Засрать до состояния общественной помойки двухэтажную квартиру — это надо уметь.

— Домработница приходит в раз в неделю, — отозвался лениво Ярик, отпивая из кружки осторожно и довольно жмурясь. Пуся недовольно тявкнула, цокая по паркету коготками, и подбежала к Паше, радостно приветствуя его, поднявшись на задние лапы и позволив взять себя на руки.

— Неудивительно, что ее зарплата больше зарплаты среднестатистического менеджера среднего звена в большой компании, — фыркнул Кенар, почесав собаку за ушком и опуская ее на пол. Та высунула рядом, усевшись задницей на сброшенные обратно в кучу красные трусики.

— Ключевое слово: больше, — заметил Яр, подойдя ближе, и попытался сдвинуть собаку, но та зарычала и тявкнула, не дав хозяину взять ее трофей. Она поднялась, схватив трусики, принялась, рыча трепать их.

— Пуся, фу, вот нажрешься всякой пакости, а я потом тебя лечи! — возмутился Тасманов, на что Паша закатил глаза.

— Собирайся уже, нам надо подарок купить, — буркнул он, перепрыгнув куча и собаку, вновь дернув плечом.

— Поправочка, тебе надо. Это у вас с ней шуры-муры, а я просто ваш хороший друг семьи, — мурлыкнул Ярослав, увернувшись от тумака и пролив кофе на пол, тут же не особо напрягаясь, растер его ногой в тапочке.

— Господи, — выдохнул Паша.

— Да не сцы ты, — лениво потянул Тасманов, улыбаясь другу, который рассматривал висящие на стенах картины пейзажей, зданий и фотографии людей.

— Почему ты перестал рисовать и фотографировать? У тебя хорошо получается, — с удивлением заметил Кенар, повернувшись к другу. Который бросил мимолетный взор на свои работы, а затем как бы невзначай пожал плечами. Словно бы это было что-то неважное.

— Кому они нужны, — усмехнулся он, качая головой, и тут же шутливо заметил, подвигав бровями, — у меня совсем иные таланты, сам же знаешь.

Паша вздохнул, ничего на это не ответив. Яри не стал бы сейчас его слушать, он просто переведет тему, потому что не хочет об этом говорить. Что толку мутить воду в стакане.

— Будешь что-нибудь, пока я собираюсь? — Ярослав шагнул в коридор, направившись в сторону лестницы, ведущей в его спальню. На этот вопрос Кенар вновь скривился, оглядывая захламленную квартиру и вспоминая содержимое холодильника друга.

— У тебя там поселилась иная цивилизация, не удивлюсь, если скоро приедут биологи и обнаружат там новую форму жизни, так что нет, спасибо. — Ярослав хихикнул, никак не отреагировав на сарказм, и скачками понесся наверх, крикнув, что он одна нога тут, другая там. Сам же Паша только махнул рукой, зная, что это надолго и направился на кухню, усевшись на единственное чистое место во всем доме — подоконник. Открыв окно, он пристроился с ногами на широкой поверхности, уперевшись согнутыми ногами в стенку и, достав сигареты, закурил, слыша, как копошится его друг.

— Ты что куришь в моей квартире?! — раздался возмущенный голос в районе ванной комнаты внизу, неподалеку от арки, ведущей на кухню.

— Твоей квартире будет не страшно, даже если здесь произойдет пожар. Наоборот чище станет, — съязвил Паша, выдыхая очередную порцию дыма.

— Что покупать-то собрался? — звуки льющейся воды, а Кенар терпеливо дождался, пока друг наплещется, когда тот вошел в помещение в одном полотенце и розовых мягких тапочках в виде кроликов, вытирая светлые волосы и покосившись на Канарейкина, который задумчиво рассматривал его наряд.

— Иногда мне кажется, что тебе семь, а не двадцать семь, дружище, — скептически отозвался Кенар, подняв глаза к довольному лицу друга.

— Технически мне пять, но спасибо за комплимент, — кокетливо заметил Ярик, а Паша вновь закатил глаза.

Паша на это только прыснул от смеха, закашлявшись от внезапно попавшего не в то легкое дыма, разгоняя его руками и пытаясь продышаться, одновременно посмеиваясь. Ярик подошел ближе, заботливо похлопав его по спине, а затем ускользнул, как выразился «чистить перышки». Подборка наряда для сегодняшнего выхода в свет, а иными словами до магазинов заняла еще час. Он-то откладывал одну рубашку, то менял ее на свитер, затем на футболку или худи, потом выбирал к рубашке джинсы. Черные, синие, серые, голубые, с дырками, без дырок, с ремнями, аксессуарами и прочим, прочим. В конце концов, Паша рыкнул, чтобы собирался быстрее, поскольку пока он нарядится, наступит следующий день, а им еще продукты покупать и везти их к ним с Кирой домой. Дом, теперь Паша мог с уверенностью хвать их квартиру общим домом. После того поцелуя в торговом центре он дал ей время переваривать произошедшее, придти к какому-то выводу. Прежде, чем он вновь начнет штурм, собравшись с силами и выработав стратегию. Ждать больше Кенар не собирался, слишком уж все затянулось. Два года они притирались друг к другу, играя роль хороших соседей и лучших друзей, игнорируя притяжение, которое было между ними всегда. Ох, каких же сил ему понадобилось, чтобы не затащить девушку в тот момент куда-нибудь в более укромный уголок, а просто пошутить на тему ее ревности, упомянув тот поцелуй во время его ангины. Ее щеки покрылись румянцем, было видно, что Кире стыдно. Но ему-то не было. Более того, он хотел вновь и вновь повторять поцелуи. И не только поцелуи. Зайти дальше, отринуть, наконец, это лицемерие, которым они обложились вокруг, пряча за ним собственные чувства.

— Так вы не переспали?

Кенар взглянул на Ярика, скользнув взором по коричневой рубашке в полоску и светлым джинсам, наблюдая, как друг прыгает на одной ноге, натягивая ботинок. Пуся возмущенно тявкнула на него, когда он неосторожно задел ее спальное место. Она, рыча, проверила лежащие внутри лежака трусики и зыркнула на хозяина.

— Собака вся в тебя, — лениво заметил Паша, прислонившись к стене, смотря, как Тасманов застегивает ботинки, выпрямляясь и шикнув на собачонку, потянувшись к пальто, бросив взор на друга.

— Ты не ответил на вопрос, — усмехнулся он, поправляя ворот, хитро сверкая голубыми глазами.

— И не обязан, — насупился Кенар в ответ, складывая руки на груди, давая понять, что тема закрыта.

— Значит, не переспали, иначе ты бы тут не стоял, а доказывал бы Кире, как же она глупа в своей трусости, — пожал плечами его друг, наматывая красный клетчатый шарф. Сам Паша невольно согласился с Ярославом, но и тащить девушку, явно не готовую к более серьезным отношениям в постель было неправильным. Он ведь не может тянуть эту лямку один, для отношений нужна пара человек, а не одиночка.

— Просто давай купим, этот чертов подарок, чтобы я мог успокоиться, — проворчал Кенар, выходя следом за Яриком. Пуся подскочила, было, дабы рвануть за ними, но Ярослав вовремя захлопнул тяжелую дверь, не удосужившись даже поставить сигнализацию. Собака заскребла когтями по той стороне двери, недовольно гавкая, на что блондин только хмыкнул.

— Вот и сиди там, — проговорил он в дверь, поворачивая ключи и убедившись, что дверь закрыта, двинулся к лифту с Павлом. — Ты хотя бы признаешься ей или так и будете опять играть в молчанку? А то я уже устал наблюдать, как вы по кругу бегаете, ей богу. Как дети в песочнице, — скучающе заметил Ярик, заходя в открывшуюся кабину и бросив взор на широкую панель, нажимая нужный этаж.

— Так говоришь, будто это просто. И конечно я больше не собираюсь молчать, что за глупости. — Паша невозмутимо прислонился к стене кабины лифта, глядя перед собой.

— Ну, ты хоть расскажешь, как вы того, этого, — Ярик подвигал бровями, хихикнув точно гиена, за что получил тычок в плечо и ойкнул от боли, потирая ушибленное место.

— Иди нахер, дебил извращенный, — шикнул Кенар, показав ему средний палец.

С минуту они молчали, пока лифт бесшумно ехал на первый этаж, пока Ярик вновь не открыл рот.

— Хотя бы скажешь, сколько оргазмов было?

— Да замолкни уже!

— Че такой жадный-то? Я хочу знать, я ждал этого, как любовной сцены в страстном мексиканском сериале, где герой 245 серий лез в спальню героини, а ты мне цензурой всю малину портишь, так не покатит, Дон Пабло.

— Я те щас между глаз втащу, Тасманов, — пригрозил Паша разъяренно. — Будешь потом своим однодневкам в постели вещать о боевых травмах и шрамах украшающих рожу мужика!

— Ладно тебе, Паблито, нельзя быть таким злым. Я же из добрых побуждений. К тому же со сломанным носом я буду не так красив.

— Ярик!

— Он всунул свой раскаленный нож в ее шелковые ножны…

— Ярослав!!

Блондин продолжал гиенить, улепетывая от раздраконенного вконец Павла, весело пробежав мимо ошарашенной восьмидесятилетней консьержки, крикнув ей, что она сегодня чудо, как хорошо, заставляя ее покраснеть и подавится бубликом, с которым она пила чай, смотря очередной сериал. Он выскочил на улицу, ловко прокатившись по скользкой дорожке, которую успели изрядно накатать, а за ним на улицу вылетел раздраженный Кенар, который тут же рухнул прямо в снег, не удержавшись на ногах. Тасманов резко обернулся и глупо заржал, тыча в него пальцем, наблюдая, как барахтается в сугробе Павел, отплевываясь и тихо матерясь.

— Паша, прекрати играть в моржа. Сам же орал, что мы опаздываем, — ехидно заметил Ярик, немного успокоившись и снимая с сигнализации одолженный у своей новой пассии Бентли, стоящий неподалеку. Машина представительского класса игриво мигнула фарами, зазывая к себе, а поднявшийся и отряхнувшийся Паша, подошел, наконец, к другу, мрачно его оглядев.

— Смешно, да? — потянул он и прежде, чем Ярик успел почувствовать подвох, толкнул, криво усмехаясь издевательски, наблюдая, как с воплем падает блондин прямо в огромный сугроб, изрядно там провалившись.

— Козел! — зашипел тот, вытряхивая из-за шиворота снег, попавший за шарф, услышав за спиной возмущенный голос одной из прогуливающихся мамочек с коляской:

— Постыдились бы ругаться при детях, похабники!

— Так уши ему зажми. Не хочешь, чтобы слышал, не выгуливайся, а дома сиди, курица, — огрызнулся мигом Паша, а женщина, оскорбленная до глубины души, поправила одеяльцу на ребенке, пискнув и гордо подняв подбородок, двинулась к подъезду.