— Звучит весело.

Здорово. Он собирается пойти. Ладно. Я сама спросила его, теперь мне просто нужно пройти через это.

— Я направляюсь к выходу. Ты готов? — я старалась звучать счастливо.

— Ага, уже закрыл свой отдел.

Мы начали идти к выходу, а мой мозг в бешеном темпе пытался найти причину, чтобы всё отменить. Мне не хочется этого делать. Теперь я хочу поехать домой. Побыть одной. Я передумала. Я начала что-то говорить, когда мой взгляд остановился на мужчине, стоящем у моей машины. Я остановилась.

Он здесь.

Или же у меня галлюцинация.

Может быть, я сошла с ума.

— Ты знаешь его? — спросил Мэтью, и я кивнула. Мой голос пропал. Слов не было. Если Мэтью тоже видит его, значит я не сошла с ума. Он действительно здесь. У моей машины. — Ты в порядке? Хочешь, чтобы я заставил его уйти?

В этот раз я просто покачала головой. Я по-прежнему не могла произнести ни слова. Нейт сделал шаг в моём направлении, и я не уверена, как мне вести себя. Он здесь, чтобы что-то сказать мне? Чтобы увидеть меня? Чтобы вскрыть раны, которые всё ещё так свежи?

— Я не могу… я должна… — Я пыталась сказать Мэтью, что не поеду в «Лив Бей». Потому что после этой встречи мне понадобятся побольше бутылок вина и торт, пока я снова буду зализывать раны.

— Если ты не хочешь видеться с этим парнем, я могу заставить его уйти, — сказал Мэтью. Он говорил так, словно верил, что может это сделать. Я знала, что не может. Неважно. Я хочу увидеться с Нейтом. Услышать его голос. Узнать, что он в порядке. Даже если за этим последует вино и много калорий.

— Мне нужно увидеться с ним. Сегодня я не поеду в «Лив Бей».

Вот я и произнесла слова. Они сами вышли из меня.

Мэтью сделал паузу, затем ответил:

— Хорошо. Ну, тогда увидимся в понедельник.

И снова я просто кивнула.

Я сделала первый шаг в направлении Нейта, и моё сердце сжалось и затрепетало. Зная, что это будет нелегко, я по-прежнему хотела быть рядом с ним. Он выглядел похудевшим. Под глазами залегли тёмные круги. Но он всё равно красив. Самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела. Уверена, он всегда будет таким.

— Я должен был сначала позвонить, — сказал он, когда я подошла достаточно близко.

— Всё нормально. Я… я рада видеть тебя.

Его взгляд метнулся к Мэтью, который медлил со своим уходом.

— Он… вы встречаетесь?

Боль в его глазах, когда он задал вопрос, сказала мне, что ему бы этого не хотелось. Это приятно. Знать, что он по-прежнему хочет меня. Что даже после всего плохого ему не всё равно. Что я не ужасная ошибка. Я не хочу ею быть.

— Нет. Он друг. Коллега. — Взгляд Нейта вернулся ко мне. Он издал то, что можно описать лишь как вздох облегчения.

— Как давно ты здесь работаешь? Это подходит тебе больше, чем «Лив Бей».

— Несколько недель. Может, месяц. — Я не уверена. Моя голова полна вопросов.

— Мы можем куда-нибудь пойти? Поговорить? Или у тебя планы? — Разве он не осознаёт, что ради него я отменю любые планы? Разве два месяца назад я не прояснила это, когда мы переспали. Я не легкомысленна в этом отношении.

— Да.

Он кивнул в сторону своего внедорожника.

— Я поведу. Идём со мной.

Я пошла вместе с ним, и он открыл дверь со стороны пассажирского сидения. Он стоял так близко, что я почувствовала запах его одеколона, когда прошла мимо него, чтобы забраться внутрь. Даже после всей боли, всё, о чём я могла думать в данный момент, это о том, чтобы уткнуться головой в его шею и вдохнуть его запах. Почувствовать тепло его тело рядом с моим. Хоть на мгновение. Я хочу испытать это до того, как он снова уйдёт.

Дверь закрылась, как только я оказалась внутри. Он обошёл машину спереди той же лёгкой крутой походкой, что и всегда. Мелочь, по которой я скучала. Сейчас он здесь. Мне надо впитать в себя всё это. Его голос, его запах. То, как он движется. Всё. Раньше я не осознавала, что всё это может так быстро исчезнуть.


НЕЙТ ФИНЛИ

«Когда ты встретишь девушку, которую будешь продолжать любить и после того, как она станет женщиной, тогда ты не сдашься…» Слова деда снова и снова звучали в моих ушах. Он был прав. Я влюбился в девочку, и женщина, которой она стала, завладела мной. Моё счастье заключается в ней. Жизнь без неё не то, с чем я собираюсь ещё когда-либо сталкиваться. К чёрту лёгкость. Жизнь не была лёгкой. Любовь не была лёгкой. Что-то настоящее никогда не бывает лёгким. Что-то настоящее причиняет адскую боль и дарит тебе самые лучшие моменты в жизни.

Я припарковал машину у здания, где находится её квартира и квартира моего деда. У места, где я оставил её. Теперь именно здесь я буду бороться за неё… за нас.

— Давай пойдём в квартиру моего деда. Он на работе, и мы сможем уединиться.

— Хорошо, — согласилась она.

Мы не разговаривали во время нашей короткой поездки сюда. Я прокручивал в голове всё, что должен сказать. Теперь же я боялся того, что в своей голове прокручивала она. Готова ли она поговорить по душам?

Я открыл дверь в квартиру деда и отошёл назад, чтобы она могла пройти внутрь. Она не похожа ни на одного библиотекаря, которого я когда-либо видел. Жёлтые шортики и белые босоножки на сексуальном тонком каблучке, должно быть, отвлекали каждого мужчину, который приходил за книгой. Или подростка. Она работает в отделе для подростков, как сказала мне Ларисса, когда я пришёл в «Лив Бей», разыскивая её.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил я.

Она покачала головой.

— Нет.

И я не хочу.

— Как твои дела?

Она нахмурилась.

— Хорошо. А твои?

— Жизнь была отстойной. Тёмной, уродливой и болезненной. Но кое-что изменилось. Поэтому я здесь. — Стоило ли начинать с этого?

— Что изменилось?

Она знала, я уехал, потому что винил себя. Я ясно дал понять это.

— Мачеха Октавии приходила увидеться со мной. Они узнали кое-что о смерти Октавии. Были вещи, о которых они не знали. Секрет, о котором никто не знал, вина, живьём поедавшая Октавию. Она наблюдалась у психиатра, который пришёл на её похороны. Отец Октавии набрался силы потребовать записи её визитов и нашёл настоящую причину, стоящую за её самоубийством.

Было тяжело говорить о моём сыне. Знание, что у него с самого начала не было и шанса на жизнь, причиняло боль. Мне хотелось кричать из-за несправедливости, пока моя грудь не перестанет болеть. Дыра, которую оставила его смерть, всегда будет там. Она никогда не исчезнет.

— Она подверглась сексуальному насилию, будучи ребёнком. Со стороны друга семьи. Человека, которого она называла дядей. Став взрослой, она заказала его убийство, и вина за это поедала её. Даже если этот человек и заслуживал смерти за сексуальное насилие над ребёнком. Она не смогла жить с этим секретом.

Блисс прикрыла рот одной рукой, и слёзы наполнили её глаза.

— О боже мой, — выдохнула она. — Нейт. Мне так жаль.

— У неё был запланирован аборт на конец месяца. Она не собиралась позволить нашему ребёнку появиться на свет. Она не собиралась рассказывать мне о нём. Она не хотела его.

Слёзы, текающие по её лицу, были искренними. Ей больно за меня. За Октавию и моего сына.

— Вред, который он причинил ей… Я сама прошла через ад, но не такой. У меня была поддержка и любовь, пока я боролась с болезнью. А у неё никого не было. Она, будучи ребёнком, столкнулась с монстром, и не было ни любви, ни поддержки, на которые она могла бы опереться. Это разбивает мне сердце.

Я не думал об этом в таком аспекте. Блисс права. Октавия в одиночку прошла через собственный ад. Её психического расстройства можно было бы избежать, если бы вокруг неё были любовь и поддержка. Но она прошла через всё в одиночку. Одинокая женщина, которая нуждалась в деньгах и успехе. Которая искала что-то, что заполнит её пустоту.

Мы стояли в тишине. Я всегда буду сожалеть, что не знал о боли Октавии и был не в состоянии помочь ей. Даже если бы я знал, не уверен, что смог бы ей помочь, но я бы попытался.

Блисс снова вытерла слёзы.

— Я люблю тебя, — слова так легко сорвались с моего языка. Слова, которые я уже давно должен был сказать. Сказать в тот момент, когда упали те коробки и появилась она, смотря на меня этими большими голубыми глазами. Потому что даже тогда глубоко в душе я знал, что это правда.

Она шагнула ко мне.

— Любишь?

Я надеялся на ответное «я тоже тебя люблю», но её вопрос и удивление на лице всё равно заставили меня улыбнуться.

— Да. Всегда любил. Девочку, которой ты была, и женщину, которой стала.

Из неё вырвалось рыдание, и затем она оказалась рядом со мной, уткнувшись головой в мою шею. Я не хотел заставлять её плакать, надеюсь, это слёзы радости.

— Блисс, — сказал я, нежно прикасаясь рукой к её волосам, чтобы успокоить её. — Это не должно было заставить тебя расплакаться.

Она засмеялась, затем подняла на меня своё заплаканное лицо.

— Прости. Слишком много всего за один раз. Печаль, а затем это. Я не ожидала.

— Ты не ожидала, что я скажу, что люблю тебя? — спросил я, желая прояснить.

Она кивнула.

— Да. Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя. Но я не думала… я просто считала, что очень нравлюсь тебе. Но затем мы расстались.

— Очень нравишься? — спросил я ухмыляясь.

Он сжала губы вместе, пытаясь не улыбнуться.

— Да.

— Мои чувства выходят далеко за рамки «нравишься».

Она тихо вздохнула и закрыла глаза.

— У меня такое чувство, словно я не должна быть счастлива. То, что ты пришёл мне рассказать, грустно. Как я могу быть счастлива?

Я понимаю. Да, я скорблю. Но, в конце концов, я ничего не могу изменить.