Конечно, прополка была нелегким делом, но именно это ей и требовалось. Размеренная, однообразная, отупляющая работа занимала руки, одновременно отвлекая от тягостных мыслей, а также избавляя от хмурых и не слишком доброжелательных взглядов со стороны женской прислуги.

Пришедшая утром весть о смерти короля Эдуарда вызвала в замке суматоху, в центре которой находился Гэвин. Понимая, насколько он занят, Фиона не надеялась увидеть его раньше ужина. Впрочем, это было к лучшему. Несколько минут рядом с ним, и она буквально теряла голову от любовной страсти, которую он пробуждал в ней. У нее подгибались колени, и ни о чем другом она думать не могла.

Такое состояние не могло не тревожить ее. Она чувствовала: ей нужно и время, и некоторая удаленность от него, чтобы разобраться в своих чувствах и переживаниях. Только так и никак иначе.

Калитка вдруг скрипнула, распахнулась, и, к ее удивлению, в проеме возник Гэвин, который сразу направился к ней.

— Я искал тебя повсюду и наконец нашел.

— Я не прячусь, — возразила Фиона и смутилась. Она действительно сегодня скрывалась от него, но ей не хотелось, чтобы он догадался об этом.

— А разве я сказал, что ты прячешься?

Фиона покраснела и совсем смутилась. Отвернувшись, она не знала, что говорить, но затем, чтобы как-то выбраться из неловкого положения, сказала:

— Какой чудесный огород и в каком ужасном виде. Это настоящее безобразие так относиться к столь ценным растениям. Я тружусь уже второй день и надеюсь дня через два навести здесь надлежащий порядок, если, конечно, меня не будут отвлекать от работы.

Надеясь, что Гэвин оставит ее, Фиона подняла с земли кучку выполотых сорняков и отнесла их в одну общую большую кучу. Однако граф оставил намек без внимания и подошел к ней вплотную.

— Закончишь в другой день. Хотя мне непонятно, почему ты этим занимаешься. В замке полным-полно пажей-бездельников. Мне кажется, прополка кухонного огорода — это одна из их обязанностей.

Тяжело вздохнув, Фиона поднялась, с удовольствием распрямляя согнутую спину.

— Для того чтобы ухаживать за лекарственными травами, надо кое-что знать о них, а большинству молоденьких пажей это совершенно безразлично. Если заставить их пропалывать огород, то они очистят огород не только от сорняков, но и от полезных растений.

— О, тебя послушать, так начнешь думать, что возиться в грязи — это очень сложная и искусная работа. Самая подходящая для леди, не так ли? — усмехнулся Гэвин.

Фиона хотела сказать в ответ что-нибудь едкое и не менее насмешливое, но, заметив знакомый огонек желания в его глазах, смутилась.

— Это такой же труд, как и любой другой, в нем нет ничего зазорного.

— Я этого не говорил. Труд всегда остается трудом. Мне только хочется понять, почему ты выбрала для себя такое занятие.

— Почему? Мне нравится бывать в одиночестве и дышать свежим воздухом. Мне нравится быть полезной. — Она обвела рукой вокруг огорода, большая часть которого благодаря ее заботам выглядела ухоженной, а другая, меньшая, оставалась запущенной. Все было ясно без слов.

— Ладно, ладно, ты хорошо потрудилась, — примирительно ответил Гэвин и, подойдя к калитке, открыл ее, показывая жестом, что пропускает ее вперед.

Однако Фионе совсем не хотелось уходить отсюда. До ужина было еще очень далеко, и за это время она рассчитывала еще многое успеть.

— Ты чем-то недовольна? — удивился Гэвин, заметив, как омрачилось ее лицо. — Что-то не так?

Фиона растерялась. Причина ее недовольства крылась не столько в том, что он отрывал ее от работы, а в том, что он распоряжался ею и ее свободой по своему усмотрению. Это требовало прояснения. Но она не знала: стоило ли объясниться прямо сейчас или отложить объяснение на потом, когда представится более удобный случай?

Хотя могла ли она возражать ему или ставить условия, тем более что-то требовать? Разве не она сама согласилась стать его любовницей? Послушно выполнять все его прихоти? А если так, то вряд ли ее хмурый и недовольный вид обрадует графа. Да, она не его рабыня, но прихоти графа она все-таки должна выполнять. А как же иначе?

— Хорошо. Но завтра с утра я опять приступлю к работе, — твердо заявила Фиона, избегая прямого противостояния и вместе с тем отстаивая хоть какую-то свою независимость.

— А я велю Хэмишу прислать к тебе на помощь несколько пажей, — согласился с ней Гэвин.

Фиона внутренне напряглась, что немедленно отразилось на ее лице. Гэвин, должно быть, заметивший ее тревогу, тут же добавил:

— Они будут работать под твоим присмотром.

— Благодарю.

В ее голосе не чувствовалось ни тепла, ни благодарности, но Гэвин, который или сделал вид, или на самом деле ничего не заметил, шел чуть впереди, куда-то уводя ее.

Они пересекли двор замка, и все, кого они встречали по дороге, почтительно кланялись им, что льстило Фионе. Ее настроение начало понемногу улучшаться. Каждому встречному она смело смотрела в лицо, как бы давая понять, что она умеет как должное принимать знаки почтения, невзирая на ее нынешнее положение.

«Если я буду вести себя как леди, то и окружающие будут относиться ко мне как к леди».

— Честно говоря, я собирался отправиться прямо сейчас, но вижу, тебе нужно немного времени, чтобы привести себя в порядок, — заметил Гэвин, скользнув взглядом по ее испачканным рукам.

Фиона завела испачканные землей руки назад, чтобы он их не видел.

— Я должна сопровождать тебя? Куда мы поедем?

— Увидишь. — Гэвин загадочно улыбнулся. От его улыбки раздражение Фионы сразу исчезло. Они уезжали из замка вместе. От этой мысли у нее сразу улучшилось настроение. Скоро она вырвется на свободу!

Времени на переодевание не было. Фиона быстро умылась, причесалась с помощью Алисы и в сильном волнении спустилась вниз, где, постукивая ногой от нетерпения, ее поджидал Гэвин. Позади него стоял паж. Едва Фиона приблизилась, как ее сердце сжалось от волнения…

— Спенсер!

Услышав свое имя, мальчик обернулся к ней и улыбнулся. Однако улыбка тут же сбежала с его лица, и он нахмурился, как только заметил по ее движению, что она хочет обнять его. Фиона тут же сообразила: он боится, как бы она не начала обнимать и ласкать его на глазах у графа. Ей стало обидно и больно.

Фиона сдержала свой порыв, но это далось нелегко. В последние несколько дней она совсем не видела Спенсера, поэтому ей очень хотелось прижать его к груди и расцеловать в обе щеки. Если бы не отец Ниалл, который иногда сообщал ей кое-что о жизни мальчика, она вообще не знала бы о том, как живется Спенсеру в замке. И вот теперь несколько мгновений вместе со Спенсером — это был настоящий подарок!

— Вели конюху оседлать моего коня и еще двух лошадей, — приказал Гэвин Спенсеру.

— Еще двух, — повторил мальчик.

— Да. Одну для леди Фионы, другую для тебя.

— Для меня? А почему я должен ехать?

Спенсер тут же прикусил язык. Однако его явное нежелание ехать вместе с ней огорчило Фиону едва ли не до слез. Что такого ужасного было в предложении графа проехаться вместе с ними верхом? Или он стеснялся графа, ведь Гэвин был его самым большим начальником?

Раздосадованной Фионе не хотелось ни разговаривать, ни даже смотреть на графа, пока они оба дожидались лошадей, хотя ей следовало быть благодарной за то, что она проведет несколько часов вместе со Спенсером. На дворе замка стояла тишина, и почти никого не было видно вокруг, пока они садились на лошадей. Выехав за ворота, Фиона вздохнула свободнее. Жеребец, на котором скакал граф, тоже обрадовался, вырвавшись на простор. Он хотел было припустить во всю силу, но Гэвин сдержал его порыв властной рукой.

Спенсер ехал позади. «Наверное, трясется в седле, то и дело рискуя упасть». — Однако Фиона не обернулась, не поддержала его ласковым словом, хотя ей очень хотелось это сделать.

Находясь в таком взволнованном состоянии, она не замечала, ни куда они едут, ни чудесной живописной красоты окружавших их лесов и озер. Но поскольку их не сопровождали воины, Фиона решила, что их поездка не будет слишком продолжительной. И действительно, не прошло и полчаса, как Гэвин осадил своего коня.

Спрыгнув с седла, он помог Фионе спуститься на землю. Вернувшись к своему коню, он снял с него несколько удочек и вешку с прикрепленной к ней сетью.

— Мы будем ловить рыбу? — удивилась Фиона.

— А как ты думаешь? — весело отозвался Гэвин, бросая рыбацкие снасти Спенсеру, которые тот ловко поймал на лету. Фиона с гордостью посмотрела на него.

— Следуйте за мной, — повелел Гэвин. — Я знаю одно местечко, где можно поймать очень большую рыбу.

— Я никогда не ловила рыбу, — призналась Фиона, любопытство которой разыгралось не на шутку. Она взглянула на Спенсера, однако, к ее удивлению, предстоящая рыбалка, видимо, нисколько его не обрадовала. Мальчик был явно чем-то недоволен.

Чуткая Фиона поняла, что сейчас не стоит ухудшать настроение Спенсера лишними расспросами. Вздохнув, она побрела следом за Гэвином вдоль берега озера. Он перепрыгнул на плоский камень, а потом протянул руку, чтобы помочь ей перебраться. С блестящими от радости глазами, забыв обо всем на свете, в том числе и о страхе, Фиона прыгнула следом за ним.

— Не торопись, — предостерег ее Гэвин, останавливаясь перед поваленным стволом дерева, перекинутым между двумя валунами. Он потрогал ногой дерево, проверяя, прочно ли оно держится, а затем быстро и легко первым перебежал по стволу на другой камень.

Не желая отставать от него, Фиона подняла юбки и хоть медленно, но так же уверенно перебралась на другой валун. Гэвин улыбкой приветствовал ее успешный переход. Они оба оглянулись назад на Спенсера: тот бледный, словно окаменев, стоял на другом валуне.

— Смотри под ноги и держи равновесие, — не удержавшись, посоветовала ему Фиона.