– Понятно.

На самом деле ей ничего не было понятно, но Юлий ждал ответа. Иган Макдональд, растянувшись в кресле со стаканом виски, с сочувствием посмотрел на нее:

– Похоже, леди, вам придется несколько дольше терпеть мое общество.

– Почему вы не с ним, Юлий? Вы же его личный телохранитель!

Юлий как будто смутился – насколько может выглядеть смущенной кирпичная стена.

– Он послал меня домой, ваша светлость.

– Любопытно зачем? Он всегда говорит о том, как опасно быть великим герцогом.

Юлий промолчал, но по глазам было видно, что ему самому не нравится, что его отослали.

– Иган…

Иган быстро поднял руки вверх.

– И не просите, леди. Не просите меня трястись по дождливому, темному Лондону в поисках вашего мужа.

Миган моргнула.

– Я знаю, вы с ним не самые лучшие друзья, но…

– Не имеет никакого значения, что я о нем думаю, просто он велел мне позаботиться о вас. Если я помчусь за ним и Бог поможет мне его найти, он не раздумывая сдерет с меня шкуру за то, что я оставил вас одну.

Миган посмотрела на Юлия, тот хмуро кивнул:

– Вас надо охранять любой ценой. Вас и сына его светлости. С его светлостью остался логош, а он сильнее всех, кого мне приходилось видеть.

– Это правда, – сказала Миган, – но безопасно ли Александру находиться с Мином?

Беспокойство в глазах Юлия возросло. Миган потерла пальцы, ей не нравился холодок, поселившийся в животе. Что-то было не так.

– И нечего так смотреть, – сказал Иган. – Вам никто не позволит рыскать по Лондону и искать Александра под каждым кустом. Думаю, наш дражайший великий герцог отослал своего охранника как раз для того, чтобы удержать вас дома. – Он встал и покачнулся, сказалось выпитое виски. При виде шахматной доски в углу у него загорелись глаза. – Сыграем в шахматы? Посмотрим, сумеете ли вы разгромить пьяного шотландца.

– Разгромлю, – мрачно пообещала Миган. – Отец научил меня играть.

– Тогда давай.

Он на неустойчивых ногах подобрался к шахматному столику и сел. Миган присоединилась к нему, так и не высказав, к великому облегчению Доминика и Юлия, все, что она думает.

Миган решила, что позже все скажет Александру. Когда муж вернется, она даст волю своим эмоциям.


– Где мы? – спросил Александр. Мин пожал плечами.

– В лесу.

Они были далеко от Лондона, он это чувствовал по звенящему воздуху и отсутствию мерзких запахов, присущих городу. Его принес сюда Мин, логоши могут преодолевать расстояния по воздуху, как птицы. Александр ничего не помнил о путешествии, не знал, становился ли он на это время логошем. Видимо, нет, потому что одежда сидела на нем как обычно, запасной мундир не разорвался по швам.

Николай в любые поездки давал ему запасную рубашку и мундир. Вдруг какой-нибудь неуклюжий слуга прольет вино или капнет воском на великого герцога, а он, всегда должен выглядеть безупречно. Александр признавал, что предосторожность Николая не повредит его репутации совершенства.

Правда, со времени приезда в Лондон его всего раз облили вином, и это была Миган.

Александр вдруг вспомнил, как они занимались любовью перед отъездом на бал, как приятно было погрузиться в нее, в ее запах, ее нежность. Сколько бы неудобств ни доставлял ему любовный приворот, благодаря ему он приобрел то, чего никогда раньше не было, – ощущение полного счастья от близости с женщиной.

Никогда еще он не терял головы, никогда не был так уверен, что женщина его не предаст. Его любовные связи касались только вдов и куртизанок, но не девственниц, и длились не более одной ночи. Александру была нужна гарантия, что никакой враг не использует против него дам, которых он выбирал, ни до, ни после свидания.

Некоторые женщины написали книги о свидании с ним, эти книги очень хорошо распродавались. Александр всегда заранее прочитывал рукопись, вычеркивая все опасное, и никто не смел ему противоречить. Его репутация как любовника выросла, писательницы стали в некотором роде престижны и были ему странным образом благодарны: великий герцог их выбрал! Это помогало дамам сделать карьеру.

Все изменилось в тот момент, когда на него посмотрела Миган Тэвисток.

Вот почему он попросил у Мина помощи. Он хотел пойти к Миган без малейшего риска, что может травмировать ее, и не доверял себе. Ему необходим контроль. Александр ничуть не жалел, что накинулся на фон Гогенцаля и напугал негодяя до смерти, но не мог позволить себе потерять контроль, когда будет с Миган. Он жаждал ее с такой силой, что его неистовство могло спровоцировать превращение в логоша.

Мин пристально посмотрел на Александра и без стеснения стал раздеваться. Александр сбросил ботинки, распустил шнуровку мундира.

– Николай не простит, если я повешу одежду на дерево, – сухо сказал он.

Мин то ли не понял, то ли ему было все равно. Логош стянул с себя штаны, рубашку, бросил их поддерево и ушел в темноту.

«Что лондонские газеты раздуют из истории о том, как великий герцог Александр ходит по лесу голый с человеком своей свиты?» – с улыбкой подумал Александр, вообразив, как бы обрадовались журналисты такому поводу. Он должен быть чертовски уверен, что его никто не видит.

Он помедлил, привыкая к прохладе, потом скатал в рулон одежду и пошел за Мином. Идти босиком по темному лесу – рискованное занятие, но тело почему-то знало, как избежать острого камня или ветки, которыми был усыпан лес.

Александр видел в темноте, как кот. Лунный свет был бледный, луну то и дело закрывали тучи, но оставался серебряный круг, а все чувства Александра так обострились, что он видел каждый лист на дереве, и свечение глаз животных, и контур Мина, направлявшегося к маленькой полянке.

Он положил сверток с одеждой на сухое место, упер руки в бока и оглядел полянку, слыша биение сердца и частое дыхание каждой мыши и каждого кролика под кустом. Неужели животные так чувствуют? Неужели волки знают каждый вздох своей жертвы?

– Как управлять изменением? – спросил он. – Я хочу делать это по своей воле, а не просыпаться в недоумении, что со мной было, черт подери.

– Ты не можешь.

– Что?

Мин смотрел на поляну, он тоже ощущал копошение маленьких жизней в подлеске.

– Ты не можешь управлять своей логошской стороной. Она управляет тобой.

– Я управлял ею тридцать два года. Даже в худшие времена она не высовывалась. До сих пор.

– Из-за любовного приворота.

– Любовный приворот ее включил. – Александр согнул руки; почему-то хотелось бежать – не в панике, а ради физической радости бега. Бежать и охотиться.

– Любовный приворот обрушил стены и выпустил из заточения твое истинное «я». Ты не контролировал в себе логоша, ты его игнорировал. Как только умер человек, которого ты ненавидел и боялся больше всего на свете, стена начала осыпаться. Любовный приворот ее окончательно разрушил.

– Это самая длинная речь за всю твою жизнь, Мин. Но ты ошибаешься, я контролировал.

– Нет. – Глаза Мина поголубели еще сильнее. – Зверь, сидящий внутри, убьет тебя, если ты ему не подчинишься. Ты логош, вот кто ты есть.

– Я только наполовину логош.

– Тем труднее тебе будет.

Александр сжал кулаки.

– Я не хочу навредить Миган. Ты понимаешь? Я не могу навредить ей.

– Тогда подчинись.

Воздух вокруг Мина заколебался, и его форма изменилась. Он стал демоном, одним из тех гигантских сильных существ, которые ворвались в тронный зал в день, когда принц Деймиен и Пенелопа вернулись в Нвенгарию. Они чуть не убили Александра, и сама Пенелопа вытащила его из лап смерти.

С того дня логоши преданы принцессе Пенелопе; они следуют старой сказке, где говорится о принцессе, которая подружилась с логошем и завоевала преданность его племени. Александр разделял эту преданность, зная, что обязан Пенелопе жизнью.

У Александра сильнее забилось сердце, в позвоночнике зазвенело.

– Я никогда не хотел быть демоном.

«Ты уже демон». Мин этого не сказал, но Александр читал его мысли.

Мин опять задрожал и плавно преобразился в волка, в образе которого являлся на бал. «Ты демон, но ты можешь предъявить миру такую форму, какую пожелаешь».

Подчиниться – это слово Александру не нравилось. Он подчинялся принцу Деймиену, но только условно, поскольку был уверен, что Пенелопа удержит Деймиена под контролем. И любовному привороту он не подчинялся – тот просто его захватил.

Александр вспомнил медитацию, которой его научил Мин. Вытянув руки, он пристально смотрел на кулаки, отмечая каждое сухожилие, каждый волосок на пальце. Руки были смуглые, темнее, чем у англичан, – в цвете кожи отразилось происхождение. В древности мадьяры, восточноевропейские воины, пришли из российских степей и осели в долине Дуная; они просочились на север Нвенгарии и смешались с немногими турецкими, племенами, которые мигрировали туда раньше. От них у нвенгарийцев темная кожа и дикие нравы.

Он любил смотреть, как Миган клала свою руку ему на руку, белые пальчики гладили его так трепетно, словно она находила чарующим все, что касалось ее возлюбленного.

Ради Миган, ради ее безопасности он подчинился.

На какой-то миг мир оставался таким, как обычно, но потом все вдруг переменилось. Тени стали резкими, в природе появились небывалые цвета – средний между синим и зеленым, более глубокий, чем пурпурный.

Александр видел каждую травинку, каждый листок, каждую песчинку. Он слышал, как бьется сердце у животных, они испугались, почуяв рядом хищника. Он слышал ровное биение сердца Мина и мог, не глядя на него, точно указать, где он находится.

Изменились руки Александра: теперь твердые мускулы покрывала шкура демона, но это не было ему противно, это было естественно.

Но Миган испугается. Он помнил, что парень-логош, приехавший в Англию за Пенелопой, привел в ужас всех домочадцев, включая Миган. Александр не хотел, чтобы Миган смотрела на него со страхом.