Воистину, случай весьма и весьма непростой».


Кирк в мрачнейшем расположении духа шел по темному, под стать его настроению, коридору к себе в покои. Целых два дня чего он только не предпринимал, пытаясь улучить минутку для разговора с Далией с глазу на глаз, но тщетно. Их условленная встреча в библиотеке ничего не дала – явившись туда в назначенное время, он застал там целую ватагу стариков, которые под водительством ее светлости вовсю обсуждали достоинства и недостатки охоты и особенности землепользования. Лорд Кирк был вынужден отправить записку Далии, в которой объяснил, почему их встреча срывается. И пообещал подыскать другое место, но это оказалось куда сложнее, чем он рассчитывал. Стоило ему найти более или менее уединенное местечко, как кто-то из гостей герцогини либо она сама собственной персоной будто по вызову являлись туда. Кирк пребывал в отчаянии, если не сказать больше.

Им с Далией предстояло обсудить очень многое, причем безотлагательно. Разумеется, дело было не только в обсуждении. Черт возьми, поцелуи тоже играли немаловажную роль! С их последней встречи Кирк и думать ни о чем больше не мог, кроме как о встрече с ней, но всякий раз Далия появлялась в сопровождении целой свиты гостей, и даже просто подойти к ней не было никакой возможности. Не говоря уж об объятиях и поцелуях.

Кирку ничего другого не оставалось, кроме как прибегнуть к крайним мерам. Поднявшись едва ли не засветло, он решил перехватить Далию перед ее утренней прогулкой. Но и эти надежды рухнули – в коридоре, через который она обычно проходила, по необъяснимой причине торчала служанка. Лорду Кирку оставалось лишь уповать на чудо – он старался оказаться поблизости от Далии на тот случай, если толпа – дай бог – чуть рассосется, и тогда они смогут переброситься парой слов. Но толпа не рассасывалась, и подойти к желанной не было ни малейшей возможности. Ее ни на миг не выпускали из кольца окружения.

Махнув на все рукой, лорд Кирк решил с головой уйти в назначенную ему камердинером терапию. Каждое утро, согласно договоренности с Маккриди, он час или два посвящал изнурительным физическим упражнениям. Они были сопряжены с весьма болезненными ощущениями, но зато избавляли от тягостных дум.

Этим утром после гимнастики, обливаясь потом и скрипя зубами от нестерпимой боли в ноге, он издали увидел, как раскрасневшаяся после прогулки Далия, миновав двор, входила в замок. Он даже разглядел сверкающие, словно бриллианты, капли дождя на ее накидке. Кирк подумал было позвать ее, однако Далия была слишком далеко и явно бы не услышала. Уже несколько мгновений спустя она исчезла за дверями. Проклиная собственную невезучесть, лорд Кирк побрел к себе в покои, рыча на всех, кто попадался у него на пути.

Он ни минуты не сомневался, что и Далия жаждала этой встречи ничуть не меньше, чем он. Временами они встречались взглядами, когда она стояла в окружении гостей в гостиной или сидела за обеденным столом, и Кирк с болью в сердце отмечал томную бархатистость устремленных на него глаз. Было ли это желанием? Сам он буквально сгорал от желания. С того момента, когда они в последний раз целовались, он думать не мог ни о чем другом, кроме как о ее шелковистых устах, об изгибах ее податливого тела, и на все лады клял их вынужденное расставание, еще сильнее разжигавшее пламя страсти в его жаждавшей близости с ней душе.

С каждым часом желание лорда Кирка встретиться с Далией росло. В надежде заговорить с ней он даже почтил присутствием импровизированный танцевальный вечер. Его организовала герцогиня, объявив, что нет на свете ничего чудеснее, чем смотреть на танцующую молодежь. Даже пребывая в безоблачном настроении, Кирк не выносил глазеть на танцующих, а видеть, как по паркету, смеясь и постоянно меняя партнеров, носится Далия, было и вовсе выше человеческих сил. Оставалось лишь старательно разыгрывать равнодушие и ждать неизвестно чего. Однако, к его несчастью, едва смолкла музыка, Далия вновь оказалась в толпе почитателей и почитательниц. Лорд Кирк уже было подумал взять и просто-напросто растолкать стоящих вокруг нее гостей и утащить Далию прочь, да вовремя сообразил, что столь прямолинейная политика ни к чему доброму не приведет, если он надеялся побыть с ней наедине не несколько жалких мгновений, а достаточно долго.

Вот и сегодня все складывалось донельзя дурно, впрочем, некий проблеск надежды все же имел место. Десять минут назад Далия в одиночестве восседала за роялем, который в тот вечер решили переставить в голубую гостиную, где намечались исполнение музыки и декламация стихов и прозаических отрывков. Большинство гостей отправились переодеваться к обеду, и в гостиной оставались лишь несколько человек. Кирк решительно зашагал к Далии и был уже буквально в считаных метрах от нее, как вдруг леди Шарлотте вздумалось поинтересоваться его мнением насчет того, в каком порядке декламировать стихи после обеда.

Разумеется, ему было явно не до декламации и тем более не до ее очередности, но отделаться от леди Шарлотты не было решительно никакой возможности, а когда ему это все же каким-то образом удалось, Далия срочно понадобилась герцогине, которая увела ее из гостиной.

Закрывая за собой дверь в гостиную, герцогиня намеренно посмотрела лорду Кирку прямо в глаза, и он увидел в них ничем не прикрытое ликование. И тут до него наконец дошло, что все его неудачи были явно неспроста: леди Шарлотта с ее светлостью намеренно ограждают Далию от встреч с ним.

С этим лорд Кирк смириться никак не мог. Пусть разверзнутся Небеса, но он изыщет способ встретиться с Далией наедине, и пусть ради этого ему придется послать к дьяволу весь пресловутый этикет и поступить явно вопреки воле своей крестной.

После вмешательства герцогини он чувствовал себя подло обманутым. Ведь если разобраться, ей следовало ему помогать, а не ставить палки в колеса. Расстроенный и переполняемый чувством обиды, лорд Кирк направился к себе в покои. Заворачивая за угол коридора, он вдруг ощутил жгучую боль в ноге и даже невольно застонал. Отбросив трость, на которую опирался, он обеими руками схватился за ногу и стал массировать болезненный участок, как его наставлял Маккриди. На лбу выступила испарина.

«Да, прав Маккриди – лучше преодолеть себя и потерпеть немного сейчас, чем ничего не предпринимать и проковылять остаток жизни никчемным калекой».

Медленно, очень медленно острая боль в икре сменилась ноющей. Стиснув зубы, лорд Кирк выпрямился и попытался отдышаться. Маккриди не раз говорил ему, что болезненные судороги мышц и тканей рубца доказывают то, что поврежденные ткани стремятся достичь прежней длины, иными словами, находятся в процессе роста. Несомненно, это благоприятный признак. Однако боль при этом была настолько невыносимой, что приходилось делать над собой воистину титанические усилия, чтобы воспринимать ее как благо, а не муку.

Шумно дыша, лорд Кирк нагнулся, чтобы поднять упавшую трость, и продолжил путь. Уже подходя к дверям своих апартаментов, он услышал за спиной странные звуки и оглянулся. Серая собачонка, однажды уже спугнувшая их с мисс Балфур, когда они целовались в библиотеке, высунув язык, семенила по коридору вслед за ним.

– Ну, чего тебе понадобилось? – Остановившись, Кирк оперся о трость.

Собака, повиливая хвостом, многозначительно смотрела на дверь в его покои.

– Нечего тебе там делать. И потом, откуда тебе известно, что я именно здесь живу?

Собачка заскулила.

Он присмотрелся к животному. М-да, жирновата.

– Твоему хозяину следовало бы не закармливать тебя. Так никуда не годится.

Пес тяжело уселся на задние лапы и высунул язык, судя по всему, ничуть не смущенный высказанной только что прямо в глаза правдой, и снова с надеждой посмотрел на дверь.

– Сказал нет, значит, нет. – Кирк ткнул пальцем в собачье пузо. – Видел я, как ты выпрашиваешь подачки у стола. Это непростительно. Вчера вечером герцогиня дала тебе столько, что на четверых таких, как ты, с лихвой хватило бы, и ты в одиночку все умял. И вдобавок кости по ковру разбросал.

Собака оскалилась, и ее оскал удивительным образом напомнил улыбку.

– Отправляйся к своей хозяйке. Терпеть не могу собак.

Пес яростно замотал хвостом, будто не веря Кирку.

– Я вот думаю, кто из нас глупее: наверно, я, поскольку тебя увещеваю. Хватит с тебя! Убирайся к своим приятелям и хозяевам! Небось уже заждались.

Повернувшись, Кирк вошел к себе и захлопнул дверь.

– Ах, это вы, милорд. – Маккриди убирал в шкаф стопку только что отглаженных галстуков. – Я тут разбираюсь с вашей одеждой на вечер.

– Передай, чтобы обед принесли ко мне в комнату. Я спущусь только после обеда и после того, как кончится эта дребедень с чтением вслух.

Кирк потерял всякую надежду встретиться с Далией с глазу на глаз, пока леди Шарлотта и герцогиня были рядом.

– А что за чтение вслух, милорд?

– Это идея леди Шарлотты и герцогини. Они пожелали занять гостей после обеда.

– Ну, так вроде и неплохой вечер может получиться.

– Для кого как. Лично мне все это не подходит. Был момент, когда я дал слабину – согласился прочесть одно стихотворение. А теперь увольте, решил никуда не идти. Отправлю записку ее светлости: так, мол, и так, не могу и все.

Слуга кивнул.

– Скажу герцогине, что у вас голова разболелась. Надо ж все-таки и причину какую-то указать, иначе невежливо получается.

– К дьяволу вежливость! Все беды из-за этой распроклятой вежливости! Никогда не получишь то, что желаешь.

Кирк плюхнулся в кресло, кинув трость к поставке для ног.

– Вы, как видится, немного не в духе, милорд. Уже второй день вы сам не свой. Не дай бог, это у вас затянется надолго, – вздохнул Маккриди.

Кирк от души пожалел, что у него болит нога, иначе бы непременно пнул подставку для ног.

– Мисс Балфур, – бросил он.

– Ах вот оно что! Та, о ком вы думаете?

– Да, она. И еще я думаю, что неплохо было бы ее высечь.