— Хейден, — хриплым голосом обратился Брайан к слуге, — а что сказал, что ответил Уоллингфорд, когда ты дал ему свой совет?

— Я не знаю, о чем вы говорите, милорд.

Брайан нагнулся и рывком поднял Хейдена на ноги, а затем и над полом.

— Что сказал Уоллингфорд? Тебе понятен этот простой вопрос? Томми, где твой пистолет?

Впрочем, Томми уже навел дуло на Хейдена.

— Я не знаю, — неуверенно произнес Хейден.

— Не испытывай моего терпения, — прорычал Томми и взвел курок.

Хейден сглотнул.

— Он сказал… он сказал… это была какая-то бессмыслица.

— И все же?

— Он сказал, что ему придется воспользоваться страницей из книги ее мамы…

— Парень, должно быть, сошел с ума, — сочувственно проговорила Меган. — Ведь ваша мама — утонченная леди, не правда ли, мистер Хейнесуорт? Какое отношение она может иметь к похищению?

Кровь отлила от лица Томми.

— Графиня Д'Оливери, — прошептал он. — Что-то там было в истории, которую рассказывала мать…

— Что за история? — спросила Меган.

Брайан все знал, он слышал это от самой Кристиан в Париже. Историю о том, как Эмилия Мэдден оставалась в течение трех сезонов не у дел, не имея сколько-нибудь серьезных поклонников, готовых просить ее руки. О том, как Гарольд Хейнесуорт улыбался ей во время танца и как она поклялась, что он будет принадлежать ей. Их роман получил развитие. Эмилия Мэдден была счастлива. И тогда…

Хейнесуорт заметил Кристиан, которая дебютировала на светском балу, и ее красота поразила его. Эмилия выразила неудовольствие и высказала угрозы в адрес соперницы. Мужчина, которого Кристиан отвергла как претендента и которого многие знали как мота и распутника (его звали Фарли Уэдерстон), пришел на помощь Эмилии. Однажды на балу Уэдерстон подошел к Кристиан и сказал ей, что лорд Хейнесуорт без ума от нее и мечтает бежать с ней. Кристиан по своей глупости отправилась с ним в гостиницу, где ее якобы ожидал Хейнесуорт. Однако по прибытии выяснилось, что ее предполагаемого будущего мужа в гостинице нет. Уэдерстон уговорил Кристиан войти внутрь, подняться с ним и подождать. Затем сделал попытку изнасиловать ее в какой-то неопрятной тесной комнатенке. Она сумела дать ему отпор, однако от этого было мало толку. Уэдерстон раструбил, что она отдалась ему, даже предъявил свидетелей из пивного бара внизу, в том числе барменшу — бесстыжую, вздорную женщину, которой он передал пять фунтов прямо на глазах у Кристиан в ту самую ужасную ночь…

— Ты прав, Томми. Она похищена, — тихо сказал Брайан. Но куда ее увезли? Как называется та гостиница? Кристиан называла ее, Брайан был уверен в этом. Она рассказала ему все подробности того унизительного испытания, которое ей пришлось перенести. Он закрыл глаза, пытаясь вспомнить.

Кент. Брайан хорошо помнил, что дело было в Кенте. В названии фигурировал какой-то цвет. И еще какое-то животное. О Господи, да такие названия имеет половина гостиниц в Англии! Он был настолько зол на Уоллингфорда, что это мешало думать. Не позволяй чувствам взять верх над разумом, сказал он себе, Николь в опасности, ты обязан вспомнить!

Какой-то темный цвет. Синий… Нет. Черный. А животное…

— Жеребец! — воскликнул он. — «Черный жеребец»! По дороге к Кенту. Именно туда он ее повез.

— Откуда ты знаешь? — усомнился Томми.

— Это та гостиница, куда Уэдерстон привез в свое время Кристиан, будущую графиню Д'Оливери по наущению твоей матери. Она была полна решимости заполучить твоего отца. Подобно тому, как Уоллингфорд намерен заполучить твою сестру.

— Я пошлю за каретой, — заявила Меган, шагнув к двери.

— Для этого нет времени. Как ты сюда добрался, Томми?

— Верхом, разумеется.

— Они взяли карету. Верхом у нас есть шанс догнать их.

— Ах нет, милорд, — решительно возразил Хейден. — Вы не сможете ехать верхом с вашим коленом.

— Я поеду! — с мрачной решимостью проговорил Брайан. — И буду ехать, черт возьми, пока не вывалюсь из седла! А после поползу! — Подойдя на костылях к двери, он остановился на пороге и сказал: — Знаешь, Хейден? Вот оно, твое наказание. Не поговори ты сегодня с Уоллингфордом, я бы отправился в Шотландию, чтобы никогда больше не видеть мисс Хейнесуорт. И скорее всего женился бы там на какой-нибудь симпатичной шотландской девчонке.

Слуга побледнел как полотно, затем поднялся и с вызовом заявил:

— Вы опоздаете, милорд. Они уже давно поженились.

— Если они поженились, — ответил Брайан, надевая сюртук, который подала ему Меган, — я вернусь сюда и лично пристрелю тебя.

Глава 29

Николь пришла в сознание от жуткой головной боли и удушья. Она находилась в закрытой карете, о чем можно было судить по перестуку колес и отсутствию ветра. На ней все еще был капюшон, и когда она вздумала его снять, то обнаружила, что руки ее связаны. Николь почувствовала себя беспомощной, ей стало холодно и страшно.

— Прошу вас, — тихо произнесла она, — здесь есть кто-нибудь?

— Я же говорил, что не причинил ей особой боли, — услышала она глухой мужской голос. В ответ раздался хриплый смех другого мужчины:

— Зато она основательно взгрела его! Ну что тебе, злючка?

— Я не могу дышать, — с трудом произнесла Николь.

— Вот и хорошо. Это компенсация за то, что ты чуть не искалечила меня!

— Но я действительно не могу дышать!

— А ну посмотри, — озабоченно сказал другой мужчина. — Нам ни к чему, чтобы она умерла.

— Отвечай за себя, — пробормотал его сообщник.

Николь пришла в голову идея притвориться, что она теряет сознание. Затрудняющий доступ воздуха капюшон быстро сняли с ее головы. Николь продолжала лежать неподвижно, опершись о боковину сиденья. Сидевший рядом мужчина наклонился к ней. Она толкнула его связанными руками в подбородок с такой силой, что у того клацнули зубы.

— Господи, да ты почище, чем боксер на ринге! — пробормотал мужчина, потирая подбородок. Николь попыталась было пнуть его, но оказалось, что ноги у нее тоже связаны.

— Прекрати, — прорычал мужчина напротив, — если не хочешь, чтобы тебя снова оглушили.

Ей очень хотелось рассмотреть обоих, однако в карете было слишком темно. Судя по разговору, они были джентльменами, и это немного успокоило Николь.

— Я не знаю, кто вы такие, но прошу вас, пощадите меня. Ради ваших матерей, сестер и жен…

— Интересно было бы посмотреть, как моя мать нанесет такой удар, как ты Уоллингфорду, — насмешливо проговорил мужчина напротив.

— Бодерингли? — узнала Николь голос приятеля Энтони. — Это ведь вы? — Она повернулась к мужчине, который был рядом с ней. — А вы, должно быть, Терлингтон. — Она испытала чувство облегчения. — Ради Бога, давайте прекратим весь этот вздор! Ведь вы джентльмены! Неужели же вы будете способствовать похищению леди?

— Это зависит от того, о какой леди идет речь. Если хотите знать, мисс Хейнесуорт, вы заслуживаете того, чтобы вас принудили к повиновению.

— Почему? — удивленно воскликнула Николь.

— Вы слишком хорошо фехтуете.

— О Господи! Какое это имеет отношение к происходящему?

— Это опасная идея — учить женщин владеть оружием, — заявил Терлингтон, и она почувствовала запах виски. — Это может заставить их думать.

— Думать о чем? — спросила Николь.

— О положении вещей. О месте женщины в доме, когда она выполняет пожелания мужа и не помышляет о фехтовальной дорожке.

— Да, — подтвердил Бодерингли, вынимая флягу и делая глоток. — И он должен иметь право проучить ее, если она ему не угодит. А это не так-то просто сделать, если жена вооружена. — Он передал флягу Терлингтону.

— Поэтому, мисс Хейнесуорт, вы останетесь связанной до той самой минуты, пока священник не объявит вас и беднягу Уоллингфорда мужем и женой. Хотя зачем ему такой возмутитель спокойствия в доме — выше моего разумения.

Николь вдруг поняла, что в карете находится еще один человек. Он полулежал, скорчившись, рядом с Бодерингли. Это был, конечно, Энтони. И явно без сознания.

Николь попыталась усыпить бдительность похитителей.

— Послушайте, вы, оба, — начала она. — Мне кажется, вы не понимаете, что творите. Ведь это — похищение человека! Вы оба угодите в тюрьму!

— Как бы не так, — быстро возразил Бодерингли. — Мы лишь помогаем нашему другу.

— Допустим, вы увидите меня замужем за Уоллингфордом, но разве это стоит того скандала, который разразится?

Терлингтон помахал в воздухе рукой.

— Какой скандал? — заплетающимся языком спросил он. — Вы уже помолвлены, разве не так? Мы только помогаем ускорить дело, — закончил он и рыгнул.

— Мой отец убьет вас, — пригрозила Николь, хотя и сама понимала, что это пустая угроза.

— Если сможет оторваться от игорного стола, — презрительно заметил Бодерингли.

— Ну, в таком случае это сделают мои братья!

— Знаете, я беседовал сегодня с Томми о вашей женитьбе. — Бодерингли снова сделал глоток из фляги. — Если хотите знать, никто в Англии так не желает видеть вас замужем за Уоллингфордом, как он.

В этот момент карета резко свернула с дороги.

— Приехали, — с удовлетворением сказал Терлингтон. — Кого предпочитаешь взять?

— Возьму Уоллингфорда, с ним спокойнее. Да и весит он поменьше.

Николь посмотрела в окно кареты и поняла, что они остановились у какой-то придорожной гостиницы. Это обнадежило ее. Вряд ли они смогут втащить ее внутрь потихоньку, она обязательно поднимет шум, и кто-то же должен прийти ей на помощь! Девушку схватили два пьяных негодяя! Николь набрала побольше воздуха в легкие, готовясь закричать, как только дверь откроется. Но стоило ей открыть рот, как Бодерингли сунул в него матерчатый кляп. Николь попыталась вытолкнуть кляп, но Бодерингли быстро примотал его куском веревки к голове.

Когда она сделала попытку что-то крикнуть, послышалось лишь неразборчивое мычание.