– Насколько серьезные у меня неприятности? – тихо спросила она.

Все еще ругаясь, Нэт схватил брюки и быстро натянул их.

– Точно не знаю. Но если Гривз или Блэквуд где-нибудь проговорятся, неприятности будут очень серьезные. Одевайтесь. Я должен вызвать их всех сюда. Немедленно.

Нэт тотчас же понял, что ей это не понравилось. Что ж, ничего удивительного. Ему следовало догадаться… В самом начале существовала лишь головоломка, которую он хотел разгадать. И еще, пожалуй, способ заделать брешь, образовавшуюся в отношениях между ним и братом. Теперь у этой головоломки появилось лицо – лицо, которое за последние несколько недель стало ему очень дорого. И поэтому все изменилось…

– Нэт, если будете посылать за ними, пошлите и за их женами, – сказала Эмили. – И за Хейбери – тоже. А также за Дженни Мартин, и пусть она принесет мне одежду на смену.

– Вы действительно им всем доверяете?

Эмили довольно долго молчала. Наконец ответила:

– Я доверяю самой себе и вам. Но у меня есть друзья – теперь уже есть. И я ужасно устала лгать… А София и Камилла – они мне как сестры. И даже Диана. Так что, думаю, их мужья тоже заслуживают моего доверия.

Нэт молча кивнул, вышел из спальни и пошел вниз за бумагой и чернилами. И за дворецким Гарви. Он всегда полагал, что его скрытность – это лишь осторожность, вошедшая в привычку у бывалого шпиона, но теперь действительно все изменилось. Эмили ему доверяла, и он хотел ей помочь, хотел спасти от негодяя, пытавшегося заставить ее замолчать навсегда, а все остальные… пусть убираются к черту. Нэт не знал, было ли это самое разумное решение проблемы, но он точно знал: благополучие Эмили – это единственное, что сейчас имело для него значение. А от идеи стать героем он отказался уже давно – еще в то время, когда согласился стать шпионом.

Как только сообщения были разосланы, Нэт вернулся наверх, чтобы полностью одеться, а Эмили, сидя на стуле у окна, смотрела в сад. Приблизившись, Нэт уселся на подоконник и прошептал:

– Я прошу прощения. Мне не следовало вообще ничего рассказывать Лори. В свое оправдание могу сказать только одно: в самом начале, едва занявшись этим делом, я знал лишь то, что мне рассказал Эбберлинг. И, конечно же, я не знал, что это за вами он охотится.

Эмили встретилась с ним взглядом и так же тихо ответила:

– Когда вы вышли из комнаты, я некоторое время еще сидела в вашей постели, потому что поняла, что чего-то не хватает.

– Не хватает?.. – переспросил Нэт.

– Да. И мне понадобилась целая минута, чтобы понять, чего именно. Нэт, я уже не чувствую страха. – Она сжала его руку. – Если бы несколько недель назад я узнала, что кому-то известно о связи между Эбберлингом и мной, я бы тут же собрала вещи и отправилась покупать билет на ближайший пароход, уходящий из Англии. Хотя… Вероятно, мне и сейчас стоит это сделать.

– Нет, не стоит. – Нэт переплел ее пальцы со своими. Мысль о том, что он позволит ей уйти из-за своей собственной глупости, казалась невыносимой.

– Знаете, я внезапно осознала, что не одна в этом мире, – продолжала Эмили. – Уже не одна. У меня действительно есть друзья – люди, которым не все равно, что со мной случится. И если я исчезну, то кто-то это заметит. – По ее щеке скатилась слезинка, и Нэт стер ее пальцем. – Ведь это бы заметили, правда?

– Я бы заметил. – Он наклонился к ней и поцеловал в губы.

То, как Эмили это сказала… Нэт не мог сосчитать, сколько раз за последние годы у него у самого появлялась такая же мысль. Что, если он провалит какое-то очередное задание, что, если погибнет, допустив какую-нибудь ошибку, – заметит ли кто-нибудь его отсутствие? И тогда он не знал ответа на этот вопрос.

– Я бы заметил, – повторил он с чувством. А затем снова поцеловал Эмили – еще и еще… Соскользнув с подоконника и обнимая ее, Нэт вместе с нею опустился на пол. – Да-да, заметил бы, заметил… – шептал он.

Она начала всхлипывать, и какое-то время Нэт просто сидел на полу под окном и обнимал ее. И она говорила, что они не похожи? О господи! Когда-нибудь он кое-что ей скажет. Но не сейчас. Потому что сейчас им следовало побеспокоиться о другом. Но однажды он обязательно ей скажет, что именно в эту минуту осознал, что любит ее.


Нэт рассказал им все. Ну, может быть, не все, потому что он опустил тот факт, что Эмили была дочерью прачки из Дербишира, но все детали, касавшиеся ее жизни как Рейчел Ньюбери, и того, как она стала свидетельницей убийства, он сообщил.

Камиллы дома не оказалось: поехала к своим сестрам, – но Китинг, а также София с мужем пришли. И Дженни тоже.

После того как Нэт закончил свой рассказ, София во все глаза уставилась на Эмили, а та пододвинула свой стул поближе к подруге и прошептала:

– Дорогая, мне очень жаль… Надо было уже давно тебе все рассказать, но я не знала, вернее – не решалась…

Рыжеволосая красавица поцеловала ее в щеку и воскликнула:

– А я даже не догадывалась! Я всегда думала, что ты сменила имя, потому что к тебе приставал твой прежний хозяин, какой-нибудь морщинистый дряхлый лорд. Но оказывается… Господи, да как же ты могла такое рассказать?.. Так что я не сержусь. То есть на тебя не сержусь. А Эбберлинг – совсем другое дело. Он чудовище!

– Может, и чудовище, – пробормотал герцог Гривз. – Но ясно, что злобный и коварный. И еще – богатый, что почти так же опасно. Люди гораздо легче закрывают глаза на грехи богатых людей, чем бедных. – Глаза цвета стали устремились на младшего брата Нэта. – А тебе, щенок, нужно научиться держать язык за зубами.

На юного Лоуренса было жалко смотреть – казалось, он вот-вот расплачется.

– Вы хитростью заставили меня разговориться, – пробормотал он, насупившись.

Гривз утвердительно кивнул.

– Да, конечно. Хейбери не стал мне рассказывать, ради чего был устроен вчерашний вечер, тут-то ты и пригодился.

– Это было… не слишком любезно с вашей стороны.

Герцог криво усмехнулся.

– А я никогда и не отличался любезностью.

– Адам, перестань. Он и так очень переживает, – вмешалась София. – Слава богу, от этого никто не пострадал.

Герцог вздохнул и проворчал:

– Моя жена иногда говорит мне, что я должен быть добрее к людям. К счастью для вас, молодой человек, я решил к ней прислушаться. Поэтому я признаю: на самом деле вы так и не назвали настоящее имя мисс Портсмен. Мы с Китингом его вычислили. И то лишь потому, что провели вечер в театре все вместе.

– Это плохо, – заметил Нэт. – Ведь если вас кто-нибудь подслушал…

– Никто нас не подслушал, – перебил Китинг, доедая ломтик куриной грудки. – Может, он и молокосос, но мы-то с Гривзом – нет. Если хотите на кого-то злиться – то мы больше виноваты, чем он.

Тут Эмили наконец решила вмешаться. Изобразив улыбку, она сказала:

– Поверьте, я ни на кого из вас не сержусь.

В наступившей тишине внезапно раздался голос Дженни:

– Я, конечно, могу ошибаться… – Сейчас ее французский акцент был сильнее, чем когда-либо. – Да, я могу ошибаться, но мне кажется, что вы, джентльмены, могли бы использовать свое время более разумно. Ведь сейчас дело не в том, кто допустил какую-то ошибку, не так ли? Сейчас надо подумать о другом…

Тут и Хейбери наконец подал голос:

– Хотя мне не хочется соглашаться с французской вертушкой, но она говорит дело. Вините кого угодно, но я предпочел бы узнать, что мы собираемся делать с Эбберлингом.

«Он сказал «мы»?» – изумилась Эмили. О, как же ей приятно было это слышать! И она такого никак не ожидала. Но все-таки решения должна была принимать сама, ведь речь шла о ее жизни, не так ли? Медленно поднявшись на ноги, Эмили проговорила:

– Благодарю вас всех за то, что пришли сюда сегодня и выслушали мой печальный рассказ, но я не жду, что вы взвалите мои проблемы на свои плечи.

– Эмили…

– Я видела, как он стащил Кэтрин с лошади и задушил, а я… просто стояла там. Когда же он поднял глаза и увидел меня, я побежала. Нет, не к властям и не за оружием. Я убежала… вот и все. – Она помолчала, глядя на Натаниела, возможно, надеялась, что он ее остановит, но граф молчал, и Эмили продолжала: – Я знала, что это будет всего лишь мое слово против его слова. И по многим причинам ни один судья, ни присяжные, состоящие из равных ему, не станут меня слушать. И в этом смысле ничего не изменилось.

– Кажется, мы здесь все равные ему, – сухо заметил Гривз.

– Ваша светлость, вы и ваш друг женаты на моих лучших подругах, так что вы не в счет, – возразила Эмили. – Но я-то не из аристократического рода. На самом деле… я полная противоположность аристократии, поэтому прошу вас держаться от такого дела подальше. Никто вас за это не поблагодарит.

– Эм, это не лучший способ просить о помощи, – заметила София.

Эмили со вздохом взглянула на подругу.

– София, дорогая, я не прошу вас о помощи, правда не прошу. Эбберлинг – маркиз, у него есть власть и деньги, и он собирается жениться на еще больших деньгах. А твой Адам и Китинг женились на девушках, с которыми им, вероятно, не стоило связывать свою судьбу. И как бы они ни любили своих жен, это все же повредило их репутации. А я простая девушка из «Тантала». Наемная работница. – Она взглянула на Хейбери. – Скажите, вы бы стали рисковать «Танталом» ради одной из девушек, работающих на кухне? Вы позволили бы Диане пойти на такой риск?

– Если вы не хотите нашей помощи, тогда зачем мы здесь? – проворчал Китинг Блэквуд, вставая. Он отошел к ближайшему окну и повернулся ко всем спиной.

Эмили же вновь заговорила:

– Лорд Уэстфолл попросил вас прийти, чтобы убедиться, что вы никому не обмолвитесь о том, кто я такая и где нахожусь, вот и все. Да, это все, о чем я прошу. Прошу лишь о молчании…

Именно это она и получила в ответ – молчание. Очень долго никто не произносил ни слова. И все сидели, глядя в пол. Тишина… Ужасная тишина. Но она ведь сказала им правду… Сказала самые правдивые слова, какие ей когда-либо доводилось произносить. И она отказывалась чувствовать себя виноватой из-за того, что произнесла эти слова. Более того, она этим гордилась. Да, она находилась в отчаянном положении и снова возвращалась к одиночеству, но у нее была гордость.