Глава 16

Из дневника герцогини Роксборо

«Оба только что были здесь и вдруг куда-то исчезли. Никто, наверное, и не заметил этого. Чуть позже кому-то захотелось увидеть лорда Кирка и поблагодарить за чтение стихотворения, но я сказала, что он извинился и ушел, сославшись на головную боль.

Я заверила Кирка, что Далия не останется равнодушной к этому стихотворению. Надеюсь, он не забудет поблагодарить меня завтра».


Оба, надсадно дыша, долго молчали. Было слышно, как в камине потрескивают поленья. Далия не сразу сообразила, что лежит навзничь на жестком столе, что ее не обращенный к камину бок совсем озяб, а между ее нелепо раскинутыми ногами примостился Кирк. Не разжимая объятий, Далия уткнулась лицом в его шею, будто стремясь продлить чудесное мгновение.

Кирк лбом прижался к ее виску, Далия слышала, как его дыхание становится ровнее. Исходившее от его могучей груди тепло было таким манящим, что она прижалась к нему еще крепче.

Потом он поднял голову и заглянул ей в глаза.

Она смущенно улыбнулась.

– Это было… – Кирк покачал головой. – Нет, я не нахожу слов.

Далия молча кивнула в ответ. Ее лицо все еще пылало страстью.

Кирк, отстранившись от стола, не спеша, обстоятельно, явно пытаясь растянуть удовольствие, опустил ее задравшуюся юбку. Далия невольно усмехнулась. Потом полез в карман и достал оттуда скомканный носовой платок.

– Вот, возьмите.

И поцеловал ее в лоб.

Жар от его дыхания волной разлился по ее телу. Кирк с улыбкой повернулся к пламени камина. Пока он ворошил угли, Далия приводила себя в порядок, после чего тоже подошла к камину, собравшись бросить в огонь платочек. Подняв глаза, она увидела свое отражение в висевшем над каминной полкой зеркале. Волосы растрепаны, лицо горит, губы опухли и покраснели. Она выглядела… довольной.

Улыбнувшись, она попыталась хоть как-то пригладить растрепавшиеся волосы.

Кирк встал у нее за спиной и, приобняв за талию, чмокнул в ухо.

Блаженно прикрыв глаза, Далия прильнула к нему, подставив шею для поцелуя. Их отражения в зеркале встретились глазами.

– Почему мне все никак не хватит ваших объятий и прикосновений?

– А я не устаю к вам прикасаться и вас обнимать.

Чуть склонив голову, Кирк поцеловал ее в плечо.

«С каждым новым поцелуем вдесятеро сильнее хочется следующего».

– Мы чудесным образом подходим друг другу.

– Подходим друг другу? А не слишком уж обыденно это звучит? Вам не кажется?

Кирк лишь хмыкнул в ответ и вновь привлек ее к себе.

– Подходить друг другу – чудо. Причем истинное чудо. Не чета чудесам, описанным в этом заумном стихотворении.

Кирк почувствовал, как Далия напряглась.

– Заумном? – переспросила она.

– Довольно заумном. – Зажав между пальцами прядку ее шелковистых волос, он рассеянно наматывал ее на палец. – Понять не могу, как кому-то может нравиться этот Байрон, его стиль – сплошное жизнелюбие, однако… – Он пожал плечами. – Я знаю, вам он нравится. Поэтому я и решил прочесть это стихотворение.

Высвободившись из объятий Кирка, Далия повернулась к нему.

– Так это стихотворение… Оно не обо мне?

Он рассмеялся.

– Вам следовало бы спросить у самого Байрона, о ком оно, но все же я сильно сомневаюсь – у вас другой цвет глаз.

– Вы в стихотворении умышленно сменили их цвет на мой.

– Ах, вот оно что! Так это леди Шарлотта мне посоветовала.

– Значит… значит, это стихотворение посвящалось не мне.

Его улыбка исчезла.

– Я читал его для вас, конечно, но и для всех остальных тоже. Почему вы…

– Ох! – вырвалось у Далии.

Отвернувшись от Кирка, она прижала дрожащие пальцы к вискам.

– Боже мой! А я-то подумала…

Нужные слова вылетели у нее из головы.

– Что вы подумали?

– Я… Кирк, вы ведь не потому выбрали это стихотворение, что оно напомнило вам обо мне.

Лорд Кирк понимал, какого ответа ждет Далия, но решил не кривить душой.

– Я выбрал его, потому что оно было коротким. У меня времени почти не оставалось выучить его наизусть.

– Но когда декламировали, вы не сводили с меня глаз.

– Духу не хватало смотреть на кого-то еще. – И, видя ее разочарование, добавил: – Я очень волновался. Вас я знаю. Вам доверяю. Вот… и… смотрел все время на вас.

– Мне показалось, вы подумали, что это стихотворение обо мне, – бледно улыбнулась Далия.

Столь быстрый спад ее настроения встревожил его.

– Далия, поверьте, я всерьез воспринимаю наши отношения. И наше с вами будущее.

– Будущее? Наше с вами будущее?

– Именно. После того, как мы с вами поженимся.

– Поженимся? Но вы никогда об этом… Нет, Кирк! Нет! – Подкрепив свои слова решительным взмахом руки, она отошла от него. – Вы так и не понимаете! Даже после… – Далия поджала губы. – Я не выйду за вас.

– Вы выйдете за меня, – нетерпеливо бросил он. – Вы должны.

– В подобных случаях никто ничего никому не должен.

– Не глупите. После всего, что между нами было, мы просто не можем не пожениться.

– Очень даже можем. – Далия посмотрела ему прямо в глаза. – Сколько угодно людей не вступают в брак только потому, что что-то там между ними было.

Лорд Кирк хотел было возразить, но бледность Далии смутила его. Что-то он сделал не так. Ошибся. Серьезно ошибся. Но в чем?

– Далия, что случилось? До этого момента все было чудесно. Вы были счастливы.

– Чувства в том стихотворении – они не ваши. А мне казалось – ваши.

От безразличия, с которым это было сказано, у лорда Кирка похолодело сердце.

– Я не претендовал на них. И потом, как они могут быть моими, если не я, а Байрон сочинил это стихотворение?

Кирк провел ладонью по ее волосам, и у него вдруг возникло ощущение, что они стоят на тонком, вот-вот готовом треснуть и провалиться льду.

– Далия, если вам так хочется заставить меня самого написать чертово стихотворение, я попытаюсь. Вот только не знаю, что из этого выйдет. Не силен я в таких вещах. И такого нагорожу, что…

– «Чертово стихотворение». Очень мило. Но я обожаю эти чертовы стихотворения, вот в чем дело. Так что можете не опасаться – я не заставлю вас писать ради меня стихи. На подобную пытку я явно неспособна.

– Согласен, мне было бы не очень приятно, но никакая это не пытка, – попытался проявить великодушие Кирк.

Лицо Далии посуровело, повернувшись, она взяла с бильярдного стола шаль.

– Какая же я дура! Подумала, что вы хотите жениться, потому что цените меня. Уважаете.

– Разумеется, я ценю вас и уважаю.

– Да? И насколько?

Боже, ну а на такой вопрос что ответишь?

– Вполне.

– Вполне, – повторила она. – Стало быть, вы меня «вполне уважаете»?

– Но ведь не всегда же брак основывается на самозабвенной любви, – поспешил ответить Кирк. – Мы нравимся друг другу. Мы подходим друг другу и…

– И слышать это больше не хочу – «подходим друг другу»! – отмахнулась Далия. – Ненавижу это выражение!

– Но это так и есть! И вы, и я – мы оба любим читать, и вам, и мне нравятся тихие спокойные вечера, и вы, и я интересуемся историей, и… и в постели мы друг другу тоже подходим.

– Ну и что?

Он задумчиво потер подбородок.

– Как ну и что? Разве этого мало?

– Мало. Мне нужна любовь. Кирк, вы любите меня? По-настоящему любите?

– Далия, послушайте, – вздохнул он. – Мы оба приехали сюда найти себе спутника жизни. Друга. И в этом смысле мы – идеальная пара. Ну к чему еще приплетать сюда любовь и…

– Первое: мы приехали сюда не на поиски друга для себя. Я приехала встретить любовь, а встретив ее, возможно, и выйти замуж. Выйти замуж по любви и выйти замуж ради удобства – не одно и то же. Или потому, что один, видите ли, «подходит» другому.

– Это все слова. Вы просто из пустяка делаете проблему, – раздраженно бросил он.

В глазах мисс Балфур появился опасный блеск.

– Из пустяка? Выходит, для вас это пустяк.

Кирк примирительно погладил ее по голове.

– Я не понимаю, что вы от меня хотите, Далия.

– Любви, Кирк! Любви! Не только хочу, но и заслуживаю ее.

– Я же ради вас прочел это проклятое стихотворение! Этого вам мало? – Он в отчаянии взъерошил волосы.

– Вы даже выбрали стихотворение покороче, чтоб выучить его побыстрее, но уж никак не потому, что оно напоминало вам обо мне. Так что ничего романтического в этом нет и в помине. Для вас это было как задание от учителя. Кирк, я хочу слышать от вас слова любви, слова о том, что желанна для вас, что вам нравится во мне все – как я смеюсь, улыбаюсь, мои глаза. Я хочу, чтобы вы добивались меня.

– Ах это, – с явным облегчением ответил Кирк. – Это сколько угодно. Я на самом деле желаю вас – да вы это и сами видите и понимаете. И глаза ваши прекрасны, вы вообще очень привлекательная…

– Прекратите! Прошу вас – прекратите! – Она сжала ладонями виски. – Слушать вас невозможно. Я окончательно разуверилась в том, что в наших отношениях все же есть нечто романтическое. Вероятно, из-за вашего нежелания это признать. Или – хуже того – вы ничего романтического в них просто не способны видеть.

– Далия, я уважаю вас, ценю вас. И вы это знаете. И всегда уважал и ценил.

– Да-да, понимаю – я тоже уважаю и ценю свою сестру, а ее светлость ценит и уважает своих собачек, а камердинер уважает и ценит карманные часы, преподнесенные ему в детстве дедушкой. Но одного уважения мне мало. Я жажду быть любимой, и любимой безумно, без оглядки на что угодно. Я хочу, чтобы мой муж обожал, боготворил меня, считал самой красивой, самой лучшей на свете, чтобы посвящал сонеты моим глазам и… Ладно, бог с вами, хотя бы только пожелай вы посвятить мне сонеты, я уже была бы безмерно счастлива.

Лорд Кирк стиснул зубы.

– Я не из тех, кто плетет из слов стихи или сонеты, как веночки из цветиков. Такое больше по части Далхаузи – тот готов распустить сопли по любому поводу и без такового, прямо с души воротит. А вас я ценю.