К счастью, вскоре Офелия прекратила издеваться над животными, осознав, что яркие банты не только оставляют овец равнодушными, но и воспринимаются ими как вкусные угощения.

Повернувшись к сестре, Харриет решительно заявила:

– София, овечки не виноваты в том, что от них так пахнет. А вот ты... – Она демонстративно понюхала воздух и тут же сморщила носик. – Что это за ужасный запах – от тебя пахнет, как от бабушки Альберы, – плесенью, старостью и...

– Что? – Щеки Софии покраснели. – Врушка! Чтобы ты знала, я побрызгалась туалетной водой, которую мне подарила мама на прошлое Рождество – она отдала за нее кучу денег.

– Не знаю, сколько стоила эта вода, но если маме пришлось заплатить за нее больше пенса, то ее жестоко обманули.

– Ах так! – София попыталась со своего места поймать взгляд сестры. – По крайней мере от меня не разит овчиной, как от некоторых, которые – не будем называть имен – все свое свободное время проводят в хлеву, словно это для них дом родной!

Лицо Офелии приняло воинствующее выражение, ее карие глаза метали молнии из-под стекол очков.

– Что ты имеешь в виду?

Харриет с трудом подавила глубокий вздох. Что могло быть хуже, чем ехать на рынок в зловонной телеге? Только одно – ехать рядом с пахучими овцами, огромной собакой, от которой несло псиной, и бранящимися сестрами.

– А ну прекратите немедленно! Овцы нервничают!

– Да что ты о них так печешься? – воскликнула София, перестав на время задирать Офелию.

– Потому что они очень много значат для нашей семьи, и ты это знаешь. Я хочу, чтобы наши овечки были самыми красивыми и спокойными!

– Ладно, согласна. Только бы получить за них хорошую цену. Господь свидетель, деньги нам нужны.

София обернулась и посмотрела через плечо на овец. В ее взгляде читалось сомнение.

– Не понимаю, как ты определяешь, расстроены они чем-то или нет. По мне, все они выглядят совершенно одинаково. Хотя, если присмотреться, можно подумать, что их глаза действительно что-то выражают, но если это настроение, то оно явно невеселое.

– Чепуха, – решительно возразила Офелия. – Это счастливые овцы. По ним сразу видно.

– Как это? – спросила София.

Офелия посмотрела на животных и усмехнулась:

– Ну, просто потому, что они, бе-е-е-е, неплохо себя, бе-е-е, чувствуют.

Харриет от неожиданности вздрогнула, а две сестры залились веселым смехом.

– Офелия, определенно ты и Деррик скоро сведете меня в могилу.

Деррик был младшим ребенком среди детей Уордов и, достигнув шестнадцати лет, обещал стать самым сметливым в семье. Пока же София поправила симпатичные голубые ленточки, которыми она украсила свою старую шляпку.

– Прости, Харриет, я не должна была смеяться, но Офелия так смешно это делает...

Офелия улыбнулась, и на ее щеках появились ямочки.

– Вам не понравилось? Извините, что я так, бе-е-е, неудачно пошутила.

Одна из овец, сбившихся в задней части телеги, подняв голову, проблеяла в ответ. София захихикала:

– Ты блеешь даже лучше, чем овцы.

– О, у тебя тоже много талантов, – ответила Офелия, совершенно забыв о том, что еще минуту назад она кипела от злости. – Например, твои выступления на сцене. Твоя Джульетта бесподобна.

София покраснела от удовольствия. Подняв лицо к небу и приложив руку тыльной стороной ко лбу, она продекламировала:

– «Что вижу я! В руке Ромео склянка! Так яд принес безвременную смерть. О...»

Тут, словно в ответ на трагический монолог девушки, одна из овец жалобно заблеяла, в то время как Макс начал беспокойно кружить внутри телеги в надежде выбраться на волю. Офелия вновь захихикала, и даже Харриет не смогла удержаться от улыбки.

София покраснела:

– Я рождена для другой жизни!

– Не только ты, – сухо возразила Харриет и, щелкнув хлыстом, заставила лошадь перейти на рысь. – Я тоже родилась не для того, чтобы управлять зловонной телегой.

– Да-да, я знаю, для чего ты появилась на свет, – произнесла София с довольной улыбкой. – Для встречи с капитаном Джоном Фрекенхемом.

Харриет застыла.

– Не говорите мне о нем!

Младшие сестры обменялись веселыми взглядами.

– Не хочу больше слышать от вас ни единого слова, – решительно продолжила Харриет. – А если не будете слушаться, тогда до города пойдете пешком.

Офелия наклонилась к Софии и нарочито громким шепотом произнесла:

– Харриет всегда в плохом настроении, когда корабль капитана Джона Фрекенхема не стоит в порту.

– Верно, она томится в ожидании и мечтает о его мускулистых руках, широкой груди...

– Немедленно прекратите этот цирк! – приказала Харриет, нахмурив брови. – И о чем только мама думала?

София вздохнула:

– Да она просто пыталась спасти Гаррет-Парк. Если бы мама не убедила банк в том, что у тебя есть богатый поклонник, возвращающийся из дальних краев с трюмами, полными золота, нам ни за что не дали бы отсрочку, и мы не успели бы собрать достаточно шерсти для оплаты.

Харриет молча согласилась со словами сестры. Однажды новый служащий банка мистер Гауэр неожиданно приехал в Гаррет-Парк и в грубой форме потребовал причитающиеся банку деньги. Мать, чей здравый смысл на этот раз оказался затуманен большой дозой опиумной настойки, которую она приняла, поскольку у нее болел зуб, запаниковала и придумала бессвязный, но, как оказалось впоследствии, вполне убедительный рассказ о том, что деньги появятся в лице некоего богатого капитана, который собирается жениться на ее старшей дочери. Харриет не без основания подозревала, что сюжет истории был бессовестно позаимствован из романа, который мать взяла почитать в библиотеке; тем не менее, несмотря на свою неправдоподобность, эта небылица помогла семье получить отсрочку.

София шутливо заломила руки и мечтательно проговорила:

– Капитан Фрекенхем – самый красивый мужчина на свете.

– И самый богатый, – добавила Офелия с улыбкой. – По слухам, у него больше денег, чем у самого принца.

– Чепуха! – огрызнулась Харриет. Маленькая ложь матери не привела бы к таким ужасным последствиям, если бы все про нее просто забыли. В конце концов, все, что им нужно, – это еще три месяца, чтобы внести последний взнос по закладной.

Чего мать не могла предвидеть, также как и все члены семьи Уорд, так это того, что банковские служащие, услышав злополучную историю, передадут ее слово в слово своим охочим до сплетен женам. Само собой разумеется, эти уважаемые женщины города не преминули поделиться пикантными сведениями со своими приятельницами на церковном собрании по сбору пожертвований. Те, в свою очередь, рассказали обо всем своим подружкам, соседкам, сестрам и дочерям, в результате чего вскоре каждый житель города знал историю о таинственном капитане по имени Джон Фрекенхем.

По мере того как новость передавалась из уст в уста, она стала обрастать всевозможными подробностями, и капитан стал высоким темноволосым красавцем, а Харриет впадала в отчаяние, если по несчастной случайности не получала от него еженедельного послания. Рос капитан бедным сиротой, но впоследствии смог выбиться в люди и заработать огромное состояние, плавая на своем корабле к берегам Индии и обратно.

Каждый новый слух добавлял что-то новое к идеальному образу капитана, постепенно оживляя его и приближая к реальности настолько, что через некоторое время для каждого жителя городка Джон Фрекенхем стал такой же реальностью, как и мясник, торговавший мясом на углу улицы. Исключение составляли Уорды, и то лишь потому, что они единственные знали правду.

– Как бы я хотела, чтобы капитан существовал на самом деле! – с сожалением произнесла София. – Он само совершенство!

Офелия поддержала сестру кивком, и на ее круглом лице появилась мечтательная улыбка.

– Черные густые волосы, голубые глаза...

– Голубые глаза? Кто тебе об этом рассказал? – заинтересовалась Харриет.

– Шарлотта Стриктон. Недавно я повстречала ее в городе, и она сказала, что узнала об этом от жены пастора.

Черт их всех возьми, ситуация совершенно вышла из-под контроля!

– Хорошо, что я не так легкомысленна, – высокомерно заметила София. – Я восхищаюсь храбростью капитана, а не только его красотой. Как подумаю обо всех приключениях, которые он пережил, так мне прямо дурно становится...

– Ох, ради всего святого! – Глаза Харриет запылали гневом. – Очнитесь же, наконец! Не существует никакого капитана Фрекенхема!

– Да-да, мы знаем, – весело ответила Офелия, наслаждаясь ситуацией.

– Конечно, знаем, – поддакнула София, невинно хлопая длинными ресницами. – Харриет, нельзя же воспринимать все всерьез!

– Меня раздражает, что теперь, когда я якобы обручилась с капитаном, люди стали относиться ко мне совсем по-другому. Но я ни с кем не обручена! Никогда не была и не буду!

София покачала головой:

– Вздор. В один прекрасный день ты встретишь мужчину своей мечты и забудешь обо всей той чепухе, которую ты нам сейчас наговорила.

Однако Харриет не была так уж в этом уверена; в свои двадцать четыре года она так и не встретила мужчину, который вызывал бы в ней хоть какие-то чувства, кроме глухого раздражения. Эта мысль угнетала ее, но она не собиралась делиться ею со своими чересчур болтливыми сестрами.

– Поймите, я появилась на свет не для того, чтобы стать чьей-то женой.

Офелия заморгала округлившимися от удивления глазами:

– А для чего же тогда?

– Я родилась для того, чтобы наслаждаться жизнью, валяться целый день в постели, жевать конфеты и пить горячий шоколад. К несчастью, фортуна немного забыла обо мне, и вот я здесь.

Во взгляде Софии появился откровенный интерес.

– Конфеты в постели? Это мне нравится. Все, что угодно, только не эти пахучие овцы, которые смердят на всю округу, хоть бестолковая Офелия этого и не хочет замечать.

– Неправда, я знаю, что они пахнут, – обиженно произнесла Офелия. – Но они же в этом не виноваты! В отличие от тебя я не собираюсь бранить бедных животных за их естественный запах.