Когда Бригитта направилась к хозяйскому столу с кружкой эля и двумя подносами, пытаясь удержать их, она увидела, как Лютер и Хедда сели с Роуландом. Она замедлила шаг, но слова долетели до нее.

— Итак, — требовательно обратилась Хедда к Роуланду. — Значит, ты ее разденешь и выпорешь во дворе? Ужасный пример, который она подала другим, должен быть наказан.

— Это не твое дело, жена, — первым ответил Лютер.

— Очень даже мое! — возмущенно воскликнула Хедда. — Он привез сюда эту французскую сучку, и ее наглость уже сказалась на моих слугах. А теперь она убегает, да еще ворует! Я требую…

Бригитта, окаменев, уронила подносы на стол, расплескав эль, повернулась и расширившимися от страха голубыми глазами посмотрела на Роуланда:

— Я не воровала.

— Но ты вряд ли можешь утверждать, что лошадь принадлежит тебе, мамзель, — сказал он насмешливо.

Бригитта почувствовала, как колени ее подкосились. Роуланд быстро подхватил ее и посадил на стул рядом с собой.

Каким может быть теперь наказание? За кражу еды могли отрубить руку. А уж лошади? Для рыцаря лошадь была всем. Ценнее нет ничего — ни слуги, ни земли. Свободный слуга был бы рад продать свою ферму за лошадь, потому что лошадь служила признаком благополучия и ставила человека выше крестьянского сословия. Так что украсть лошадь было равносильно убийству. И невозможно себе представить, что можно сделать со слугой, укравшим лошадь.

Насмешка Роуланда сошла с лица, когда он увидел, как искренне испугалась Бригитта.

— Ну ладно, что сделано, то сделано.

— Я… Я не имела в виду украсть, — бормотала она надтреснутым голосом. — Я не думала… Я имею в виду… Я не считала, что краду, когда брала лошадь. Раньше мне никогда не приходилось спрашивать, если мне надо было ехать верхом и… Роуланд, помоги мне.

Она заплакала, и Роуланд разозлился на себя, что позволил нагнать на нее столько страху без необходимости.

— Бригитта, успокойся, тебе нечего бояться, ты стащила лошадь, но она принадлежит сэру Гаю, и у него нет претензий…

— Но…

— Нет, — сказал он тихо. — Я говорил с Гаем прежде, чем кинулся за тобой. Его больше заботила ты, чем собственная лошадь. И он не потребует возмещения.

— Правда?

— Да, правда.

— Все это очень забавно, — вмешалась Хедда. Ее длинный нос казался еще длиннее, чем обычно, а бледно-серые глаза сверлили Бригитту. — Но едва ли имеет отношение к сути дела. Гай может и не потребовать наказания, но я, конечно, требую.

— А кто ты такая, чтобы чего-то требовать от меня? — угрожающе ответил Роуланд.

Хедда стала мертвенно-бледной, ее зеленоватая кожа покрылась пятнами.

— Ты защищаешь эту суку? Что она — заколдовала тебя?

— Я ее не защищаю, я уже наказал ее.

— Если и наказал, значит, мало. Она слишком легко двигается, ей не больно.

Роуланд поднялся и угрожающе посмотрел на нее.

— Ты не веришь мне, госпожа! Ты хочешь на себе почувствовать то, что досталось Бригитте?

Он потянулся за ремнем, Хедда побледнела, соскочила со стула, взглянула на Лютера, а тот даже бровью не повел в ее сторону, наблюдая за сыном.

— Лютер!

— Нет, жена, не смотри на меня. Ты сама подначила его, я ведь предупреждал тебя, не лезь не в свое дело. Ты вообще никогда не знаешь, где надо остановиться.

И в ту же секунду, когда Роуланд сделал шаг к Хедде, она подскочила и побежала. А Лютер засмеялся.

— О как хорошо бегает моя сварливая жена!

Лютер похлопал Роуланда по спине и потянулся за элем.

— Много лет прошло с тех пор, как она попробовала мой кулак. Слишком много.

— А после того, как я ушел из дома, Хедда не стала мягче — спросил Роуланд.

Лютер пожал плечами.

— Меня это не интересовало.

Роуланд замолчал и набросился на еду. Принесли еще эля, Лютер откинулся на стуле так, чтобы лучше видеть Бригитту.

— Ты мало ешь, мамзель. Или эта еда не по тебе?

— Боюсь, я потеряла аппетит, милорд, — слабым голосом ответила она.

— Это не годится. Такой хрупкой девушке, как ты, нужна сила, если ты собираешься сражаться с моим сыном.

— Хорошо сказано, милорд.

Роуланд бросил испепеляющий взгляд на отца, что Лютеру понравилось. Сделав большой глоток эля, наклонившись вперед, он серьезно сказал:

— А мой галантный вассал уже знает, что ты вернулся, Роуланд?

Роуланд отвел глаза.

— Сообщи ему сам об этом.

Кустистые брови Лютера сошлись на переносице:

— Ваша встреча отложилась из-за девки, когда она убежала. Так ты не передумал?

— Я не собираюсь передумывать. А он?

— Нет, — неохотно признался Лютер. — Не понимаю упрямства мальчика.

— Он тверд в своей уверенности. Дело только в этом, — ответил Роуланд. — Я другого от него и не ожидал.

— Но он всегда поклонялся тебе. Я никогда не думал, что может до этого дойти.

— Так чего ты ждешь от меня? — раздраженно спросил Роланд. — Не отвечать на вызов?

— Конечно, нет. Но если бы дальнейшее обсуждение помогло решить проблему…

— Не похоже, Лютер.

— Но только, чтобы избежать кровопролития.

— Пусть будет, как есть! — взорвался Роуланд. — Я хочу этого не меньше, чем ты. И я уже пытался урезонить его. А он не поддается.

— А ты?

— Нет.

Лютер покачал головой.

— Она могла бы прекратить спор.

— Я не буду ее просить об этом.

Бригитта не выдержала и спросила:

— А кто это она?

— Ты, мамзель, — ответил Лютер.

Роуланд стукнул кулаками по столу.

— Тебе обязательно надо обсуждать дела в ее присутствии? — резко спросил он отца.

— А что, она ничего не знает! — убежденно настаивал Лютер.

— Что я должна знать? — спросила Бригитта, но мужчины не обращали на нее внимания.

— Не имеет смысла, Лютер. Она еще упрямее, чем ты и я, вместе взятые.

Лютер поставил кружку, поднялся и ушел. Он явно был недоволен.

Они остались одни, и Бригитта ждала объяснений, но Роуланд не говорил ничего и не смотрел на нее.

— Ну?

— Кончай есть, Бригитта. Я провожу тебя в твою комнату.

— Роуланд, кто тебя вызвал?

От его яростного взгляда она отшатнулась.

— Если ты наелась, пошли.

23

Роуланд схватил Бригитту за руку, вытащил из зала и поволок через двор. Он открыл дверь, втолкнул ее в хижину и увидел тлеющие угли, аккуратно сложенные вещи, принесенные из конюшни. В комнате было светло, ярко горели масляные лампы, прикрепленные к стенам.

— Кто-то неплохо заботится о тебе, — заметил он небрежно. — Да, тяжело придется этой доброй душе, если Хедда пронюхает, что какая-то из ее служанок работает на мою.

— Я не просила.

— А тебе и не надо просить, — ответил Роуланд холодно. — Своей манерой держаться ты запугала менее удачливых слуг.

— Так я, выходит, более удачливая?

— Да, конечно, — ответил он резко. — Твою спину и ноги не ломит от боли к концу дня. Твои руки не кровоточат. Ты обслуживаешь не многих, как другие, а меня одного. В общем, живешь, как госпожа.

Он повернулся, чтобы уйти, но Бригитта пронеслась мимо, захлопнув дверь перед его носом.

— Роуланд, подожди. — Она загородила дверь спиной и посмотрела ему прямо в лицо. — Ты не сказал, кто тебя вызвал на поединок. Я должна знать.

— Зачем? — он нахмурился. — Чтобы ты позлорадствовала?

— Пожалуйста, Роуланд, — взмолилась она. — Это сэр Гай?

— Конечно, сэр Гай! — взорвался он. — Значит, ты сама знаешь, какие неприятности устроила.

— Клянусь, я этого не хотела! — воскликнула Бригитта. — Я просто сказала ему правду. И я не искала его, он сам подошел ко мне, решив, что я гостья, и называл меня «госпожа».

— Разумеется, ты воспользовалась его ошибкой. — Глаза Роуланда вспыхнули. — И ты рассказала ему, что я привез тебя сюда против твоей воли. Ты изобразила меня злодеем, Бригитта.

— Но ты и есть злодей!

— Боже мой! — взорвался он. — Ты невыносима!

Он попытался открыть дверь, но Бригитта вцепилась в его руку.

— Роуланд, если бы ты сказал раньше, я бы помогла.

— Ты знаешь какой-то секрет? — спросил он, прищурившись.

— Я знаю одно — боя не будет! — объявила она, гордо вздернув подбородок.

Роуланд хмыкнул. Заявление слишком самонадеянно, подумал он.

— А почему не будет, осмелюсь спросить?

— Потому что я не позволю.

— Ты…

Он уставился на нее, не веря своим ушам

— Что тут удивительного?

— Ты не разрешишь? Ты не позволишь?

— Я говорю совершенно серьезно. Я не стану причиной кровопролития.

Роуланд едва заметно улыбнулся.

— Какое несчастье, что ты не узнала об этом раньше, — тихо сказал он.

— Еще не так поздно.

— Нет, поздно, мое сокровище, — Роуланд легонько коснулся ее щеки. — Ты хотела защитника и получила его в лице сэра Гая. Он верит тебе и считает честью драться за тебя.

Бригитту охватило беспокойство.

— Но ты же этого не хочешь? И я ему скажу.

— Бригитта, я бы искренне желал, чтобы все было так просто. Но Гай оскорблен моим отношением к настоящей, как он думает, леди. Он рыцарь с нежным сердцем и самый галантный мужчина, которого я когда-либо видел. И он не удовлетворится ничем, кроме сражения за твою честь.

— Но он послушается меня!

— Ах, Бригитта! Ты так же наивна, как и красива, — вздохнул он.

— Но твой отец сказал, что я могла бы предотвратить поединок! — воскликнула она. — Скажи, что я должна сделать?

— А ты не можешь догадаться? — тихо промолвил Роуланд.