Шарлотта глядела на безжизненное тело, не в состоянии отвести взгляд, в то время как Раф, пошатываясь, приближался к ней. Она увидела, что он бережно держит на руках ее мать, обернутую парчовой портьерой.

— Мама!

— Она жива, Чарли! Мы должны возвратиться в… Господи! Чарли, скорее!

Она взглянула вверх, куда смотрел Раф, и увидела, что искореженный каркас постройки стал угрожающе накреняться. Отступив чуть правее того места, где стоял Раф, она пристально вгляделась в глубь оранжереи. Если Марта была здесь, значит, мамина служанка тоже должна была находиться здесь.

— Рут! Где Рут?

Раф покачал головой:

— Мы уже не поможем никому из них. Нам нужно занести твою мать в дом. Давай, Чарли, погода ухудшается!

Она поспешила впереди Рафа, не останавливаясь, пока не оказалась в комнате для завтрака. Раф пробежал мимо нее, так как комната была сейчас открыта стихиям, и здесь нельзя было оставлять раненую.

— В подвал, Чарли! Нужно отнести ее в подвал.

Шарлотта последовала за ним, задержавшись в дверях, чтобы еще раз оглянуться, не в силах оставить тела двух верных служанок лежать там, среди бушующего урагана, и закрыла уши руками, когда ужасный, необъяснимый звук сотряс весь дом.

В ужасе, не веря своим глазам, Шарлотта глядела, как конструкция оранжереи из дерева и металла, прочно прикрепленная к дальней стене комнаты, не выдержала напора урагана и обрушилась, превратив в руины почти всю стену с французской дверью. Неужели весь дом рушится на их головы? Это непостижимо! Коттедж «Роза» простоял более сотни лет. Все, что произошло за последний час, кажется невероятным…

— Чарли!

Шарлотте ничего не оставалось, как закрыть за собой тяжелую дубовую дверь, оставляя позади весь этот ад, и поспешить вслед за Рафом.

Глава 7

Раф зашел в спальню Фитца, держа в здоровой руке дна хрустальных бокала, а раненой прижимая к себе графин с лучшим бренди из запасов покойного герцога. Поприветствовав друга, он расположил все это на одном из комодов.

— Мужчина не должен пить в одиночестве, — скачал он Фитцу, разливая янтарную жидкость, и подошел и одним из бокалов к кровати. — Все читаешь? Ты становишься синим чулком.

— Разбираюсь кое с чем, чего раньше не знал. Я утомил тебя своими вновь обретенными знаниями? — Кивком Фитц указал Рафу, чтобы тот поставил бокал на прикроватный столик, закрыл книгу, заложив в нее палец, и показал обложку Рафу. — Твоя сестра леди Лидия была так любезна, что принесла мне ее вчера, пока все мы гадали, как скоро по нашим головам прогрохочут четыре всадника Апокалипсиса.

Раф взглянул на книгу, нахмурившись:

— Лидия посещала тебя, дала тебе ее? Действительно? Что за книга?

— Рассказ о шторме, который чуть не снес этот прекрасный остров более сотни лет назад. Представь себе, Раф, если можешь.

Фитц убрал палец из книги и возвратился к ее началу.

— Где же это? Ах да, здесь. Вот как это описывается: «Никакое перо не смогло бы этого описать, никакой язык не смог бы этого высказать; никакой разум не мог бы вообразить себе нечто подобное без крайнего напряжения сил. Со времен Всемирного потопа свет не видел шторма столь свирепого и столь длительного».

Раф взял книгу у Фитца и, прежде чем бросить ее на кровать, прочитал имя автора на обложке.

— Даниэль Дефо. Ну, Даниэль, не могу согласиться с тобой. Я бы не смог описать то, что случилось здесь, но я был посреди этого. Ты не был там, Фитц. Мы попадали в сильные шторма на Пиренеях, но это в сравнение не идет с тем, что мы пережили вчера. Теперь, когда солнце светит так ярко, все это кажется мне страшным сном. Помимо того, что два наших амбара и несколько хозяйственных построек почти сровняло с землей, все стога сена разметало по ветру. У меня полдюжины раненых объездчиков, и Джон Каммингс сказал, что погибло несколько дюжин овец. По-видимому, овцы, Фитц, инстинктивно сбились в кучу в низине, чтобы укрыться от бури, и не сдвинулись с места, даже когда следовало немедленно убираться куда-то еще. И они утонули. — Раф провел пальцами по волосам. — Господи, Фитц, что за дерьмо я унаследовал. Сбежать бы на хорошую войну!

— Да, я понимаю тебя. Сплошная досада, вот что это. Ты стал герцогом, и на тебя свалилось огромное имение и все это кошмарное богатство. Я сейчас разрыдаюсь, ей-богу.

Раф поднял бокал, желая здоровья другу.

— Согласен с тобой. По крайней мере, этот дом все еще в целости и сохранности, чего не скажешь о коттедже «Роза». Мы с Джоном заехали туда сегодня днем присмотреть за выносом тел. Коттедж «Роза» выглядит так, словно в него прямой наводкой била артиллерия Бонапарта. До сих пор не верится, что мы вытащили мать Чарли живой из-под обломков оранжереи.

— Как леди чувствует себя сегодня?

— Не считая солидной шишки на затылке и нескольких довольно скверных порезов осколками стекла, я бы сказал, что она вполне оправилась, хотя и не совсем пришла в себя. Не знаю, сама ли она укрылась под столом, или служанки втолкнули ее туда, когда труба стала падать, но, возможно, это спасло ей жизнь.

— Это ты спас жизнь леди, дружище. Храбрый поступок.

— Мне просто повезло оказаться там, Фитц. Как я слышал, там погибло пять человек: двое слуг Сиверсов и трое жителей деревни, которых смертельно ранило поломками домов. Мощь этого урагана и огромные разрушения просто поражают. Думаю, мы пережили почти такой же шторм, который описал Дефо.

Раф поднялся на ноги, когда раздался робкий стук в дверь и на пороге появилась его сестра Лидия в сопровождении миссис Бизли — женщины непонятного возраста. Этой серой мыши можно было дать от сорока до восьмидесяти лет. Единственное, что Раф знал наверняка: если работать гувернанткой у Николь и Лидии, то запросто можно состариться раньше срока.

— О, леди Лидия! — приветствовал ее Фитц. — Еще раз простите, что я не встаю.

Лидия кивнула, остановившись на приличном расстоянии от кровати и прижав к груди несколько тяжелых томов.

— Я подумала, если вам понравился мистер Дефо, то, возможно, вы получите удовольствие, прочитав одну из его самых замечательных книг, «Робинзон Крузо».

Миссис Бизли стояла позади Лидии, ожидая, пока Фитц говорил, что ему бы очень хотелось прочитать книгу, но еще большее удовольствие он получил бы, если Лидия сама будет читать ему. Затем она прошмыгнула мимо Лидии, подхватила стул в углу комнаты, вытащила вышивальные пяльцы из вязаного мешочка, который принесла с собой, и уселась, словно собиралась оставаться здесь, пока Лидия не покинет комнату.

— Ты позволишь, Рафаэль? — тихо спросила Лидия, подняв на Рафа свои огромные голубые глаза.

О чем она так волновалась? Не вскочит же Фитц с кровати, чтобы скомпрометировать ребенка. Для нее он слишком стар… а впрочем, нет.

И все же за те годы, которые он знал Фитца, он никогда прежде не слышал такого мягкого тона в его голосе. И его улыбка Лидии, на которую она робко ответила…

Но не читает ли он, Раф, слишком многое в простых дружеских отношениях?

Ведь Фитц никогда не посмотрит на Лидию таким образом. Хотя она действительно красива, красива почти пугающе. Однако ты ее брат и знаешь, что ответствен за нее. Ответствен за нее и точно так же за Николь. Ответствен за Ашерст-Холл и за всех, кто живет здесь. За разрушенные амбары и разбросанные стога сена, за дома работников, крыши которых необходимо покрыть новым тростником. За все поваленные деревья и каждую глупую утонувшую овцу, и…

— Почему бы нет? — быстро произнес Раф, заметив, что все глядят на него в ожидании ответа, и указал на стул, с которого встал. — Я только заберу это.

Он потянулся к графину раненой рукой, но тут же вспомнил о порезе на ладони, и его мысли обратились к Шарлотте. Он вспомнил, что почувствовал, когда понял, что ее может застичь ураган и он потеряет ее.

— Нет, пусть остается здесь. Я вернусь позже.

— Собираешься уложить меня спать, как младенца? — спросил Фитц, когда Раф направился к вестибюлю. — Ты в порядке, дружище? Ты выглядишь как-то странно.

— В порядке, — ответил Раф, стараясь не глядеть на сестру. — Я просто вспомнил, что забыл кое о чем. Мне нужно написать матери и пригласить ее присоединиться к нам в Лондоне на время сезона.

— Но… но, Рафаэль, — произнесла Лидия, — ты говорил нам вечером за обедом, что мама уже написала тебе о том, что приедет на Гросвенор-сквер, когда начнется сезон. Так, значит, вот почему Шарлотта может поехать с нами? Ведь там будет мама, и это придаст нам респектабельности?

Раф лишний, раз убедился, что, хотя Лидия почти нее время молчит, она внимательно слушает.

— Да, Лидия, но теперь я должен написать маме обо всех подробностях ее визита. Я просто неудачно выразился. Она конечно же писала мне, как я и говорил.

Он решил, что ему лучше исчезнуть сейчас, пока не слишком заврался.

— Наслаждайся романом, Фитц.

Раф оставил свой графин на столике. Он понимал, что должен иметь ясную голову, и это пересиливало в нем желание напиться до бесчувствия. Он не мог даже складно соврать, когда дело касалось Шарлотты. Что бы он ни делал, мысли о ней не покидали его.

Он направился в кабинет герцога… нет, в свой собственный кабинет и тяжело опустился в кресло за письменным столом. Положив локти на стол, он опустил голову на руки.

Когда он спал в последний раз?

Вместе с Джоном Каммингсом он осматривал заросший водоем и изо всех своих сил пытался придумать, что бы ему такое сказать, чтобы не выглядеть тупицей, как вдруг наступило странное затишье. Управляющий поднял голову и, словно гончая, понюхал воздух.

— Идет буря, ваша светлость. Скоро нас застигнет. Лучше бы вам возвратиться в Ашерст-Холл.