Эйлин пристально взглянула на нее.

— Мой отец не будет неволить меня, если узнает, что граф хитрит и потакает собственным прихотям. Со своей стороны могу сказать, что выйду замуж за графа, если он честно будет выполнять клятвы верности, которые даются при венчании.

Глава 17

Едва Эйлин произнесла эти не лишенные внутреннего драматизма слова, как из ближайшего леса вылетела группа всадников и быстро понеслась прямо к ним.

— Вот нас и обнаружили, — не без злорадства сказала Эйлин. — Ну что ж, продолжим нашу беседу по возвращении в замок.

Растерявшись, не зная, как ей быть, Фиона рассматривала всадников. Среди них она не заметила Гэвина, что уже радовало. В данную минуту у Фионы совсем не было настроения видеть его. Тем более она догадывалась, как он разозлился, узнав о ее исчезновении из замка.

Всадники приближались, не снижая скорости, что было несколько странно. Из-под лошадиных копыт летели комья грязи и ошметки травы.

Садиться в женском платье на лошадь без помощи было неудобно, поэтому обе девушки стояли на месте, поджидая всадников. Вдруг смутное подозрение зашевелилось в душе Фионы. Она быстро окинула взглядом приближавшихся воинов: ни одного знакомого лица. Никого из людей Гэвина, и никого из слуг Синклера.

— Бежим! — крикнула Фиона.

Озадаченная ее криком Эйлин удивленно уставилась на нее.

— Фиона, нам незачем бежать.

— Быстрее! — отчаянно закричала Фиона, подталкивая Эйлин вперед. — Нам надо скорее спрятаться в лесу.

— Но почему?

— Да потому, что это люди не графа и не вашего отца. Это разбойники! Быстрее!

Как только смысл сказанного дошел до сознания Эйлин, она подняла подол платья и бросилась бежать что есть духу. Фиона устремилась следом за ней, не отставая ни на шаг. Они бежали, не разбирая дороги, страх гнал их вперед с неудержимой силой. Спрятаться, спастись — вот та единственная мысль, которая билась в их сознании.

Достигнув густого подлеска, они перевели дух, чтобы с новой силой пуститься бежать среди деревьев. Ветви хлестали их по лицам, цеплялись за длинные подолы платьев, сдерживая их порывистый бег.

— Может… где-нибудь… спрячемся? — в промежутках между вздохами спросила Эйлин.

— Где? — в отчаянии переспросила Фиона. — Я не вижу ничего подходящего.

Конский топот надвинулся вплотную.

— Давайте разделимся, — крикнула Фиона. — Я побегу налево, а вы направо.

Но она опоздала. Сильные руки схватили ее за плечи и подняли в воздух. Эйлин оглянулась на ее крик, споткнулась о какой-то сук, торчавший из-под земли и упала навзничь. В тот же миг догнавший ее всадник прыгнул на нее, придавил к земле и, схватив за руки, завел их за спину.

— Остановитесь! — взмолилась Фиона. — Вы делаете ей больно.

Она бессознательно билась в железных объятиях, тщетно пытаясь сопротивляться, но вырваться из державших здоровенных ручищ было невозможно.

— Ей будет еще больнее, если ты сейчас же не заткнешься и не перестанешь дергаться, — прорычал державший ее головорез.

У Фионы замерло сердце. Вняв угрозе, она перестала дергаться и замолчала. Нападавшие, довольные их покорностью, тоже умерили свой агрессивный настрой. Спешившись, разбойники связали обеим девушкам руки. Эйлин и Фиона стояли рядом друг с другом. Фиона молча, но выразительно сжала губы, делая знак Эйлин. Та догадывалась: надо помалкивать и не болтать без нужды, — и кивнула головой.

Фиона облегченно вздохнула. Они поняли друг друга, а сейчас это было важнее всего. Вдруг им повезет, и все их злоключения закончатся требованием выкупа.

У разбойников должен быть главарь, более благоразумный и расчетливый, с которым можно договориться.

«Если разбойники запросят слишком много, пусть Гэвин выкупит прежде всего Эйлин», — мелькнула мысль у Фионы. «А если Гэвин не захочет выкупать ее, пожалев денег, тогда поделом ей. Она сама во всем виновата».

Схватив Фиону за связанные руки, разбойник потащил ее куда-то через лес, другой бандит волочил следом Эйлин. Вскоре они вышли на опушку, где стояли остальные разбойники.

— Похоже, вам, ребята, досталась завидная добыча, — раздался чей-то надменный голос. — Отлично сработано.

Эйлин издала тихий восхищенный возглас. Фиона взглянула на говорившего, и ей сразу все стало ясно. Разбойник, сидевший верхом на белом жеребце, был молод и дьявольски красив. Глаза его насмешливо поблескивали, однако выражение лица не предвещало ничего хорошего. По обе стороны от него сидели на лошадях два головореза. Хотя оба они были старше молодого товарища, с первого же взгляда становилось ясно, кто здесь главный.

Молодой предводитель вдруг нахмурился, взгляд его стал суровым и тяжелым, он явно о чем-то задумался. Судя по всему, то, о чем он думал, не предвещало пленницам ничего хорошего. Как ни крепилась Фиона, но и она растерялась, хотя ничем не выдала своего внутреннего смятения. Рядом с ней стояла Эйлин, бледная и безмолвная.

— Какая из них будет первой? — крикнул один из разбойников, приведших обеих женщин. — Рыжая или блондинка?

— Черт, хороший вопрос, — крикнул другой бандит. — Хотел бы я каждый день иметь подобный выбор.

Все рассмеялись, многие с откровенным любопытством посматривали на женщин. Эйлин съежилась, потупив глаза. Но Фиону было не так легко смутить. Четко понимая, от кого зависит ее с Эйлин судьба, она не сводила глаз с главаря.

— Нет, нет, мы не станем обижать этих красавиц, — заявил главарь. — Но если граф хочет получить их назад, то ему придется внимательнее прислушаться к нашим просьбам.

— И ту и другую? — раздался чей-то глухой и возмущенный возглас. — Две красотки, хм, не жирно ли это для графа, тогда как у нас нет ни одной?

— Точно, — буркнул головорез, стоявший рядом с Фионой, и слегка дернул ее за руку. — Если хочешь, давай вернем одну, а вот эту оставим. Хотя бы на несколько дней.

— Пошутили и хватит, Магнус, — решительно сказал молодой главарь, и его глаза свирепо блеснули.

Суровый и резкий тон охладил пыл Магнуса. Пробурчав что-то нечленораздельное, он отступил на шаг от Фионы.

Довольный главарь повернулся к всаднику, стоявшему слева от него.

— Алек!

Тот кивнул, дернул поводья, и его лошадь тронулась вперед. Подъехав к Эйлин, он грубо схватил ее, поднял и посадил, точнее, бросил, словно мешок с зерном, на седло перед собой. Эйлин испуганно вскрикнула.

— Не кричи, девчонка, а то я ненароком уроню тебя, — сказал Алек, вызвав смех разбойников.

Одной Эйлин было не до смеха. Она сидела на седле боком, так что ее ноги свешивались по одну сторону лошади, а сама она опасно кренилась в другую. Ей было страшно. Несмотря на все ее усилия, связанные руки очень мешали удерживать равновесие. Но тут ее положение еще более осложнилось. По знаку, поданному главарем шайки, Магнус крепко связал Эйлин лодыжки. Теперь она была надежно стреножена.

Алек крепче обнял девушку, и, поскольку ей некуда было деваться, она прильнула к его груди.

Тут наступила очередь Фионы. Молодой главарь на белом коне подъехал к ней. Она мотнула головой и отступила на шаг назад. Он был совсем рядом, нависая над ней, как скала. Фиона всмотрелась в его лицо и неслышно ахнула.

В нем было так много черт, общих с лицом Гэвина. Те же синие глаза, выдающиеся скулы и красиво вылепленный подбородок. Более того, на нем лежал отпечаток мужественности и твердой решительности, очень роднивший его с другим, так хорошо знакомым ей лицом.

От волнения у Фионы перехватило горло. Она не сомневалась в том, кто сидит верхом перед ней. Удивление и страх смешались в ее душе.

— Вам придется поехать вместе со мной, леди Фиона, — сказал он шелковым голосом. Фиона вздрогнула: он знал ее имя, но и она знала, кто он такой.

— Как вам будет угодно, мастер Гилрой, — отвечала она ему точно таким же ровным и твердым голосом.

Искра удивления блеснула в его глазах, что подтвердило догадку Фионы. Итак, они с Эйлин попали в лапы злейшего врага Гэвина, но как бы ни был опасен Гилрой, он все-таки являлся их последней надеждой на благоприятный исход приключения. Было бы глупо с ее стороны злить или раздражать его на виду у подручных. Только он мог защитить ее и Эйлин от вожделения остальных разбойников.

Все эти мысли мгновенно пронеслись в голове Фионы, поэтому она без всякого сопротивления позволила ему поднять себя, словно пушинку, и посадить на седло перед собой.

Зловредный Магнус тут же самым жестоким образом связал веревкой ее лодыжки.

— Вперед, — скомандовал Гилрой, трогая коня с места одним движением колен.

Тряская езда по неровной местности измотала Фиону. Учитывая ее связанные руки и ноги, ей было крайне сложно сохранять равновесие. Впрочем, всякий раз, когда она опасно кренилась вбок, Гилрой подхватывал ее и прижимал к себе.

Поначалу Фиона горячо молила Бога вызволить их из рук разбойников. Но езда настолько измучила ее, что очень скоро молитвы невольно уступили место проклятиям. Тут досталось всем: и дороге, и Гилрою, и самой себе за то, что по своей собственной глупости попала в такую передрягу.

Фиона не могла не понимать, что она и Эйлин — отличный повод для Гилроя свести счеты с Гэвином. И выкуп был как раз самым легким способом отделаться от разбойников. Но согласится ли на это Гилрой, пойдет ли на такую сделку? О более страшном конце для нее и Эйлин — а их могли обесчестить и даже убить — она старалась вообще не думать.

Молясь о счастливом для них исходе, Фиона больше всего надеялась, как это ни странно, на благородство Гилроя. Все-таки он был Маклендоном.

Через несколько часов пути, которые показались вечностью, отряд выбрался на прогалину. Куда они ехали и где оказались, Фиона не имела никакого представления. Долгое блуждание по лесу невольно навело ее на грустную мысль: Гэвину, как бы хорошо он ни знал свои земли, будет трудно найти их.