После того, как я погуляла с Муттом, я отправилась в Perk Me Up! Насыщенные ароматы кофе подарили мне новый прилив сил, и мое настроение улучшилось. Мне даже не нужно пить кофе, чтобы получить кофеин.

Мария протянула мне фартук, и я сразу же приступила к своим обязанностям: я протерла столы и приняла заказы, стараясь лучезарно улыбаться всем клиентам. «Показывай зубы, когда улыбаешься», – сказала Мария на прошлой неделе.

Ага, пытаюсь.

Моя обворожительная улыбка сползла с лица, когда Нейтан вошел в кафе. У него на спине висел рюкзак, который я не замечала раньше, а на рубашке красовалось большое пятно от соуса «Тысяча островов». Не думаю, что это пятно можно вывести.

– Прости, – сказал он, подойдя к стойке. К моему несчастью за ним никого не было.

Мария стояла рядом, наблюдая за мной.

Я проигнорировала извинение Нейтана и вместо этого спросила:

– Добро пожаловать в Perk Me Up! Могу я принять ваш заказ, сэр?

– Да ладно, Барби. Ты поцеловала меня вчера. Почему сегодня я стал плохим, когда поцеловал тебя?

– Ты поцеловала его? – спросила Мария.

Я повернулась к ней.

– Я поцеловала его, чтобы он перестал меня ненавидеть.

Мария удивленно вскинула брови.

– Ты целуешь всех, кто тебя ненавидит?

– Я не ненавижу ее, – вмешался в наш разговор Нейтан.

– О, серьезно? – с сарказмом спросила я, уперев руки в бока. – Тогда почему ты называешь меня Барби? И почему ты не ответил на поцелуй вчера в лифте, а сегодня целуешь как ни в чем не бывало на глазах у все школы?

– Я должен был доказать мою позицию.

– Доказать, что ты не гей? Не такой уж ты милашка, чтобы быть геем.

Нейтан улыбнулся.

– Ты шутишь? Ты самая стереотипная, бесчувственная и несносная девушка, которую я когда-либо встречал.

– Вот это обидно, – я скрестила руки на груди.

– Это точно, – вмешалась Мария. – Эми груба, но она золотая девочка.

– Ох, ты такая милая, Мария, – сказала я, обнимая ее.

Нейтан уставился на меня.

– Она думает, что я придурок, потому что ношу старую одежду и очки.

– Он считает меня стервой, потому что я говорю вслух все то, что думает каждый.

– Знаете, что я думаю? – спросила Мария, подойдя ближе к стойке.

– Что? – одновременно спросили мы с Нейтаном.

– Я думаю, что вы нравитесь друг другу.

Я закатила глаза, а Нейтан передернулся, словно я противна ему.

– Не-а, – возразил он.

– Совершенно нет. К тому же у меня есть Эйви. А у него Баки.

– Бики.

– Какая разница.

– Да, – уверенно сказала Мария, направившись в кладовую. Можно подумать, она знает все, что происходит. – Вы, ребята, определенно нравитесь друг другу.

Нейтан засмеялся.

– Не смешно, – ответила я. Все больше посетителей заходят в кафе, поэтому это мой шанс сказать Нейтану: – Пожалуйста, заказывай или уходи, чтобы я смогла обслужить кого-то еще.

– Зеленый чай со льдом и без сахара, – сказал он, привлекая мое внимание.

Когда он заплатил, я развернулась, чтобы сделать его скучный напиток.

– Не плюй в мой чай, – негромко сказал Нейтан, чтобы услышать его могла только я.

Больно надо.

Отдав ему напиток, я сосредоточилась на других посетителях.

Время пролетело незаметно. Все это время я готовила напитки, протирала столики и игнорировала Нейтана, сидящего за ноутбуком в уголке. Увидев папу, я облегченно вздохнула. Сегодня он был одет в темные джинсы и черную рубашку.

Я убедила его отрастить волосы, чтобы он выглядел симпатичным и крутым папой, но потребуется еще два месяца, чтобы привить ему вкус к модной одежде.

– Привет, Аба.

Клянусь, Нейтан искоса посматривает на нас.

– Как школа? – спросил папа. Я взглянула на Нейтана.

Сейчас он пытается притвориться, что читает статьи в Интернете, но на самом деле он ничего не делает. Интересно, как он поведет себя, если я расскажу папе о произошедшем в кафетерии.

– Нормально. А ты как?

Папа поцеловал меня в макушку.

– Готовился к презентации в Вашингтоне. Ты готова?

– Ага.

– Отлично. Куда идем?

Я взяла папу под руку, и мы осмелились выйти на морозный воздух.

– Доверься мне, – сказала я, ведя его вниз по улице.

Я покрепче прижалась к нему, пытаясь согреться о его теплую одежду.

– Мне очень жаль, что я вчера накричала на тебя. Я просто хочу, чтобы ты была счастлив.

– Мне тоже очень жаль. Ты же не записывала меня больше на свидания?

– Мы пришли, – сказала я, когда мы повернули на Дубовую улицу, на которой расположились дизайнерские магазинчики и высококлассные салоны красоты. Я подтолкнула его к местечку под названием Sheer-Ahz. Я намеренно не сказала ему о том, что в последнюю минуту записала его еще на одно свидание.

– Ты хочешь подстричься? – спросил папа, когда понял, что Sheer-Ahz – это салон красоты.

– Не-а.

Он резко остановился.

– Почему же салон красоты?

Смотря на папу, я лучезарно улыбнулась ему, будто клиенту Perk me up!

– Мы идем на маникюр.

– Ты хочешь сказать, ты идешь на маникюр.

– Нет. Ты все прекрасно расслышал, Аба.

– Мужчины не делают маникюр.

– Ты никогда не слышал о метросексуалах?

Мой папа покачал головой.

– Нет. И уж поверь мне, я не хочу быть одним из них.

– Не ты ли говорил, что сегодня я могу выбрать место, куда нам сходить?

– Да, но…

Я повернулась к папе, к одному из людей, который терпит и любит меня, не смотря ни на что. Мой папа старается быть храбрым и ничего не бояться, но я нашла его слабость… ухоженные ногти. Пожалуйста.

– Я хочу так провести время. Мои ногти слоятся и быстро ломаются. Это прекрасная возможность укрепить узы папы и дочки.

– Не можем ли мы укрепить семейные узы, играя в футбол или занимаясь чем-то другим?

– Я не играю в футбол. Я люблю маникюр, – я потянула его к стойке администрации. – Мы записались на маникюр, – проинформировала я девушку. – Эми и Рон Барак.

Не колеблясь, она вбила наши имена в компьютер, потом что-то написала на двух бумажках и отдала нам.

– В комнате медитации вы можете выпить холодные напитки, пока ожидаете своей очереди.

Мой папа повернулся ко мне и спросил своим глубоким, мужественным голосом:

– Комната медитации? – кажется, будто его голос звучал намного глубже, чем обычно.

Как только мы зашли в комнату с нежно-белыми стенами, где горели свечи, и играла расслабляющая музыка, он занервничал. Не думаю, что израильский командир в отставке хоть раз был в подобном месте. Наверное, он намного комфортней чувствует себя в пустыне. Или в зоне боевых действий.

В комнате больше нет мужчин, только девушка в махровом халате.

Уверена, под ним у нее ничего нет. Она читает один из бесплатных журналов и не обращает на нас ни малейшего внимания.

– Присядь, – сказала я папе, садясь в мягкое и пушистое кресло кремового цвета. Я вздохнула в такт медленной музыки.

– Предпочитаю стоять, – сухо ответил он.

Я закрыла глаза, витая в своих мыслях.

– Как хочешь.

Несколько минут спустя нас позвали две женщины в белых длинных халатах.

– Рон и Эми Барак.

– Это мы, – сказал папа, хрустнув костяшками. От неожиданного звука я подпрыгнула, а все присутствующие в комнате внимательно на него посмотрели.

Очень мило, папочка.

Когда мы сели рядом друг с другом, мастер положила руки папы в маленькую ванночку с мыльной водой.

– Я не хочу цветные ногти, – сразу же сказал папа женщине.

Мне хочется застонать. Он действительно думает, что ему покрасят ногти в красный или в ярко-розовый цвет?

– Аба, мужчинам ногти красят прозрачным или телесным цветом.

– Ох, ладно… наверно.

Серьезно, стоит мужчину вытащить из привычной зоны комфорта, как он сразу же чувствует себя не в своей тарелке. Мой мастер по маникюру, Сия, массажировала мои запястья, ладони и пальцы до тех пор, пока они не превратились в желе от ее умелых прикосновений.

– Моя дочь привела меня сюда, – сказал папа женщинам, но в то же время он сказал это громко, чтобы все в салоне смогли его услышать. Вперед, мужчины! Да, покажите все женщинам, что вы воинственны и сильны! Уж увольте.

– Аба, у тебя мозоли и потрескавшаяся от сухости кожа. Клянусь, ты выглядишь как динозавр. Ведь правда, Сия? Полюбуйся на его руки.

Сия бессовестно уклонялась от ответа, бросив мимолетный взгляд на папины руки. Сладко улыбнувшись ему, она продолжила колдовать над моими руками.

Я сразу же заметила, когда мастерица начала массажировать папе руки, потому как его плечи впервые за все то время, что мы пробыли здесь, расслабленно опустились...

Его волосы начали виться из-за влажности, придавая ему более молодой и ранимый вид. Интересно, он хоть когда-нибудь был не уверен в себе?

Прошел ли он подростком через неуклюжий период или же он был сильным, мужественным и уверенным в себе с самого рождения?

Отец похож на жителя Ближнего Востока благодаря темно-оливковому цвету лица, темными чертами и сильно высеченным носом. Если бы он был незнакомцем, я бы и не подумала, что он еврей. Интересно, хотел ли он когда-нибудь быть другим?

Я никогда не думала, что захочу относится к какой-либо религии, но теперь все иначе. Быть еврейкой – не мой выбор, это часть меня. Часть, о которой я недавно узнала, но она важна для меня.