Вера Иванова - Как склеить разбитое сердце?

— Да вы просто герои! — воскликнула я. — А этот парень обязан вам жизнью!

На наше счастье, фары вскоре высветили дорожный знак с больничной койкой. Каринка свернула на боковую дорогу — начались ухабы, скорость пришлось снизить. Повиляв несколько минут по разбитой, выщербленной трассе, наша «шестерка» выехала на липовую аллею, ведущую к темному приземистому зданию. Из темноты вынырнул указатель «Приемное отделение», Каринка несколько раз помигала, и тут же на первом этаже загорелся свет.

— Кого-то привезли? — крикнул выглянувший из-за двери заспанный врач.

— На шоссе авария! У нас пострадавший! — выкрикнул Вовик, вываливаясь из машины вместе с громко лающим псом. — У него вся башка разбита! И руки! — заорал он, стараясь перекричать собаку.

— Тихо, тихо! Не все сразу! — остановил нас доктор. — Вы мне всю больницу перебудите.

Он заглянул в салон, посветив фонариком, быстро осмотрел парня.

— Отличная работа, — одобрил врач, указывая на повязку. — Кто из вас постарался?

— Каринка! Маринка! — мы с Каринкой одновременно показали друг на друга.

— Молодцы! Каталку сюда!

Появился здоровенный детина с помятой физиономией, перед собой он толкал громыхающую каталку. Медики осторожно перевалили парня на это облупленное и шаткое металлическое сооружение, что было непросто — преданный пес с громким лаем бросался под ноги, хватал за полы халатов, норовя оттащить «чужаков» от хозяина.

— Это чья собака? Ваша? Отгоните ее, немедленно! Больного срочно на рентген! — приказал доктор.

— Это не наша собака! А вот его! — попытался объяснить Вовик. — Вы же разрешите ей с ним остаться?

— Не разрешу! В больнице животным находиться запрещено, — отрезал непримиримый врач. Он помог санитару довезти каталку до отделения, потом вернулся, вынул из кармана блокнот и ручку. — А теперь давайте по порядку… Имя, фамилия, возраст больного…

— Мы не знаем! — наперебой закричали мы. — Мы его видим второй раз в жизни! Вернее, в третий…

Врач внимательно выслушал наш рассказ, делая в блокноте пометки.

— Красная «Феррари»? Странно… Не слышал, чтобы у кого-то из местных была такая машина. А номер не запомнили?

Мы с Каринкой пожали плечами, но тут раздался голос Вовика: он легко назвал номер.

— Я еще в первый раз запомнил, когда они нас на шоссе обогнали, — сообщил он.

— Молодец, — похвалил доктор. — Говорите, документов при пострадавшем не было?

— Нет, — твердо ответила Каринка. — Ни документов, ни денег.

— Что ж, плохо… Я отлучусь ненадолго, посидите пока в приемном покое, хорошо? Там тепло, погреетесь.

Врач ушел, Вовик побежал за ним, а я действительно почувствовала, что замерзла. Неужели погода испортилась? Или меня бил озноб после всего произошедшего? Но идти в больницу не хотелось. Я забралась в машину, обхватила себя руками, пытаясь согреться.

Каринка села рядом, закрыла глаза. Мне тоже вдруг страшно захотелось спать. Я зевнула и посмотрела на часы — светящиеся стрелки показывали половину первого. Детское время! Дома у нас с родителями разгорелся бы спор о том, что мне пора в постель — почему-то предки считают, что я недосыпаю. Я, конечно же, начала бы орать и возмущаться нарушением моих прав, трясла бы паспортом и заговаривала бы им зубы до часу или даже до половины второго. Но с какой радостью я бы сегодня отправилась в свою теплую, мягкую постельку! Взбила бы подушку, уложила рядом Пусю и Люсю — это две большие мягкие обезьяны, накрылась бы невесомым пуховым одеяльцем… Как сладко спать в родном доме! Как уютно у меня в комнате — настоящее гнездышко! Я вспомнила о том, что забыла перед отъездом полить лимон — мама наверняка и не подумает об этом. И дневник забыла спрятать — так и оставила его валяться на столе. Что, если предки заглянут туда? Вряд ли их обрадует двойка по географии… Я вдруг увидела эту двойку — жирная, пузатая, она стояла перед глазами, а потом вдруг изогнулась, как змея, и превратилась в кол…

Сон мой был прерван бесцеремонным стуком в окно. Возмутителем спокойствия оказался, конечно же, Вовик. С аппетитом поедая ржаную горбушку, он поведал последние новости.

— Уже пожарных вызвали! — радостно сообщил нам неугомонный ребенок. — И милицию!

Повиливая хвостом, пес подошел к мальчишке и жалобно тявкнул, глядя на горбушку. Я отлично понимала его — при виде хлеба у меня самой слюнки потекли.

— На, возьми! — Мальчишка протянул остатки хлеба псу, тот, радостно повизгивая, съел все до последней крошки. — Кстати, они хотят задержать главных свидетелей для допроса.

— Главных свидетелей? А кто это? — Зевнув, я тупо уставилась на Вовика.

— Главные свидетели — это мы! — сообщила моя более догадливая подруга. Нахмурившись, она угрюмо смотрела перед собой. — Пора сматываться!

— Сматываться? Зачем?

— Сейчас приедет милиция и арестует нас за угон машины! Или даже еще хуже.

— Как это — хуже? Что может быть хуже?!

— А как мы объясним, что у парня не было денег и документов?

— Повторим то, что уже говорили! Правду.

— И кто поверит девицам, угнавшим машину?

— А почему бы им нам не поверить? И вообще, что ты злишься?

— Я устала, вот что!

— Я тоже.

— И я, — поддакнул Вовик.

— Короче, вы как хотите, а я поехала! — отрезала Каринка, включая зажигание.

— А собака? Мы что, так и бросим ее тут? — Я показала на пса, улегшегося у входа.

Словно догадавшись, что мы говорим о ней, собака подошла к нам, уперлась лапами в дверь и посмотрела мне в глаза. «Не бросайте меня тут! — умолял ее взгляд. — Возьмите с собой!»

И я решилась. Не могу смотреть, как мучаются животные!

— Иди сюда! — пригласила я овчарку, немного подвинувшись. Радостно повизгивая, псина забралась с лапами на сиденье, положила морду мне на колени — совсем как недавно ее хозяин…

— И что мы с ней будем делать? — пробурчала Каринка. — Мы даже не знаем, как ее зовут.

Со стороны шоссе послышался шум автомобилей, замелькал свет фар.

— Менты! — испуганно прошептал Вовик. — Они за нами приехали!

Каринка молчала и не двигалась, сосредоточенно уставившись прямо перед собой. Машина дрожала, как застоявшийся конь, но подруга почему-то не торопилась трогаться.

— Давай, жми! — не унимался Вовик. — Нас же в тюрьму посадят!

— Куда? Теперь поздно. По пути к шоссе мы в любом случае встретимся с ними.

Шум приближался, фары осветили здание больницы, в дверях показался знакомый врач.

— Здесь есть другая дорога! — возбужденно затараторил Вовик. — Я могу показать!

— Да? — Каринка с надеждой взглянула на брата. — Ладно, давай показывай!

— Надо объехать больницу справа, вон там, и еще раз направо. Там будет овраг, потом, по-моему, поле и лес. Дорога так себе, но проехать можно.

Вот теперь уже подруга не медлила. Она надавила на газ с такой силой, что мотор натужно взвыл, и мы понеслись… Выворачивая руль, подруга выехала в указанном Вовиком направлении, и мы скрылись за поворотом как раз в тот момент, когда на липовой аллее показался автомобиль.

— Давай гони! Быстрее! — орал Вовик.

Тут же залаял пес, а я испуганно оглянулась — было ощущение, что нас заметили и теперь преследуют.

Но машина уже съехала на проселочную дорогу, и здание больницы провалилось в темноту.

Не знаю, удался ли бы этот побег в другую ночь, но пока нам везло. По освещаемой ближним светом фар дороге мы медленно скатились в овраг, потом так же медленно выехали в поле. В целях конспирации фары пришлось выключить, но из-за туч выглянула такая яркая луна, что стало светло, как днем.

Мы уже благополучно въехали в лес, когда меня словно током ударило.

— Плюшка! — в ужасе воскликнула я. — О господи, Плюшка!

— Что такое? Что с моим Плюшкой? — встрепенулась Каринка.

— Он остался в больнице! Я забыла его вынуть из-под рубашки того парня!

Машина затормозила, я ударилась подбородком о спинку кресла.

— Сколько можно! — воскликнула Каринка, с такой силой стукнув по рулю, что машина засигналила. — Сколько можно терпеть в один день! Вначале Евген, потом козленок… Теперь еще Плюшка… — Она шмыгнула носом и начала всхлипывать.

Я потянулась к ней, погладила по плечу.

— Не надо. Ведь он же не окончательно потерялся, — утешала я, но она скинула мою руку.

— Нет! Я не могу без него! Мы должны вернуться! Сию же минуту!

И тут я не выдержала. В конце концов, у меня тоже нервы не железные!

— А за моим рюкзаком ты не хочешь вернуться? — взорвалась я, и заснувший на моих коленях пес вздрогнул и открыл глаза. — Я, между прочим, тоже сегодня пострадала! Самую капельку, конечно, только чуть-чуть — по сравнению с твоими бедами. Всего лишь лишилась парня, а потом рюкзака с лучшими вещами!

— Плюшка важнее рюкзака!

— Для тебя — да! А для меня — нет!

— Рюкзак — это тебе наказание! Ты общий щавель сожрала!

— Ах так? Тогда Плюшка — наказание тебе! Ты меня бросила!

— Но я хотя бы извинилась!

— Я тоже!

— Эй, вы! Тише! Заткнитесь! То есть замолчите! — вдруг зашикал на нас Вовик.

Мы замерли на полуслове, удивленно уставившись на ребенка. А он возбужденно показывал пальцем куда-то назад.

— Да оглянитесь же! Они уже там, в поле! Гонятся за нами!

Этих слов было достаточно, чтобы спор наш мгновенно прекратился. Оглянувшись, мы увидели, что по полю медленно движется цепочка огней. С каждой секундой она неумолимо приближалась, не оставляя шансов на спасение. Погоня! Нас все-таки заметили! Наверное, услышали Каринкин гудок. Эх, не вовремя я вспомнила о Плюшке!