Он пришел к ней в гостиную через несколько минут, улыбаясь во весь рот и размахивая каким-то письмом.

– Ты только подумай! – воскликнул он. – У Даффида сын! Точнее, Мег родила сына. Здоровый, невероятно крикливый мальчонка, пишет Даффид. Смуглый в отца и настоящий красавец в маму. Глаза голубые, как небо, а характером настоящий дьяволенок, тоже в папочку. Даффид счастлив безмерно и требует, чтобы мы немедленно к ним приехали и пришли в восторг от его отпрыска. Я считаю, что мы могли бы это сделать. Можем к ним заехать, перед тем как я увезу тебя в мои владения на севере.

Лиланд еще раз пробежал глазами письмо, и улыбка его слиняла.

– Даффи спрашивает, не знаю ли я, где Джефф, потому что ничего от него не получал, к тому же тот собирался к ним явиться еще неделю назад.

Дейзи вскинула голову и побледнела.

– И ничего не известно?

– Ни-че-го, – по слогам произнес Лиланд и снова заглянул в письмо. – Но не волнуйся. Для его «исчезновения» может быть тысяча причин. Вспомни, он говорил, что отвезет Хелену в дом ее матери на севере. Оттуда он мог еще куда-нибудь заехать. Мог, например, задержаться в Эгремонте, чтобы проверить, как идут дела в хозяйстве. Не стоит оставлять имение без присмотра на слишком долгий срок. У него там есть арендаторы, а он очень ответственный землевладелец. Он мог навестить кого-то из друзей. Бывает, что письма из северных областей добираются до Лондона много дней. Позволь мне просмотреть остаток моей почты, вдруг я найду ответ, а если не найду, то отправлюсь в городской дом графа. Если и там ничего не знают, тогда стоит встревожиться.

– Мы, – с ударением произнесла Дейзи, – отправимся в дом графа. Мне будет просто невыносимо сидеть и ждать.

Лиланд помолчал, а когда заговорил, в голосе у него не было даже намека на юмор.

– Нет, – сказал он, – я не считаю это разумным. Если с графом что-то случилось, ты последнее лицо, которому следует сейчас появляться на улице. Я могу тебя защитить. Но лучше, чтобы это не понадобилось.

Дейзи тяжело вздохнула, но все же кивнула в знак согласия.

– Похоже, мы ничего не найдем, – сказал Лиланд. – Сиди тихо, прохлаждайся. На улице убийственная жара.

Дейзи даже вздрогнула от такого выбора слов. Лиланд, заметив это, поморщился.

Виконт Хей возвращался домой уже в сумерках. Вид у него был обескураженный, шёл он медленно, погруженный в свои мысли. Уже поблизости от дома он спохватился – выпрямился и зашагал быстрее. И эта перемена больше всего встревожила Дейзи.

– Что с Джеффом? – соскочив с диванчика у окна, откуда она наблюдала за улицей, спросила Дейзи, едва Лиланд переступил порог комнаты.

Он подсунул указательный палец под шейный платок и тяжело вздохнул.

– Какой изверг ввел это в моду? Право, лучше надеть на человека наручники и приказать ему плавать в них, чем вынуждать его носить это орудие пытки на шее в жаркую погоду. Хорошо лишь то, что благодаря этой тряпке никто в городе не заметил, что у меня вид чернорабочего... Я не узнал ровно ничего, – ответил он наконец на взволнованный вопрос Дейзи. – Не поступило требования о выкупе. Никаких сведений о насилии, не зарегистрирован ни один несчастный случай на дороге, ведущей к северу. И ни один из его знакомцев по Ботани-Бей не слышал ни о каком нападении. Побывал я и в суде Боу-стрит. Никто не знает, где Джефф. Это хорошо. Потому что, где бы он ни находился он там не из-за того, что с ним произошло нечто ужасное.

– Но ведь он богат, – возразила Дейзи. – Один из самых богатых людей в Англии. И при этом добр и доверчив.

– Да, он богат. Но он к тому же лучше разбирается в преступлениях и преступниках, чем большинство населения этой страны. Не забывай об этом. Его не возьмешь голыми руками и не проведешь, я в этом уверен. Нам остается только ждать от него известий. Я убежден, что причина его молчания благородная. Об этом говорили даже те, кому я платил за сведения о нем.

Дейзи почувствовала огромное облегчение, но не надолго: она вдруг заметила, что Лиланд стоит в нерешительности и не улыбается.

– Уж очень много в мире ушей, которые что-нибудь да услышат, – заговорил он. – Я узнал кое-что еще, и мне надо предпринять по этому поводу определенные меры.

– Что же это? – со страхом спросила Дейзи.

– Я выяснил, кто свидетельствовал против тебя. О, только не волнуйся, умоляю тебя, – поспешил он успокоить Дейзи, заметив, как она побледнела. – Это полная чепуха. Власти должны это понимать. Показания попросту смешные и к тому же лживые. Их дал парень по имени Сэмюел Старр, недавно вернувшийся из Ботани-Бей.

– Сэмюел... Старр? – изумилась Дейзи. – Старикан по прозвищу Лопни Мои Глаза? Мы его так называли, потому что он то и дело повторял эти слова. Это старый пират, я уверена, что он им был на самом деле. Он уже не мог выходить в море, где легко уйти на всех парусах с места преступления, и я думаю, что в Лондоне он стал промышлять карманными кражами. Вряд ли ему особо везло с этим на суше. Такой толстый, совершенно лысый старик, с татуировкой на щеке, как у туземцев южных морей... Но нельзя сказать, что он меня ненавидел. Я даже считала, что мы с ним друзья. Он рассказывал мне такие интересные истории! – Она улыбнулась. – Мне всегда было приятно с ним поболтать. Не знала, что он уехал из колонии... – Дейзи вдруг всхлипнула. – Зачем он это сделал? Почему оболгал меня? Он же знал, что Таннер погиб из-за несчастного случая. Он вместе с другими принес его тело домой. Он видел меня и даже пробовал утешить. Сказал, что, мол, я, слава Богу, освободилась, и я уверена, он говорил искренне. Что заставило его изменить мнение?

Лиланд стянул с шеи мокрый от пота платок и держал на некотором отдалении от себя кончиками пальцев, словно дохлую крысу. Он передернул плечами и сказал, не глядя на Дейзи:

– Из-за денег, конечно. Кажется, он голодал, потому что карманник из него вышел никудышный. И кто-то предложил ему порядочную сумму, а он не смог отказаться от нее. Как только он съел приличный обед, начал раскаиваться в своем поступке. Говорит, что очень жалеет о содеянном. Мы могли бы, если ты не возражаешь, не выдвигать обвинение против него. Он всего лишь нищий старик и смиренно просит пощадить его.

Лиланд повернулся лицом к Дейзи.

– Более того, он сообщил мне, кто заплатил ему. – Глаза у Лиланда стали жесткими, потемнели, и в них было страдание, поразившее Дейзи. – Я сейчас переоденусь и отправлюсь поговорить с этой личностью. На этот раз, если хочешь, можешь поехать со мной. Мне это не нравится, но ты будешь в безопасности, и я полагаю, что оно к лучшему, если не самое лучшее, для всех заинтересованных сторон. Особенно для тебя. И тебе незачем бояться призраков. Поедешь?

– Разумеется, – ответила она.

Он взглянул на нее с выражением, которое осталось для Дейзи загадкой.

– Отлично. Переоденься во что-нибудь очень легкое... и красивое.

Глаза у Дейзи сделались совсем огромными, когда она увидела, где Лиланд остановил свой экипаж.

– Здесь? – спросила она.

Ее муж выглядел бесконечно усталым.

– Да, – ответил он. – Я предполагаю, что тут оно началось, и точно знаю, что здесь закончится. Не надо думать о плохом, – добавил он мягко. – Бояться нечего. Это я обещаю. Но ты должна это узнать, чтобы потом выбросить из головы навсегда. Только мне одному такое может принести огорчение. Если я справлюсь с собой, то ты и подавно. Идем и покончим с этим.

Он передал вожжи крепкому юноше в ливрее, который ехал верхом следом за экипажем и теперь уже спешился. Подавая руку жене, чтобы помочь ей выйти из коляски, Лиланд сказал:

– Ты выглядишь очень мило. (Дейзи была в муслиновом платье цвета персика и в капоре того же цвета.) По дороге нас приятно овевал прохладный ветерок. Не проехаться ли нам в парк, Когда мы закончим наши дела, как ты думаешь? Мне хочется покатать тебя и вдобавок остудить.

Дейзи улыбнулась, но рука ее дрожала в руке Лиланда, и вовсе не оттого, что она боялась спускаться с высокого сиденья коляски. Оказавшись на мостовой, Дейзи прерывисто вздохнула и прошептала:

– Идем.

– Как приятно видеть вас, сэр, – произнес дворецкий, отворивший им дверь.

– Я тоже рад видеть вас снова, Фитч, – ответил Лиланд. – Вы в прекрасной форме, должен вам сказать. Время не властно над вами, хоть бы поделились как-нибудь со мной вашим секретом молодости. А это миледи Дейдра, новая виконтесса Хей. Мы обвенчались месяц назад в церкви неподалеку от моего деревенского дома. Я собираюсь устроить прием для наших здешних соседей и для всех обитателей Хей-Холла попозже этим летом. Тогда я смогу представить миледи всем и каждому здесь и познакомлю ее с моим домом.

Невозмутимый до сей минуты дворецкий растерянно заморгал.

– Миледи, – заговорил он, придя в себя от потрясения, – для меня это великая честь – познакомиться с вами. Я наслышан о вашей свадьбе, об этом писали в газетах. Могу ли я высказать вам мои наилучшие пожелания?

– Благодарю вас, – сказала она и кивнула.

Бросив на Лиланда вопрошающий взгляд, она увидела, что ее супруг сжал губы в тонкую линию, а лицо у него совершенно бесстрастное.

Дворецкий, выпрямившись, тоже посмотрел на Лиланда, и между ними как бы произошел обмен суждениями, которые не были высказаны вслух.

– Я доложу вашей матушке о том, что вы здесь, – сказал Фитч. – Пожалуйста, посидите пока в саду. Я пригласил бы вас в гостиную, но там сегодня просто адская духота.

– Благодарю вас, – ответил Лиланд. – Идем, Дейзи. Фитч совершенно прав. В саду нам будет прохладнее. Гостиная моей матери являет собой нагромождение массивной мебели и тяжелых ковров и прочих тканей. Мебель бесценна, а ковры по большей части – музейная редкость. Все это прекрасно в декабре, но не сейчас.

Однако Дейзи замерла на месте с белым как мел лицом и молча смотрела на него.

– Да, – произнес он, накрывая ладонью руку Дейзи, которая лежала у него на сгибе локтя. – Очень неприятно для меня, однако вполне в духе моей матери. Но вся эта нелепость по крайней мере, кончится раз и навсегда. Я хочу, чтобы ты услышала все из ее собственных уст. Фитч, – обратился он к дворецкому, – пошлите кого-нибудь к моей матушке. И совершенно нет нужды упоминать при этом, что моя жена сопровождает меня.