Она постаралась выбросить из головы неприятный разговор с Кейт и с рвением принялась за работу. Оливия взяла чистый лист бумаги, разделила его на две части и написала:

«1. Доказательства того, что Пьер Феррамо – террорист из «Аль-Каиды», замышляющий теракт в Лос-Анджелесе.

2. Доказательства того, что считать Пьера Феррамо террористом из «Аль-Каиды» – это лишь следствие предрассудков и игра воображения».

Оливия остановилась и некоторое время сидела, покусывая ручку. Она всегда считала себя либерально мыслящей интеллектуалкой, исповедующей идеи гуманизма и толерантности. По правде говоря, как она и сказала Кейт, по своей манере поведения Феррамо никоим образом не походил на исламского террориста. Подумать только, воин джихада с бутылкой коллекционного шампанского в руке и свитой полуодетых красоток в прикидах от лучших модных дизайнеров.

Оливия мрачно усмехнулась – ей на ум пришел один ее знакомый, который ухлестывал за одной из сестричек Усамы бен Ладена еще до того, как имя богатого араба стало неразрывно связываться с жестокостью и терроризмом. Бен Ладены принадлежали к большому, очень богатому клану, были высокообразованными людьми с большими связями в великосветских кругах, а сестрица и вовсе изображала из себя светскую львицу. Знакомый Оливии как-то спросил подружку о брате, у которого в семействе была репутация паршивой овцы.

– Если честно, – ответила сестрица террориста, – худшее, что можно сказать об Усаме, – это то, что у него всегда были проблемы с общением.

Глава 14

– Возможно, вы – порождение ярких огней Лос-Анджелеса, но только здесь, в песках пустыни, вам может открыться истина, и вы узнаете, кто вы есть на самом деле и в чем ваше предназначение… предназначение…

– Да, отлично. Так и снимайте.

Оливия относилась к режиссерам с симпатией и некоторым сочувствием. Она просто не представляла, что можно сказать актрисе, которая отчаянно фальшивила. «Вы не могли бы играть… лучше?» Но этот режиссер, похоже, вообще ничего говорить не собирался. Он неуверенно посмотрел на Альфонсо, который неизвестно зачем присутствовал на съемочной площадке, открыл рот, словно намереваясь что-то сказать, закрыл, снова открыл и произнес что-то вроде: «Гиблое дело!»

Оливия с недоумением посмотрела на режиссера. Его звали Николас Кронхейт, и, похоже, он в своей жизни не снял ничего серьезнее пары студенческих музыкальных видеоклипов, когда учился в Университете Малибу. Интересно, почему его выбрали?

– Отлично, – крикнул Альфонсо тоном главного босса. – Давай-ка повтори, малышка. С самого начала.

Сценарий, написанный Трэвисом Бранкато, по меньшей мере внушал, скажем так, некоторые опасения. Эта история под названием «Рубежи Аризоны» рассказывала о знаменитом голливудском киноактере, который внезапно обнаружил, что его жизнь, отданная Голливуду, бессмысленна и пуста, сбежал в пустыню, где влюбился в девушку-индианку из племени навахо, нашел свое счастье и смог обрести смысл жизни, мастеря резные шкатулки с индейским магическим орнаментом, изображающим линию судьбы.

Пока Кимберли в черном «индейском» парике с косами делала все возможное, чтобы вызвать в себе дух индианки племени чероки, готовясь снова прочитать текст, Оливия выскользнула из комнаты, причем очень странным, несвойственным ей образом – как-то боком, по-крабьи. Возможно, это было спонтанное, неосознанное выражение чувства вины и желания извиниться за то, что она воспринимала всю ситуацию с этим фильмом как полностью безнадежную.

Совершенно расстроенная, Оливия присела в баре за стойкой и, потягивая через соломинку латте со льдом, размышляла о том, по каким причинам работа над фильмом «Рубежи Аризоны» кажется ей абсолютно бессмысленной. Собирался ли Феррамо полностью финансировать этот проект? В таком случае почему он взял режиссером такого неквалифицированного недоумка? Если он хотел где-то найти финансирование для этого проекта, почему он нанял режиссера и начал кастинг прежде, чем решил вопрос со съемочной площадкой? И наконец, каким образом он умудрился не заметить, что сценарий – полное дерьмо?

– Привет!

Оливия вздрогнула, поперхнувшись латте. Неожиданно появившаяся Мелисса, как всегда, просто кипела энергией.

– Как там кастинг? Что скажешь об интервью с Николасом? Все получилось?

К счастью, когда Мелисса начинала так возбужденно тараторить, ответы ее не интересовали вообще.

– Смотри, вон наши серферы. Правда они клевые? Парни все утро провели на берегу, тренировались, а теперь пришли на кастинг. Хочешь пойти посмотреть? Уверена, тебе это очень пригодится для статьи.

Несколько белобрысых юнцов с явно вытравленными перекисью волосами стояли у стойки администратора и пожирали глазами дежурившую сегодня девицу в откровенном костюме, который вполне можно было принять за неглиже.

– О, а вот и наша преподавательница сценической речи, Кэрол. Вы с ней знакомы?

Подошедшая к ним женщина показалась Оливии довольно интересной и симпатичной. Ее морщинистое лицо выглядело здесь, в самом центре индустрии красоты, совершенно неуместным, как если бы среди людей в безукоризненно отглаженных нарядах вдруг появился кто-то в старой мятой юбке. Перед глазами Оливии на миг возникла картинка, как к этой юбке бросаются горничные по этажу с воплями: «О боже! Ужас! Ужас! Дайте нам это немедленно, мы обязательно должны это погладить!»

– Очень приятно познакомиться, – сказала дама в морщинках.

– Вы англичанка! – воскликнула Оливия.

– Так же, как и вы. Северо-восток, я полагаю? Ноттингем?

– Уорксоп. Вы почти угадали.

– Итак, – нетерпеливо вмешалась Мелисса, обрывая их обмен любезностями. – Я довожу до вашего сведения, что завтра вечером вы обедаете с Пьером. А сегодня после обеда я бы хотела, чтобы вы встретились с серферами, а затем вечером мы выпьем по коктейлю, и я познакомлю вас с другими парнями.

– Извините, мисс Джоулз, – это подошел портье. – Только хотел сказать вам, что завтра в три пятнадцать у вас назначена косметическая процедура у Майкла Монтерозо в салоне «Алия Клум». У них существует порядок отмены заказов за двадцать четыре часа. Поэтому я вынужден дать им номер вашей кредитной карты. Стоимость процедуры – четыреста пятьдесят долларов.

– Четыреста пятьдесят долларов? – ахнула Оливия.

– О, я уверена, мы сможем уговорить Майкла, чтобы в качестве рекламы он оказал вам эту услугу бесплатно, – сказала Мелисса. – Кстати, Кимберли и еще некоторые девочки собираются в восемь встретиться с вами здесь и показать несколько мест, где они постоянно тусуются.

– Нет, это, конечно, замечательно, просто мне халява не нужна, – поспешно ответила Оливия. – И я думаю, что сегодня вечером мне придется пропустить коктейли с Кимберли. Мне нужно сделать несколько очень важных звонков.

Мелисса с недоуменно-неприязненным выражением на лице наклонила голову набок, но промолчала, видимо, не сразу пришла в себя от шока.

– Знаете, я ведь не могу писать только об этом фильме, – самым задушевным голосом сказала Оливия. – Вокруг происходит столько интересных событий, вы ведь тоже так думаете, правда?

Глава 15

– Назовите город, пожалуйста, – произнес голос в трубке.

– Лос-Анджелес, – ответила Оливия, нервно барабаня карандашом по столу.

– Какой номер вам нужен?

– ФБР.

– Простите?

– ФБР.

– Такой в базе не значится. Это фирма или частное лицо?

Оливия с хрустом сломала карандаш. Через пятнадцать минут ей уже встречаться с Кимберли, а она еще не успела накраситься.

– Я имею в виду Фэ-Бэ-Эр. Федеральное бюро расследований. Ну, вы знаете, полицейские, детективы. Что, не смотрели «Секретные материалы»? Они еще ЦРУ терпеть не могут.

Кто-то пробивался по второй линии, но Оливия проигнорировала звонившего.

– А, теперь понятно. – Смешок в трубке. – Сейчас соединю.

– Запрашиваемый вами номер может быть набран автоматически при нажатии кнопки 1. Услуга оказывается за дополнительную плату, – произнес резкий механический голос.

– Здравствуйте, вы позвонили в Федеральное бюро расследований, – раздался другой автоматический голос.

Слава богу, чьи-то попытки дозвониться по второй линии прекратились.

– Пожалуйста, внимательно выслушайте инструкции. Если вы звоните по вопросам трудоустройства, нажмите «1». Если вы хотите сообщить информацию по расследуемым делам, нажмите «2»…

Вот черт, вторая линия снова зазвонила. Оливия не выдержала и ответила.

– Оливия? Это Пьер Феррамо.

– Ой, Пьер, привет! – весело отозвалась она. «А я тут в ФБР как раз звоню, чтобы сдать тебя как террориста из «Аль-Каиды».

– С тобой все в порядке?

– Конечно. А почему ты спрашиваешь?

– Голос у тебя какой-то… напряженный…

– Да просто устала за день.

– Я тебя долго не задержу. Просто хотел удостовериться, подтверждаешь ли ты наш совместный ужин завтра вечером? Не хотелось бы опять разминуться.

– Конечно, подтверждаю. И жду с нетерпением.

– Вот и замечательно. Я пришлю за тобой машину? В половине седьмого? Или это слишком рано для ужина?

– Как мило с твоей стороны. А как прошел кастинг?

Он отключился, и, как выяснилось, ФБР тоже.

Оливия принялась мерить шагами комнату, репетируя:

– Добрый день. Это ФБР? Я просто хотела сообщить кое-что в связи с терактом в «Океан-отеле». Может быть, это всего лишь ложные подозрения, но прошу проверить человека по имени Пьер Феррамо и…

– Здравствуйте. Говорит Оливия Джоулз. Это ЦРУ? Соедините с отделом международного терроризма, пожалуйста. У меня срочная информация по поводу «Океан-отеля». Записывайте имя: Пьер Феррамо. Он араб, возможно, суданец…

Нет, она просто не могла это сделать. Она чувствовала себя так, словно надо идти на кастинг, а у нее начисто пропала мотивация. Она всего лишь Рэйчел Пиксли из Уорксопа с нелепыми фантазиями, и оператор лишь рассмеется и повесит трубку. Но в то же время Оливия испытывала странное удовольствие, чувствуя себя коварной и соблазнительной Мата Хари, заманивающей своего опасного любовника на свидание, чтобы сдать его спецслужбам, на которые работает.