Сэнди Хингстон - Как поцеловать героя

Мать повернулась к искалеченному лорду:

— Ну конечно — она и вы! Ах, Томми, твои дурные предчувствия были вполне оправданны! Здесь могло произойти большое несчастье!

Томми нашел в себе силы напомнить о себе:

— Мама, я не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь.

— Николь! — Голос баронессы прозвучал как удар хлыста. — Кто познакомил тебя с его светлостью? Предложил брать у него уроки фехтования?

— Это б-была мадам, а в чем дело? — заикаясь, ответила Николь.

— А какие еще уроки он тебе давал?

Николь густо покраснела, и Томми подумал, что для ее же блага ей бы лучше сейчас исчезнуть.

— Я не понимаю, о чем ты…

— Он занимался с тобой любовью?

— О-ох! — загудели на балконах.

Подняв голову, Томми увидел весьма эффектную девушку с роскошными золотистыми волосами, на губах которой появилась ядовитая улыбка.

— Я так и знала! — прокаркала она.

Стоящая рядом с ней рыжеволосая девушка звонко шлепнула ее по смазливому лицу.

— Ну вот что, — в ярости произнес Брайан Бору, — довольно этой болтовни!

Баронесса попросту его проигнорировала. Она впилась взглядом в лицо дочери:

— Николь? — Таким голосом можно было расколоть стекло.

Томми вдруг понял, что он всей душой на стороне сестры. «Выдержи и дай отпор! Продемонстрируй ей то, что продемонстрировала мне! Пусть она увидит твое счастье…»

Однако Николь сжалась под взглядом матери — привычка к покорности, выработанная за много лет, оказалась сильнее. Ее вина была написана на ее лице.

Баронесса выпрямилась.

— Мы уходим немедленно! Собери свои вещи, Николь! А впрочем, лучше оставь! Я их все равно сожгу!

— Леди Хейнесуорт! — Бору с усилием выпрямился. — Я прошу вас…

— Вы? Вы меня просите? После всего того, что сделали ей?

— Я не позволю вам это совершить! — твердо сказал Бору.

Она посмотрела на него с выражением крайнего презрения.

— Каким образом вы намерены мне помешать, интересно? Ползая на коленях?

— Мама! — закричал Томми. Он слишком долго терпел. — Лорд Бору был ранен, защищая твою страну!

— Есть вещи, которых ты не понимаешь, Томас, — насмешливо сказала мать. — А вот он понимает! И она тоже! — Баронесса ткнула пальцем в мадам. — Моя единственная дочь! Боже мой! Какая трусливая месть!

— Месть? — с недоумением спросила Николь. — За что?

— Не важно за что! — резко сказала баронесса. — Возьми ее под руку, Томми! Мы покидаем это место!

Видя, что Николь все еще держит в руках саблю, Томми заколебался. Однако, судя по всему, сестра не собиралась пускать в ход оружие.

— Брайан? — тревожным шепотом проговорила она.

— Вы не рассказали ей, что вы и Кристиан были любовниками?

— Это неправда, Эмилия! — выкрикнула мадам.

Баронесса бросила на нее испепеляющий взгляд.

— Да полно, Кристиан! Всем было известно о вашей связи с ним в Париже! Об этом твердил весь свет! Мы уж не говорили о других твоих грехах, коих у тебя великое множество! Ты просто-напросто проститутка и всегда была ею!

— Брайан? — прошептала Николь, испытывая невероятную душевную боль и смятение. Он ничего не сказал. Он просто стоял, опираясь на костыли.

Но баронесса еще не закончила:

— Что касается вас, — заявила она, указывая пальцем в сторону миссис Тредуэлл, — то можете быть уверены, что я доведу до сведения родителей других девочек, которых вы заманили сюда обманом, о случившемся! Школа для молодых леди, как же!

Неожиданно черноволосая девушка на балконе выкрикнула:

— Не надо, пожалуйста! Не распространяйте сплетни о нашей мадам! Мы ее обожаем!

Брюнетку тут же поддержала рыжеволосая подруга:

— Не позволяйте им отправлять нас домой, мадам и миссис Тредуэлл!

Баронесса презрительно покачала головой:

— Бедные одураченные создания! Если бы это было в моей власти, я бы всех вас забрала с собой немедленно! Но по крайней мере я буду уверена, что моя дочь больше ни одной минуты не останется в этом рассаднике порока! Забирай ее, Томми!

Пятясь к матери, Николь обратилась к лорду Бору.

— Брайан, о какой мести она говорит? — спросила она таким жалобным тоном, что у Томми сжалось сердце.

Баронесса схватила дочь за руку и потащила к дверям. Николь подчинилась, однако глаза ее были устремлены на лицо лорда Бору.

— Брайан?

Его светлость не отвечал. Девушки на галерее плакали.

Томми нагнулся, чтобы подобрать сабли. Он вложил свою в ножны, взглянул на вторую — и узнал фронтовую саблю Бору. Это сказало ему о многом. Ни один солдат, дорожащий своей репутацией и именем, не отдаст свое оружие первой попавшейся девчонке, какой бы искусной фехтовальщицей она ни была. Он должен был признать, что инстинкт не обманул мать. Да он и сам это понял. И лишь сияние в глазах сестры заставило его посмотреть на все несколько иначе. Боги, а что, если она уже беременна?

Томми бросил на Бору полный ненависти взгляд. Негодяй. Мерзкий шотландский негодяй.

И пошел вслед за Никки и матерью к карете, которая ожидала их у ворот.

— А куда ты и лорд Уоллингфорд собираетесь сегодня вечером? — спросила баронесса Хейнесуорт, наливая в стакан чай.

— Я даже не знаю, — сказала Николь, когда мать подавала ей чашку.

— Ты слишком гремишь, — строго заметила баронесса.

— Разве? Прошу прощения. — Николь поставила чашку на столик с элегантной непринужденностью.

Томми метнул на нее обеспокоенный взгляд.

— К его родителям, кажется, Энтони так говорил, — подсказал он.

— Возможно. — Николь расположилась на диване в роскошном атласном платье цвета олова; ее золотистые волосы были искусно уложены; шею украшало жемчужное ожерелье.

— В таком случае мы можем именно сегодня услышать весьма важное заявление, — оживилась Эмилия Хейнесуорт.

— Какое заявление? — рассеянно спросила Николь.

Баронесса коротко засмеялась:

— О, да ты знаешь отлично, какое заявление я имею в виду!

Томми сделал основательный глоток бренди и мысленно пожелал, чтобы его просьба продлить отпуск «по семейным обстоятельствам» не была удовлетворена. Он поднял глаза, порадовавшись тому, что кто-то пришел. Однако это оказался всего лишь барон.

— Добрый день, любимый, — приветствовала его баронесса.

— M-м… Томми, Николь. — Этим и исчерпывалось ответное приветствие барона. — Ты что пьешь, Томми?

— Бренди с содовой, сэр.

— Я тоже этого выпью.

— Да, сэр. — Томми поспешил выполнить заказ. — Тяжелый день в парламенте?

— Скука смертная, как всегда.

— Николь собирается сегодня вечером к Страффордам, дорогой, — многозначительно сказала баронесса.

— В самом деле? M-м… Я заберу это в свою комнату. — Барон с бокалом направился к лестнице.

— Мы только что говорили, — продолжила баронесса, — что это может стать вечером весьма важного заявления.

— Какого заявления? — В голосе барона улавливалось такое же безразличие, какое раньше звучало в голосе его дочери.

Несмотря на тоскливое настроение, Томми едва не расхохотался:

— Ну, разумеется, речь идет о помолвке.

Барон перевел взгляд на дочь.

— M-м… Что же… Хороший парень, Уошфорд.

— Уоллингфорд! — прошипела баронесса.

— Конечно… Конечно. Уоллингфорд. M-м… — Барон удалился, прихватив по пути со столика газеты.

Баронесса закатила глаза:

— Он выпил лишнего и вряд ли помнит о приглашении к регенту.

— Не переживай, там все будут в подпитии, — напомнил Томми.

— Не надо дерзить, молодой человек! — Она вскочила на ноги. — Лучше я напомню ему. Николь, пусть Тэвердиш займется твоей прической. Ты похожа на нищенку.

— Хорошо, мама, — покорно ответила Николь.

— И положи румяна на щеки! — крикнула баронесса уже в дверях. — Ты бледна, словно призрак!

— Хорошо, мама.

«Призрак», — подумал Томми. Именно на призрак похожа его сестра, на создание, из которого ушла жизнь, но в котором сохранилась какая-то опасная энергия. Взяв бокал с бренди, он подошел к дивану и сел рядом с Николь, вытянув ноги.

— Никки, нам пора поговорить. Я знаю, что ты сердишься на меня. — Томми сделал паузу. Однако сестра ничего не ответила. — Очень хорошо: ты в ярости.

— Я полагаю, что у тебя были на то причины, — вежливым тоном заметила Николь, — для того чтобы сделать то, что ты сделал.

— И в этом ты права, черт возьми! Никки, прошло шесть недель! Он тебе написал? Пришел с визитом?

— Разумеется, он этого не сделал. Как он мог после всего, что мать ему наговорила?

— Он не сделал этого, — терпеливо объяснил Томми, — потому что он скотина. О да, очаровательная и сладкоречивая, но тем не менее — скотина. — Он получил от тебя…

— Заткнись, Томми.

— …то, чего хотел, — отважно закончил Томми. — Ты думаешь, это не причиняет мне боль — говорить тебе подобные вещи? Большинство мужчин — скоты.

— Вероятно, я должна удалиться в монастырь.

— Я не об этом, черт возьми! Должен сказать, ты еще счастливо отделалась.

— О да, я чрезвычайно счастлива. — Николь нагнулась, чтобы взять чашку.

— У тебя есть Уоллингфорд. Он без ума от тебя. Боже, я никогда не видел такого влюбленного мужчину. Он не скотина. Он настоящий человек. И мама соблюдает приличия и не болтает об академии миссис Тредуэлл…

— Ах, Томми! Какой же ты глупый! Единственная причина ее молчания заключается в том, что если бы она рассказала то, что ей известно, все мои надежды на удачный брак рухнули бы!

Томми ошеломленно посмотрел на сестру:

— Ты думаешь, она это понимает?

— Это я ей подсказала.

— Очень умно с твоей стороны, Никки.

— Я не такая идиотка, за которую ты меня принимаешь.

Томми дотронулся до ее руки: