклянные панели на дверях он видел, как она шла по коридору – быстро и целеустремленно. Продуктивно. Он невольно улыбнулся, подумав о том, что скрывалось за всей этой «продуктивностью».

Пенелопа открыла дверь, уже полностью готовая к выходу; она была в легком бежевом плаще-тренчкоте. Волосы же мягкими волнами падали ей на плечи – в точности так, как нравилось Эвану. А голубые глаза смотрели на него твердо и решительно. Она кивнула ему и тихо сказала:

– Значит, все-таки пришел?

– Разумеется. – Он любовался ею, чувствуя безумное желание взять ее тотчас же, прямо у порога.

Эван откашлялся и попытался стереть запретные картинки, мелькавшие в его воображении. Он твердо решил, что будет ухаживать за Пенелопой как полагается, по всем правилам.

– Ты готова? – спросил он.

– Нет, – ответила она с дрожью в голосе. – А ты?

Он посмотрел ей прямо в глаза.

– Я тоже. Ни в малейшей степени.

Уголки ее губ чуть приподнялись в намеке на улыбку.

– Все это довольно неловко… – пробормотала она.

Эван сунул руки в карманы, чтобы случайно не обнять ее.

– Печально, правда? Очень печально для людей, знающих друг друга практически всю жизнь.

– Да, печально, – кивнула она.

А он вдруг ухмыльнулся и проговорил:

– Полагаю, именно так и получается, когда губишь сексом идеальную дружбу.

Жилка у нее на шее затрепетала, и она, судорожно сглотнув, сказала:

– Знаешь, я тут думала…

– Это опасно. – Он снова ухмыльнулся.

– Да, и в самом деле… – Пенелопа вздохнула. – Так вот, я подумала… А может, лучшая стратегия для того, чтобы справиться с текущим затруднением, – это просто не придавать происходящему особого значения?

– Ты разработала стратегию? Думала о том, как нам справиться?.. – Эван невольно рассмеялся.

– Да, разумеется. И я думаю, что нам лучше всего сосредоточиться на том, чтобы провести приятный вечер… и вернуть все на дружескую основу. Это был бы самый надежный образ действий.

– Значит, на дружескую основу? – переспросил Эван.

Пенелопа тут же закивала.

– Да-да, как можно более дружескую. – Она подтянула пояс на плаще. – Ведь когда-то так уже было, верно?

– Да, было, – согласился Эван.

– И можно снова установить такие же отношения, – подхватила Пенелопа и тотчас добавила: – Я сейчас, мне нужно взять сумочку.

– Я подожду здесь.

– Ты можешь войти.

Конечно, он мог войти, но стоило ли? Откашлявшись, Эван проговорил:

– Пен, ты что, действительно хочешь вернуть наши отношения… на дружескую основу? Но мы ведь с тобой оба знаем, что нам нельзя оставаться в твоем доме наедине. – У нее перехватило дыхание, а он добавил: – Мы же с тобой даже до второго этажа не дойдем…

Она закусила губу, потом сказала:

– Хорошо, я быстро. Только возьму сумочку…

– Да, конечно.

Она захлопнула дверь прямо перед его носом, но тридцать секунд спустя вернулась с сумочкой в руке. Эван отступил от двери, пропуская ее. А она, глянув на его машину, со вздохом пробормотала:

– О, ты приехал на бэтмобиле…

– Да, решил тебя порадовать.

Пенелопа нахмурилась и пробурчала:

– Это ты таким способом стараешься не привлекать внимания? Интересно, многие ли разъезжают по городу в «ламборджини» из орудийной бронзы?

Эван подвел ее к машине, помог сесть, затем занял водительское место. Двигатель ожил и замурлыкал.

– Боишься, что тебя увидят со мной? – спросил он.

– Думаю, ты неправильно меня понял. Я просто хотела сказать…

– Давай сразу кое-что проясним, – перебил Эван. – Так вот, когда-то мои родители думали, что ты – как святая. И никто даже предположить не мог, что я могу покушаться на твою добродетель. А я проделывал с тобой… Много чего проделывал. Но вбей, наконец, себе в голову: я никогда никому не говорил о наших с тобой отношениях. Я скрывал это от всех, так как прекрасно знал, что не должен был все это делать.

Пенелопа в растерянности заморгала.

– Поехали же, – прошептала она.

– Да, конечно, – буркнул Эван. И они всю дорогу молчали.

Двадцать минут спустя, когда Пенелопа сняла плащ, Эван чуть не вскрикнул от неожиданности. Оказалось, что она надела облегающее черное платье с таким глубоким вырезом, что под него никакой бюстгальтер не поместился бы. Платье замечательно обтягивало ее изящную фигурку, а сбоку на нем имелся довольно длинный разрез. Тут Пенелопа последовала за официанткой в кабинку, которую забронировал Эван, и тотчас же выяснилось, что «спинка» у платья отсутствовала.

Она была воплощением секса, и если до сих пор он всерьез не думал о ней как о роковой женщине, то теперь, черт возьми, видел, что она – настоящая фамм-фаталь. На нее оглядывались почти все, а мужчины просто откровенно пялились на его Пенелопу.

Как только официантка вышла из кабинки, Эван пристально посмотрел на нее и проворчал:

– Это твое платье… Оно не очень-то подходит для чисто дружеских отношений.

– Верно. – Она начала изучать меню.

– И все? Тебе больше нечего сказать?

Она пожала обнаженными плечами.

– Честно говоря, я собиралась надеть что-нибудь консервативное.

– И что же тебе помешало? – осведомился Эван, прекрасно понимая, что задает глупейший вопрос.

Пенелопа отложила меню и посмотрела ему прямо в глаза.

– Я хотела надеть серый брючный костюм с белой блузкой на пуговицах, – заявила она. – Я его надеваю, когда предстоят сложные переговоры.

«Судя по описанию, это очень скучный наряд», – подумал Эван. Немного помолчав, спросил:

– И почему же ты не надела его?

Пенелопа радостно улыбнулась и, перебросив волосы через плечо, заявила:

– Ну, если хочешь знать, я решила, что будет забавно чуть-чуть тебя помучить. – Пенелопа понятия не имела, что заставило ее это сказать. Да, конечно, она сказала чистейшую правду, но все-таки…

Час назад, стоя в гардеробной, она выбирала подходящий наряд. Собиралась надеть что-нибудь консервативное и деловое, но вдруг заметила платье, которое Софи уговорила ее купить во время одного из их многочисленных походов по магазинам. И она наплевала на осторожность! Ей хотелось, чтобы Эван как следует попотел. К ее величайшему удовлетворению, так и получилось. Она выбила Эвана из колеи, как он выбил ее той своей речью в машине.

Снова улыбнувшись, Пенелопа спросила:

– Есть еще вопросы?

Эван молча таращился на нее, и она, снова взяв меню, притворилась, что читает.

Тут к ним подошел официант, предлагая заказать напитки. Сияя улыбкой, Пенелопа заявила:

– Я возьму мохито.

– А вы, сэр? – спросил официант.

– Виски. Без содовой и льда, – пробурчал Эван.

Когда же официант отошел, он тихо сказал:

– Ты понимаешь, что только что объявила войну?

– Разве? – холодно осведомилась Пенелопа; она изо всех сил изображала невозмутимость.

– Да, объявила, – кивнул Эван.

– Ну, даже если и так… – Пенелопа снова пожала плечами. – Что такое небольшое сражение между друзьями?

Сегодня днем, обдумывая все происходившее, она решила, что им с Эваном следовало во что бы то ни стало перевернуть страницу в их отношениях, расставить все точки над «i». Да-да, следовало разобраться с прошлым – и покончить с ним. Кроме того, она поняла, что не надо противиться неизбежному. Гораздо правильнее воспользоваться стратегией «играй роль, пока роль не станет тобой», и тогда она ускорит конец этой игры. Возможно, они все-таки окажутся в постели, но никогда не будут вместе. Потому что они слишком разные. Когда же все закончится, она сумеет убедить Эвана в том, что теперь им остается только одно – стать просто друзьями. Да-да, он станет для нее одним из братьев Донованов, не более того.