– Такты не хочешь больше слушать? – спросил он, когда вновь обрел возможность дышать и говорить, хотя сердце его, казалось, вот-вот выскочит из груди.

– Покажи мне теперь, – произнесла она возле самых его губ. – Прошу тебя.

И он это сделал.

На этот раз Дейзи не отшатнулась и не противилась его ласкам. Ни тогда, когда он целовал ее губы, шею, грудь, ни тогда, когда он помогал ей снять рубашку, которая вдруг стала для нее тесной, жаркой и неудобной.

– Сними свой халат, – прошептала она. – Я хочу узнать все, о чем ты говорил мне, Ли. О, я так жажду этого!

– К вашим услугам, миледи, – сказал он. – Я тоже этого хочу.

Он распахнул халат и отшвырнул его в сторону.

Обхватив ладонями ягодицы Дейзи, он тесно прижал ее к себе, уложил на подушки и лег с ней рядом. Дейзи чувствовала его возбуждение, но не боялась, она была слишком занята узнаванием того, насколько необыкновенными могут быть поцелуи, и наслаждалась ласками Лиланда.

Она хотела узнать, какой он, желала ласкать его, гладить, как он ее, не потому что это было бы справедливо – отвечать на ласки, но потому что найти и узнать друг друга можно только так, телом к телу.

Дейзи вздрогнула, когда Лиланд тронул рукой ее промежность, – ощущение было незнакомым и возбуждающим, но прикосновения очень нежные и осторожные, и когда длинный палец Лиланда пробрался к самому интимному месту, Дейзи не испугалась. Она хотела большего, но едва пошевелилась, Лиланд прекратил свои смелые ласки.

– Нет-нет, – забормотала она, спрятав лицо у него на шее. – Не останавливайся, не надо. Мне так хорошо, я никогда не знала такого.

– Теперь узнаешь, – горячо прохрипел он у нее над самым ухом, поцеловал ее и возобновил свои прикосновения, Дейзи дрожала всем телом и почти задохнулась, ощутив незнакомые ей доселе конвульсии наслаждения. Она не сразу поняла, что ожидает большего – почувствовать его в себе.

Это превзошло то, на что надеялся Лиланд. Дейзи пылала и жаждала ему отдаться. Она потянулась к нему.

– Это мой выбор, – прошептала она. – Я хочу для тебя того же. Так тебе нравится? – Она осторожно взяла в ладони его член. Лиланд замер.

Секунду он молчал, и за это короткое мгновение Дейзи успела подумать, не зашла ли она слишком далеко (а может, недостаточно далеко?). Она вовсе не хотела вызвать у этого мужчины неприятные ощущения.

– Вес твои прикосновения мне нравятся. – Он задыхался, едва сдерживая возбуждение. – Это хорошо, прекрасно. Это великолепно.

Он уложил Дейзи на спину, накрыл своим телом и еще раз потрогал ее промежность. Он не мог поверить в свою удачу. Она была готова принять его и хотела этого.

Медленно, бережно, хоть и страшась, что она остынет, если он не поспешит, Лиланд вошел в нее. Вся дрожа, Дейзи распростерлась под ним, принимая и стремясь вместить его.

Он двигался вместе с ней, наслаждаясь ее горячностью и сладостью, бормоча ей на ухо слова любви. Он не простил бы себе, если бы кончил раньше, чем доведет ее до оргазма. И наконец она содрогнулась всем телом, вскрикнула, снова сотрясаясь, еще и еще. Только тогда он позволил себе присоединиться к ней в экстазе, выкрикивая ее имя.

Потом они лежали рядом, обнявшись. Тело Дейзи все еще вздрагивало от незнакомых дотоле ощущений. Лиланд чувствовал себя удовлетворенным и умиротворенным, но желание не оставляло его. Прижимая Дейзи к сердцу, он гладил ее волосы, время от времени прикасаясь к ним губами. Дейзи заговорила первой.

– Благодарю тебя, – сказала она. – Я не знала, что могу испытывать такие чувства. Это ни капли не похоже на... О, благодарю тебя. – Ее губы, которые она прижимала к его груди, сложились в улыбку. – Теперь меня ничуть не удивляет твоя репутация соблазнителя.

Рука Лиланда замерла.

– Нет, – заговорил он мягко, – до сих пор я никого не соблазнял. Какое открытие! И какое упущение. Я просто не понимал, чего мне так не хватает. Это было чудесно. Благодарю тебя, любовь моя.

Дейзи не ответила, но глаза ее стали влажными от навернувшихся слез.

– Вот тебе и на, – сказал Лиланд, приподнимая голову Дейзи и вытирая слезинки. – Чтобы больше такого не было! Мы можем заниматься любовью в воде, это, как я слышал, очень увлекательно. Но не сейчас.

Дейзи хихикнула, потом рассмеялась, и Лиланд присоединился к ней.

– Ну как? – спросил он. – Продолжим наши уроки?

– Ты можешь? – удивилась она.

– Думаю, да. Если ты поддержишь меня.

– Как хорошо, что мы ушли сюда из лабиринта, – сказала Дейзи спустя некоторое время. – Только представь себе, что кто-нибудь наткнулся бы там на нас во время этого.

– Такого быть не могло, – ответил он рассеянно. – Я отдал приказание, чтобы никто там не появлялся.

Дейзи выпрямилась и, выкрикнув: «Ах ты, обманщик!», схватила подушку, чтобы ударить ею Лиланда, но передумала и заглушила его смех поцелуем.

Глава 22

Чета новобрачных провела неделю, занимаясь открытием телесных качеств друг друга, и в результате обнаружилось, что тела их идеально совместимы. Следующая неделя ушла на определение того, насколько близок их образ мыслей.

Дейзи рассказала мужу о своих испытаниях, с того момента как арестовали ее отца и до прибытия в Ботани-Бей. Она старалась не говорить о Таннере, но Лиланд расспрашивал о нём, и она была вынуждена отвечать на его вопросы. Но в один прекрасный день он прекратил расспросы, а Дейзи обнаружила, что почти забыла о Таннере, потому что ей больше не надо было о нем думать. Лиланд заслонил его собой, вычеркнул из памяти Дейзи тяжелые воспоминания, Таннер казался теперь дурным и очень давним сном.

Лиланд слушал Дейзи и дивился ее смелости и живому уму. Совсем юной девушкой она, не совершив никакого преступления, пережила ужасы заключения в такой страшной тюрьме, как Ньюгейт, была отправлена в колонию для преступников за океан и ко всему прочему буквально продана в жены человеку, настолько ниже ее во всех отношениях, что при нормальной жизни Дейзи даже не встретила бы Таннера случайно на улице. Даффид и его братья, а также граф прошли через этот ад, но Лиланд до знакомства с Дейзи не моги предположить, что хоть одна женщина, пережив все это, могла сохранить красоту души и тела.

Они гуляли и не могли наговориться, занимались любовью и опять разговаривали, танцевали и пели, ездили по окрестностям верхом и в экипаже. Удили рыбу в ручьях, плавали в озере и ночью засыпали в объятиях друг у друга, даже если и не занимались перед сном любовью. А днем благодарно радовались своей редкой человеческой близости.

Хотя Лиланд над этим подшучивал, Дейзи с горечью слушала его рассказы о том, насколько его детство было отравлено сплетнями о приключениях блудливой мамаши и холодной суровостью отца, тем, что он, по существу, не знал материнской любви.

– Мне не повезло, я унаследовал наружность отца, – не однажды говорил он.

А Дейзи про себя дивилась: как он вырос таким порядочным и обаятельным человеком? Мало-помалу начала она понимать, что его спасло чувство юмора, и дала себе слово, что, если это будет в ее силах, Лиланду больше не придется использовать сарказм для самозащиты.

Они были так счастливы, что и думать не хотели о возвращении в Лондон. Но оба помнили, что у них есть враг, и понимали, что не будет им покоя, до тех пор пока они не узнают, кто возбудил ложное обвинение против Дейзи и старается, чтобы ее вторично выслали из страны.

Они вернулись в Лондон жарким утром и тотчас же пожелали вновь очутиться в сельской местности. Невиданная жара обрушилась на город перед самым концом сезона и почти прекратила светскую суету, как внезапное стихийное бедствие.

Знойное марево повисло в воздухе, когда они проезжали по улицам Лондона. Уличные зазывалы и разносчики с тележками старались держаться в тени. Город замер, на улицах было почти пусто, если не считать злосчастных странствующих душ вроде слуг или тех горожан, которых выгнали из дома неотложные дела. Лиланд и Дейзи проезжали через парк, но и там тоже было безлюдно: в такую жару тень не сулила прохлады.

В холле городского дома Лиланда было терпимо, видимо, благодаря мраморному полу.

Дейзи поднялась наверх умыться и переодеться с дороги во что-нибудь легкое, а Лиланду дворецкий предъявил серебряный поднос с почтой и грудой записок и визитных карточек, накопившихся за время его отсутствия. Дворецкий также сообщил, что светская жизнь в последние дни совсем заглохла. Леди и джентльмены из высшего общества предпочитали отсиживаться в гостиных или садиках на заднем дворе своих домов и обмахиваться веерами. Вечерние приемы успехом не пользовались. Никому не хотелось толпиться среди гостей в душном помещении. Кое-как еще теплились только ранние мероприятия: званые завтраки и утренние визиты служили заменой балам и суаре для тех, кто надеялся просватать незамужних дочерей до закрытия сезона. Большинство строило планы отъезда в загородные имения.

– Нам нужно как можно скорее повидаться с Джеффом и подготовиться к приему некоторых утренних визитеров, – сказал Лиланд Дейзи, едва она спустилась вниз. – Я уже отправил записочку графу, пару слов деятелям на Боу-стрит, а также записки старым приятелям Даффида, которые с законом не в ладу. Надо разузнать, нет ли чего новенького. Я хочу, чтобы ты не только была, но и чувство вала себя в безопасности. А этого не будет, пока мы не узнаем, кто выдвинул против тебя обвинение.

– И кто ударил тебя ножом, – добавила Дейзи. Он покачал головой:

– Не думаю, что эти события как-то связаны. Я все более склонен считать, что это был обыкновенный карманник, который испугался, когда я кинулся за ним. Мы скоро все узнаем и вернемся в имение. И я непременно должен показать тебе дом моих предков. Моя мать, вероятно, там, но мы надолго не задержимся. А сейчас мне надо просмотреть почту, письменный стол просто завален корреспонденцией и визитными карточками. Потом мы посидим где-нибудь в холодке и подождем развития событий. Почему бы тебе не подождать в задней гостиной? Там не так жарко. Я присоединюсь к тебе, как только смогу.