Но слишком поздно. Ее схватили за мантилью, прежде чем она коснулась коня. И мантилья едва не задушила ее, сперва остановив, а потом потащив назад. Бригитта упала на землю, расцарапала руки, Вульф завыл, девушка боролась со слезами.

На уровне ее глаз были бутсы Роуланда. Подняв глаза выше, она увидела, что он снимает ремень. Посмотрев еще выше, она увидела выражение его лица, и ее собственное лицо побелело.

Прежде чем она смогла найти слова, чтобы пытаться умолять его, она ощутила ремень Роуланда на своей спине. Она закричала. Он ударил ее снова. Она взвыла, до нее донесся яростный рык Вульфа, а затем раздался жуткий звук, как будто веревка перерезала его горло.

Она съежилась в ожидании следующего удара, но его не последовало. Она боялась взглянуть на Роуланда и не знала, что он отбросил ремень и, недовольный собой, вконец расстроенный, ушел. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в себя, он вернулся и опустился рядом с ней на колени.

Роуланд поднял ее на руки, и она не сопротивлялась, потому что ей необходимо было участие, хотя бы его.

Слезы высохли, но Роуланд держал ее, гладя по голове, и никто не произносил ни слова. Наконец она отодвинулась, и он прочел упрек в ее глазах.

— Будь ты проклята! — прорычал он, поднявшись и возвысившись над ней, как башня. — И ты еще смеешь не просить у меня прощения?

— Прощения? После того, что ты сделал?

— Ты устроила мне веселую охоту на целый день, женщина. И заслужила гораздо больше, чем получила.

— Уже то, что ты нашел меня, наказание. И гораздо большее, чем я могу вынести! — выпалила она. Поднявшись, наконец, на ноги, она взглянула на него пылающими глазами: — Но это для тебя не имеет значения. Ты хочешь заставить меня страдать!

— Я не хочу, чтобы тебе было плохо! — в ярости сказал он. — Но ты вынуждаешь.

— Ох, конечно, милорд! — Бригитта никак не могла прийти в себя от ярости. — Я сама причина собственной боли. Я даже избила себя сама!

Он угрожающе шагнул к ней, но она не двигалась.

— Что, мне снова надо избить себя, милорд?

— Ты слишком горда для девки, которую только что избили

— Норманнский ублюдок! Если бы я была мужчиной, я убила бы тебя.

Он расхохотался.

— Если бы ты была мужчиной, дорогая, тогда мои мысли были бы греховными!

— Да, я женщина! Но твои мысли все равно греховные.

Роуланд ухмыльнулся:

— Бригитта, не надо убегать от меня. Я провел тяжелый день и мне необходимо хоть немного поспать.

Она устало смотрела, как он направился к лошади взять еду и одеяла. Вернулся к костру, помешал угли прежде, чем лечь.

— Есть хочешь? — спросил он.

Бригитта удивилась. Он вел себя так, будто ничего не случилось.

— Нет, — сказала она напряженно. — Я хорошо поела.

— А, тебя накормил твой любимец. — Роуланд повернулся в сторону Вульфа, посмотрел на него и нахмурился. — Как ты думаешь, если бы я избавился от этого зверя, ты бы не убежала? Что бы ты без него могла сделать?

— Нет! — воскликнула она, опускаясь перед ним на колени. — Вульф — это все, что у меня есть!

— У тебя есть я, — напомнил он мягко.

Она покачала головой.

— От тебя мне только боль и мука. А Вульф доставляет мне только радость. И я люблю его.

— И ненавидишь меня?

— То, что ты делаешь, заставляет меня ненавидеть.

— Дай слово, что ты снова не убежишь.

— И тебя устроит слово служанки, милорд? — спросила она с сарказмом.

— Я поверю твоему слову.

Она гордо вздернула подбородок.

— Я могла бы, но я не даю обещаний, которых не могу сдержать.

— Проклятье! — взорвался Роуланд и швырнул палку и костер. Посыпались искры. — Тогда я не могу обещать тебе, что не выпорю тебя снова! И что в следующий раз при порке ты будешь так плотно одета!

— Ничего другого от тебя не дождешься! — воскликнула Бригитта.

— Иди спать, Бригитта. Тебя не переспоришь, и нет смысла с тобой говорить.

Роуланд лег, а Бригитта все так же стояла на коленях. Через несколько мгновений она тихо сказала:

— Есть только одно, что ты мог бы сделать, Роуланд, и быть уверенным, что я останусь с тобой.

— Интересно, что это? — ответил он раздраженно. — Не значит ли, что мне надо быть подальше от тебя?

— Нет, Роуланд.

Он сел. Она разожгла его любопытство.

— Так что?

— Пошли запрос к герцогу Арнульфу. Пусть он сообщит тебе о том, кто я. И я буду ждать в Монтвиле его ответа.

— И когда придет ответ и окажется, что ты лжешь, что тогда?

— Ты до сих пор уверен, что я лгу, Роуланд, — торжественно произнесла она.

— Ладно, я пошлю послание, чтобы положить конец всей этой истории. Но я не понимаю, на что ты рассчитываешь.

Она улыбнулась. Пока будет отправлен запрос, ей надо держать его в уверенности, что он прав.

— Очень просто. Если ты пошлешь, значит, ты признаешь, что можешь оказаться неправ. И с этим я готова примириться.

— Хм, — ответил он и отвернулся. — Уж эта мне женская логика!

Бригитта хотела засмеяться, слишком легко ей удалось провести его, легла в нескольких футах от него и заснула.

22

Роуланд проснулся с зарей. Он лежал, распростершись на земле и задумчиво уставившись в бледное небо, проглядывавшее сквозь деревья. Бригитта спокойно спала, не подозревая о том, какое смятение поселилось у него в душе.

Вчера он был вне себя от ярости, и не столько потому, что она убежала, сколько из-за того, какому риску подвергала себя, отправившись одна. Эта маленькая дуреха могла пасть жертвой воров или того хуже! Конечно, было мало приятного в том, что она убежала, тем более что в Монтвиле все знали про это. С одной стороны, он хотел быть ее хозяином, а с другой — стремился защитить, Он не понимал тех чувств, которые родились в нем, и впервые в жизни пребывал в смущении. И зачем он согласился с ее смешной просьбой?

Роуланд нахмурился, размышляя о послании. Или она на самом деле из благородных, или герцог Арнульф от нее без ума и она надеется, что он ей поможет? Но в любом случае, похоже, Роуланд может ее потерять. И он чувствовал себя несчастным. Он знал Бригитту очень недолго, но понял — и вполне определенно, что не хочет ее потерять.

— Проклятье! Пошло все к черту! — пробормотал он, встречая утро следующего дня.

Было поздно, когда Роуланд и Бригитта въехали во двор имения. Бригитта смутилась, когда вскоре после захода солнца они увидели крепость, потому что она провела в пути полночи и целый день, чтобы отъехать от нее, а для возвращения понадобилось так мало времени. Она, должно быть, сбилась с дороги и потеряла драгоценное время. Но какой смысл теперь думать об этом!

Когда они спешились и повели лошадей к конюшне, Бригитта спросила:

— Ты не забыл, что согласился отправить послание?

— Не забыл, — проворчал Роуланд. — Он протянул руку, спустил капюшон ее мантильи и вынул ее косы. И за них притянул к себе. — Я так же не забыл и того, что ты могла попросить не трогать тебя, но ты этого не сделала.

— Но ты же сказал, что все равно не согласишься, — ответила она холодно.

— А ты и не пыталась торговаться, дорогая, — в глазах его загорелись искорки.

— Я получила то, что хотела, Роуланд. И мне остается потерпеть тебя всего несколько недель. А это совсем другое дело, когда знаешь, что твое несчастье скоро кончится.

— Несчастье, мамзель?

Его губы нежно и легко дотронулись до ее губ, затем до щеки и чувствительного местечка за маленьким ухом. И когда мурашки побежали по ее спине, она застонала, Роуланд отстранил ее и одарил дьявольской улыбкой.

— Ага, всего несколько недель! Я попробую воспользоваться этим, как следует!

Он не стал ждать ответа и из конюшни направился в большой зал. Бригитта смущенно смотрела ему вслед, удивляясь, почему разрешает целовать себя? Что с ней происходит?

Она вытерла руки и поспешила за ним. Все дело в его нежности, объяснила она себе.

Ужин закончился, но зал не опустел. За низкими столиками сидели люди и пили. Возле одного очага Лютер резался в кости с сэром Робертом и еще с каким-то рыцарем, пока Хедда, Ильзе и их горничные вышивали, сидя рядом. Хедда была высокая костлявая женщина, ее темные волосы уже тронула седина, а Ильзе выглядела в точности, как ее мать тридцать лет назад. Слуги заканчивали свои дела, а молодой парень держал собак, чтобы не мешали, пока жарится мясо. Другой парень в это время выгонял дым через отверстие в стене.

Роуланд подождал, пока Бригитта догонит его, чтобы вместе войти в зал.

— Возьми еды на двоих и садись со мной за стол.

Когда она стала отказываться, он поднял палец:

— Я настаиваю. Мы встретим шторм вместе.

Она остановилась, как вкопанная.

— Какой шторм?

Роуланд улыбнулся, заметив внезапную тревогу, которая пробежала по ее лицу.

— Ты совершила страшное преступление. Госпожа мачеха была вне себя, когда я бросился за тобой в погоню, и она, конечно, весь день возмущалась, какой ужасный пример ты подала другим слугам. До сих пор еще никто не убегал из Монтвиля.

Бригитта побледнела.

— Так что она теперь со мной сделает?

— Хедда? Да ничего. Ты забываешь, что я твой хозяин и ты отвечаешь только передо мной. Хоть раз ты мне сможешь быть благодарна за защиту. — Он не дал ей ответить, а рукой подтолкнул в спину. — Ну иди, я хочу есть.

Бригитта шла за едой, повариха поворчала из-за ее опоздания — она уже срезала с костей остатки мяса для пирогов. Но она заполнила едой два подноса для Бригитты, когда все остальные поедали глазами саму Бригитту.

Беспокойство девушки росло. Значит, думая, что все худшее позади, она ошибалась?