— Им крупно повезло, что я не выкинул обоих в сад! — прервал тетушку Син. — Еще бы одна минута, и я бы не сдержался!

— Мы не в духе? — саркастически изогнула бровь герцогиня.

…Черт подери, да! Он не в духе! Син с трудом припоминал, когда бывал так разъярен!

Герцогиня склонила голову к плечу:

— Должна сознаться, я порядочно удивилась, застав тебя вчера вечером за вистом. Я всегда полагала, что ты презираешь вист!

Да Син и сам удивлялся, как это его угораздило сесть за карточный стол! Он терпеть не мог карт, да и компания его раздражала — а обмен идиотскими шуточками, который игроки почитали непременным атрибутом игры, так и вовсе приводил его в бешенство… однако выбора у Сина не было. Вот уже пять бесконечно длинных дней, с того самого их страстного свидания, Роуз избегала его…

В первый день Син ничуть не насторожился: перед следующим раундом игрокам надлежит разойтись по углам ринга, и это вполне в порядке вещей. Но шли дни, а Роуз не делала даже попытки заговорить с ним — и раздражение Сина усиливалось. И что того хуже, девушка всячески избегала его. И как он ни старался, застать ее в одиночестве ему не удалось…

Ни единого раза!

Его раздражение мало-помалу переросло в самый настоящий гнев, который со временем перерос в первостатейное бешенство. Сина передернуло. Будь проклята эта женщина! Син полагал, что избежать встречи невозможно, особенно когда в замке так мало гостей, однако Роуз то каталась верхом в сопровождении Манро и грума, то прогуливалась в саду с лордом Камероном, то играла в пэлл-мэлл с девицами Стюарт… Ее увеселениям в обществе гостей, казалось, не будет конца…

А вчера, когда Син спустился к завтраку, чаша его терпения переполнилась. Он застал Роуз одну, в холле, у подножья лестницы — девушка забавлялась с одним из герцогининых мопсиков, поглаживая его и шепча собачке всякие милые глупости. Мопсик в полнейшем восторге валялся кверху пузиком у ног девушки…

Син наблюдал за нею несколько секунд, втайне радуясь их уединению, а Роуз о его присутствии даже не подозревала. Но одно его неосторожное движение — и девушка заметила его. В течение секунды, сладкой для него, она будто бы забыла, что избегает его, и лучезарно улыбнулась…

Эта драгоценная секунда словно вернула их к тому, что было между ними до их свидания в гостиной. Воодушевленный, Син улыбнулся девушке в ответ и стал спускаться вниз по лестнице. И улыбка Роуз тотчас увяла. Син не дошел и до половины лестничного пролета, а она уже исчезла в комнате для гостей…

Пылая гневом, Син бросился следом за нею, желая потребовать объяснений, но обнаружил Роуз в обществе мисс Мюриэллы: барышни, казалось, всецело поглощены были какой-то милой болтовней вроде последних парижских моделей. Более того, на диванчике восседали Шарлотта и мисс Изобел, живо обсуждая шитье будущих нарядов…

Не желая сдаваться, Син попытался привлечь внимание Роуз. Однако, хоть румянец на нежных ее щеках красноречиво свидетельствовал о том, что она его видит, Роуз не прерывала оживленной беседы с Мюриэллой. Лишенный возможности вклиниться в девичью беседу, Син развернулся на каблуках и вышел вон из комнаты.

Лишенный также возможности выместить на ком-то свой гнев, не рискуя при этом выглядеть дураком при гостях, Син ощущал тягостную безысходность. Но вот вчера вечером вожделенная возможность наконец-то представилась: викарий, игравший в вист за одним столом с Роуз, извинился и отошел к окошку выкурить сигару. Син ухватился за возможность занять место рядом с Роуз, как утопающий за соломинку — однако как раз в эту минуту тетушка Маргарет объявила, что «это стол только для леди»! И не дав никому и словечка поперек молвить, герцогиня подхватила Роуз под руку и принялась что-то с нею обсуждать…

Именно тогда Син, наконец, понял, что его несносная тетушка приложила руку к столь внезапному отчуждению Роуз.

И вот тетушка стоит перед ним и безмятежно улыбается…

— Итак, Син, о чем же ты хотел со мною побеседовать? Учти: у меня всего несколько минут — мне нужно еще осмотреть украшения на обеденных столах!

— Я хотел поговорить о Роуз.

— Так я и думала! Хорошо, покуда будешь говорить, подержи-ка беднягу Рэндольфа…

И тетя Маргарет всучила несчастному Сину мопсика, выудила из кармана какую-то ленту и принялась повязывать бант на толстенькой шейке песика. Син глядел на бант с тем же отвращением, что отражалось и на мордочке собачки.

— Зачем ему этот дурацкий бант?

— Сегодня у всех собачек будут бантики, гармонирующие с украшениями на столах! Слуги повязали банты на каждый угол стола, чтобы скатерти не унес ветер. Вот так… не правда ли, Рэндольф выглядит милашкой? И Бинни тоже…

— Мне помнится, кто-то из мопсов терпеть не может бантики…

— Ах, бедняжка Минни! Макдугал любезно согласился подержать ее у себя в комнате до окончания обеда. Ей там даже нравится — хозяин позволяет ей валяться на его постели… — Тетушка Маргарет забрала у Сина песика и опустила его на пол, поправив бантик: — Ты просто прелесть, мой мальчик! — ворковала она, подхватывая очередного мопсика, с серебристой спинкой и загнутым ушком, и суя его в руки Сину.

— Тетя Маргарет, что вы наговорили мисс Бальфур?

Тетушка достала из кармана очередную ленточку:

— Я? Наговорила ей? О чем именно? Мне кажется, мы с нею переговорили обо всем на свете без малейшего исключения…

— Тетя Маргарет, вы что-то ей сказали! Мы оба это прекрасно знаем. Мисс Бальфур со мной не разговаривает, и я знаю, что без вас тут не обошлось!

— Дорогой, перестань преувеличивать! Роуз разговаривает с тобой: и за ужином, и в библиотеке, и во время верховой прогулки…

— На людях — да, разумеется! Но наедине она не сказала со мною ни единого слова!

Тетя Маргарет покончила с очередным бантом и опустила собачку на пол, почесав ее за ушком.

— Судя по исходам ваших с мисс Бальфур «бесед наедине», полагаю, что оно и к лучшему…

— Что она рассказала вам? — опешил Син.

— Всё! Абсолютно всё, я надеюсь. Ну… всё, что позволили ей приличия. Несколько дней назад я была в библиотеке, а мисс Бальфур вошла туда с террасы. — Тетя Маргарет бросила на Сина суровый взор, — и одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять: девочка очень расстроена, и я… решила, что отныне не стоит разрешать вам оставаться наедине.

Син в ярости стиснул зубы.

— Она не ребенок и не невинная овечка! Роуз — взрослая женщина, способная сама о себе позаботиться! И мы… мы не делали ничего, чего бы она сама не поощряла!

— Именно поэтому я и согласилась ей помочь. Ты из тех людей, которым трудно в чем-либо отказать — даже если девушка понимает, что должна это сделать! — Герцогиня сердито взглянула на племянника. — И это всё, что я считаю нужным тебе сообщить. А если у тебя есть еще вопросы, предлагаю разрешить их с мисс Бальфур лично.

— Вы вмешиваетесь в… — Син едва не ляпнул «в мои планы», но в глазах герцогини блеснул столь воинственный огонек, что молодой человек счел за благо смолчать.

— Я вовсе не вмешиваюсь, — торжественно произнесла герцогиня, подхватывая с пола очередную собачонку, — я помогаю. И лишь тогда, когда меня об этом просят.

Син изогнул бровь:

— Вы следите за нами!

— Уверяю: не я одна! Слишком уж всё это занятно, поверь! Мы с Шарлоттой пристально следим за вами обоими с тех самых пор, как вы возвратились с верховой прогулки мокрые как мыши!

— Мы тогда упали в реку…

— Ты в нее не падал!

— Хорошо. Мисс Бальфур тогда обманом оттеснила меня с тропы на влажную землю, где мой конь споткнулся, и тогда… я всё-таки упал в реку…

— И что было потом?

— А потом я швырнул в реку девчонку — в отместку!

— Это низко с твоей стороны!

Син заскрежетал зубами:

— Черт подери, да оставьте вы нас в покое! Всякий раз, стоит мне чихнуть, вы тотчас вмешиваетесь!

Тетушка Маргарет чмокнула в макушку мопсика, забрала собачку у Сина и сказала невинным голоском:

— Кто у нас красотка, а, Винни? Ты, моя лапочка! — Герцогиня опустила собачку на пол и вручила Сину следующего песика, коричневого, с серебристым кончиком хвоста. — И держи Тинни покрепче — он у нас вёрткий и прыгучий!

Словно в подтверждение слов герцогини, песик принялся вырываться.

— А ну, сидеть! — рявкнул Син.

Песик замер от удивления — воспользовавшись моментом, герцогиня быстро повязала ему на шею бант. Мопсик поднял изумленные глаза на молодого человека, не переставая вилять хвостиком. Он был так уродлив, что почти очарователен. Син притворно нахмурился, глядя на песика. Мопсик пощекотал усами подбородок молодого человека и вознамерился его лизнуть.

— А ты ему нравишься, — просияла тетя Маргарет.

Тем временем мопсик исполнил-таки свое намерение.

— О, ради всего святого, нет! — Син сунул собачку в руки тетушке, вытащил платок и отер лицо. — Проклятое животное!

Герцогиня чмокнула мопса в лобик. Син сунул платок в карман.

— Однако вы не ответили на мой вопрос, тетушка!

— О, прости… так о чем ты спрашивал?

— Почему ты вмешиваешься в наши с мисс Бальфур отношения?

— Син, я никогда не вмешиваюсь, — вздохнула герцогиня. — Сколько раз тебе повторять?

— Разумеется. Ты же помогаешь!

— Конечно же! Либо слегка подталкиваю в нужном направлении — разумеется, если это необходимо…

— И кому из нас, позвольте поинтересоваться, вы помогаете, советуя мисс Бальфур избегать моего общества?

Герцогиня опустила на пол мопса:

— Да вам обоим! Побеседовав с мисс Бальфур, я поняла, в сколь щекотливом положении оказались вы оба…

— В щекотливом положении? Да полно, тетушка… ничего подобного!

— Не прошло и недели, как вы оба у меня в гостях, и ни одна ваша встреча не обходится без обмена колкостями!