– О нем говорят такое… Но он сам виноват в том, что у него скандальная репутация. Он сам приложил к этому руку.

– О нем всегда невесть что болтали, но далеко не все соответствует действительности.

– Даже если хоть что-то из того, что о нем говорят, – правда, он порочен по сути своей. И все же его по-прежнему принимают в обществе.

– Он вхож в общество потому, что старик Линли в любую минуту может отдать Богу душу, – сказала Луиза.

– Его принимают только потому, что он сколотил состояние на уэльском олове или еще на чем-то, – сказала Джейн. – А графский титул плюс богатство и красота играют огромную роль.

– Его будут принимать в обществе даже в том случае, если будет доказано, что он прикончил того мужчину в Бате, – закивала Мэри.

– Что? – ахнула Селия. – Он убил человека? Да не может этого быть!

Джейн повела плечом.

– Это не смогли доказать. Перси говорит, что мистера Хэмилтона в это время не было в Бате. Но некоторые утверждают обратное.

– Он не способен на убийство, – заявила Селия.

– Может, убитый сам напросился, – произнес Мэри, – довел его. Говорят, убитый первым схватился за пистолет.

– Потому что выяснил, что мистер Хэмилтон жульничал во время игры в карты, – заявила Луиза. – С тех пор Хэмилтона пускают не во все игорные дома, только в самые низкопробные. Никто не желает сидеть с ним за одним игорным столом.

– Ни за что не поверю, что Хэмилтон мошенничал, тем более – совершил убийство. – Селия попыталась найти новую тему для обсуждения.

– Да он и не на такое способен, – заверила ее Луиза. – Из-за него миссис Риджли швырнула в леди Пирс рыбу, потому что Хэмилтон бросил миссис Риджли ради леди Пирс.

– Верно. Я помню! – воскликнула Мэри. – Это произошло на балу у Нидеркотов. Как жаль, что мне не удалось пойти на этот бал, чтобы увидеть все собственными глазами: Хилленби отказался идти к Нидеркотам, потому что хозяин дома проголосовал за какой-то ирландский закон, который Хилленби не поддерживает.

– Мы с Перси тоже это пропустили, – утешила ее Джейн. – Перси не показывает носа к Нидеркотам, потому что сэр Роберт не сторонник азартных игр и в своем доме разрешает только игру на грошовые ставки.

– А вот мне повезло: я там была в тот момент и видела все до мельчайших подробностей, – с торжествующим видом заявила Луиза.

– Швырнула в нее рыбу?

От того, с каким смаком Луиза преподносила эту историю, и от того, как Мэри была расстроена, что упустила шанс стать свидетельницей разразившегося скандала, у Селии засосало под ложечкой.

– Да. Это была целая рыбина – тушеный лосось под сливочным соусом. Миссис Риджли схватила блюдо со стола и швырнула его в леди Пирс как раз в тот момент, когда гости садились за стол. Наряд леди Пирс – прелестное голубое платье, отороченное золотым шитьем и светлым кружевом, – был безнадежно испорчен. Платье было сшито по последней моде, но из-за разыгравшегося скандала никто не решается заказать себе наряд, похожий на тот, который был в тот день на леди Пирс. – Луиза скорбно вздохнула и замолчала, словно хотела минутой молчания почтить память красивого платья.

– Но при чем здесь мистер Хэмилтон? Как можно вменять ему в вину то, чего он не совершал? – произнесла Селия.

Мэри развела руками.

– Но всем хорошо известно, кто за всем этим стоит. А мистер Хэмилтон наверняка великолепный любовник, раз женщины готовы из-за него пожертвовать своей репутацией. На следующий день после этого инцидента супруг Кэтрин Риджли увез ее в деревню, и с тех пор она больше не появлялась в обществе.

– Видимо, от любви у нее помутился рассудок, – закатив глаза, с восторгом заявила Луиза. – Остается только гадать…

Подруги обменялись понимающими взглядами. Первым побуждением Селии было встать и уйти. Раньше ей тоже нравилось немного посплетничать, но то, что она услышала, не укладывалось ни в какие рамки. Луиза и Мэри не скрывали злорадства, рассказывая о случившемся. Селия не была лично знакома с миссис Риджли и понятия не имела, что заставило ее швырнуть рыбу в соперницу. Но ей было жаль обезумевшую женщину.

– А как лорд Элтон? – обратилась Селия к Луизе, чтобы сменить тему.

Подруга поморщилась:

– В добром здравии.

– Я только вчера с ним познакомилась, – сказала Селия. – Он мил и любезен?

Луиза удивилась:

– По-моему, да. Мы нечасто с ним видимся, только в компаниях.

– Старый сухарь, – рассмеялась Джейн. – По крайней мере Перси нельзя назвать скучным.

– Да он обычный выпивоха, – заметила Луиза.

Джейн округлила глаза, но не стала возражать.

– В один прекрасный день Перси станет баронетом, и внешностью его Бог не обидел, но хотелось, чтобы отец перестал держать его на коротком поводке. Мне приходится урезать расходы на ведение домашнего хозяйства, чтобы заплатить модистке.

– Когда муж распоряжается финансами, тоже радости мало, – сказала Луиза. – Денег, которые он мне дает, с трудом хватает, чтобы заплатить слугам. И при этом он выражает недовольство, если каждый день к столу не подают мяса.

– По крайней мере ты сама ведешь домашнее хозяйство, – проворчала Мэри. – Хилленби выдает мне только небольшую сумму на мелкие расходы – и все.

В этот момент в комнату вошли джентльмены. А мать направилась к Селии.

Розалинда весь вечер перешептывалась с леди Трокмортон. У Селии появилось недоброе предчувствие. После разговора с подругами настроение у Селии ухудшилось, у нее разболелась голова. Это невыносимо, думала она, чувствуя, что становится очередным объектом всеобщего интереса в качестве безутешной молодой вдовы. Ее несчастья, наверное, обсуждают с таким же смаком и злорадством, с каким Луиза обсуждала, точнее, осуждала мистера Хэмилтона. Вне всяких сомнений, так оно и есть. Просто они не осмеливаются делать это в ее присутствии – пока не осмеливаются.

Селия поднялась.

– С вашего позволения.

– Разумеется! – Джейн сжала ее руку. – Тебе нехорошо?

Селия кисло улыбнулась.

– Нет. Просто хочу подышать свежим воздухом.

– Составить тебе компанию?

Селии хотелось побыть одной.

– Не стоит, – улыбнулась Селия. – Оставайся здесь, развлекайся в свое удовольствие.

Джейн обрадовалась и кивнула. Мэри и Луиза пожелали Селии всего хорошего.

Селия незаметно выскользнула из комнаты. Минуту она постояла в коридоре у дверей в гостиную, слушая, как разговоры чередуются со взрывами смеха. Всем весело. Всем, кроме нее.

Она шла по коридорам, знакомым ей с детства. Эйнсли-Парк – небольшое поместье, пусть и одно из самых красивых в Англии. Дом строили на протяжении нескольких столетий совершенно разные люди, а, как известно, у каждого человека свои причуды. Поэтому в доме было полным-полно секретных шкафчиков, запасных выходов и потайных дверей. Но Розалинда обновила дом, насколько это было возможно. В детстве Селия облазила здесь каждый уголок, с восторгом открывая тайны старинного дома. В отличие от сурового аскетизма Кенлингтон-Эбби в Эйнсли-Парке все было обжитым, обустроенным и ярким.

Селия вышла из дома через боковую дверь. На землю спустилась ночь. Звезды сияли, состязаясь в яркости с серпом луны. Селия остановилась на широких каменных ступеньках и, закрыв глаза, вдохнула полной грудью прохладный ночной воздух. На мгновение она почувствовала, что вернулась домой.

Открыв глаза, Селия ахнула. Неподалеку в темноте стоял мужчина и наблюдал за ней. От страха у Селии учащенно забилось сердце. Она прижала руку к груди.

– Извините, сэр. Вы меня напугали.

Мистер Хэмилтон не шелохнулся.

– Это я должен перед вами извиниться. Но я не хотел вас напугать.

Селия улыбнулась:

– Тогда давайте извиним друг друга.

– Договорились, – рассмеялся Хэмилтон. – А что, вечеринка будет продолжаться на открытом воздухе?

– Что? Ах нет. Я просто вышла прогуляться.

Она вспомнила, что Мэри и Луиза говорили о мистере Хэмилтоне: что он порочен до мозга костей, что, возможно, убил человека и что из-за него женщины устраивают публичные скандалы. Знает ли он, что о нем говорят? Наверняка догадывается. Может быть, именно поэтому он здесь, в одиночестве, а не вместе с остальными, в гостиной.

– Может, прогуляемся по саду? – Эти слова сами собой сорвались у нее с губ: Хэмилтон бежит от того же, от чего и она.

– С огромным удовольствием, – ответил Энтони.

Некоторое время они шли молча. Энтони вышел в сад, чтобы избежать ссор, которые могли бы вспыхнуть из-за него в гостиной. Только слепой мог не заметить, какими взглядами его награждали за столом во время ужина. Даже Рис и Перси понимающе кивнули, когда он удалился в сад. Ему следовало бы сердиться на Риса за то, что он заставил его приехать на эту домашнюю вечеринку, понимая, какие разговоры вызовет его появление в обществе. Лорд Элтон и лорд Уильям Норвуд смотрели на него с нескрываемым презрением. Энтони привык к такому отношению и не обращал внимания. Его это даже забавляло. Он с трудом сдерживался, чтобы не заявить во всеуслышание, что готов поспорить, что в два счета соблазнит любую светскую даму.

Но Энтони предпочитал покинуть гостиную и выйти в сад прогуляться в одиночестве перед сном.

Однако вскоре его одиночество было нарушено: пришла она. При свете луны Селия казалась необычайно красивой, такой, какой он ее запомнил, даже еще красивее. В ней больше не было того розового изобилия, присущего юности, но горе не разрушило ее красоту. Невинная округлая мягкость исчезла, обнажив в Селии что-то новое и загадочное, что, по его мнению, делало ее еще более привлекательной.

Энтони не сомневался в том, что леди Элтон или ее мать рассказали ей о нем множество всяких историй, к которым Энтони не имел никакого отношения. Когда, увидев его, Селия ахнула, Хэмилтон решил, что она не станет с ним разговаривать, но, к его удивлению, Селия предложила ему прогуляться. Энтони было хорошо и спокойно рядом с Селией, и он невольно замедлил шаг.