– Почему? – поинтересовался герцог, отставив бутылку в сторону. – Вы хотите стать моей любовницей?

Сердце Эди пустилось вскачь, из груди вырвался нервный смешок.

– Нет, мне этого недостаточно…

И едва эти слова сорвались с губ, она пожалела, что не прикусила язык.

Даже этого искушенного мужчину шокировало столь смелое заявление, глаза у него полезли на лоб, но он попытался обратить ее слова в шутку:

– Мои надежды растут с каждой секундой нашего общения. Прежде мне никогда не предлагали роль жиголо. И сколько же это стоит?

Жиголо? Она понятия не имела, о чем он говорит, но, поразмыслив, догадалась, что подразумевалось. И хотя платить она собиралась не за это, разубеждать не стала.

– Как я слышала, кредиторы огласили сумму ваших долгов, – сказала она вместо ответа, не желая отвлекаться от важной темы. – Если не заплатите, что будет с вашими поместьями?

– Ничего хорошого, я полагаю. – Его голос, нарочито бодрый, ничем не выдавал отчаяния, которое она могла прочесть у него на лице. – Все пойдет с молотка. У меня к тому же куча родственников, которым нужны деньги. Они не способны позаботиться о себе, и я, как видите, их единственный источник дохода. Я говорю это только потому, что… хм… счета за мои услуги будут весьма существенные. Я не уверен, что вы способны…

– Вы будете удивлены, – перебила его Эди, – когда узнаете, на что я способна. Но… мне нужен не любовник, а муж.

Теперь, когда карты были открыты, она смогла наконец вздохнуть свободно.

– Ах вот как! – Он пригубил шампанское. – А я как раз рассчитывал… это было бы довольно забавно. Не могу сказать, что идея превратиться в мужа меня впечатлила.

– Если вы женитесь на мне, – не обращая внимания на его шутливый тон, продолжила Эди, – я выплачу все ваши долги.

Он поднял голову, и на этот раз взгляд его был весьма заинтересованным.

– Вы действительно необыкновенная девушка. У вас что, принято делать подобные предложения незнакомцам?

Она вспыхнула.

– О господи, конечно же, нет! Никогда в жизни никому ничего не предлагала.

– Ну а я никогда не получал подобных положений, так что мы равны. Скажите, все американцы столь прямолинейны в достижении своей цели?

– Не знаю, но что касается меня, то нет другого выхода и времени разводить разные муси-пуси.

– Почему? – Его ресницы опустились, и Эди почувствовала, как в горле пересохло, когда он устремил долгий изучающий взгляд на ее фигуру. – Вы в положении?

Это вопрос заставил ее покраснеть, но она понимала, что сейчас не до девичьей стыдливости, а учитывая обстоятельства, его вопрос вполне уместен.

– Нет, – ответила Эди, поборов смущение. – Я не беременна.

– Тогда я не могу не спросить, чем вызвана такая спешка. Вы вообще в здравом уме?

– Пожалуйста, нельзя ли обойтись без шуток?

– Я просто обескуражен, так что не стоит меня винить. Не каждый раз, оказашись на балу, молодой человек может услышать подобное предложение. Не то чтобы я сожалею, скорее рад, что вы разнообразили этот скучный вечер. Но, вместе с тем это перевернуло все вверх дном.

Помолчав, будто что-то обдумывая, Маргрейв заговорил снова:

– Возможно, вам покажется это слишком самонадеянным с моей стороны… но могу ли я поинтересоваться… ценой вопроса?

Она нахмурилась.

– Что вы имеете в виду?

– Насколько вы богаты? Дело в том, что решение моих проблем требует весьма значительных вложений, дорогая. Принимая во внимание, что ваше шелковое платье стоит примерно столько, сколько я трачу в месяц, а на ваши драгоценности вполне можно купить корабль, вы не бедны. И все же не уверен, что вы сможете оплатить все долги моих предков, взять на себя заботы о поместье и содержании меня самого и моих многочисленных родственников до конца их дней.

– Это зависит от того, о какой сумме идет речь, – спокойно ответила Эди, наблюдая за выражением его лица, пока он подносил бокал к губам. – На сегодняшний день мое приданое составляет один миллион фунтов.

Он поперхнулся, и с его губ сорвался короткий звук, а когда пришел в себя, пробормотал, с недоверием глядя на нее:

– Боже милостивый! Я думаю, что даже королева не обладает такими богатствами.

– Кроме того, я смогу рассчитывать на ежегодный доход в сто тысяч фунтов, когда выйду замуж. Думаю, этого достаточно, чтобы решить все ваши финансовые проблемы?

– Пожалуй. – Он издал нервный смешок, скрывая смущение. – Но, моя дорогая, вы сошли с ума, если предлагаете все это совершенно незнакомому человеку! Брак – это навсегда, «пока смерть не разлучит нас», вы ведь знаете это? Если вдруг потом пожалеете…

– Не пожалею, – с твердой решимостью заявила Эди. – И кроме того, вы сможете сразу уехать в Африку, как и хотели.

Гримаса удивления на его лице сказала ей, что он не был готов к столь откровенной незаинтересованности со стороны женщины, но она почти сразу сменилась улыбкой.

– Но, право, вы же не сможете выполнять мужские обязанности. Что будет с моими поместьями?

– Я займусь их обустройством.

Слава богу, у него хватило ума не выказывать сомнений в способности женщины выполнять такие задачи.

– Но, ради бога, с какой целью вы намерены взвалить на себя эту неблагодарную ношу? Да еще и вложить собственные деньги? Сейчас невыгодно инвестировать в землю: это же бездонная пропасть. Вы хотите пустить свое приданое по ветру?

Хочет ли она? Да она готова продать душу дьяволу, лишь бы не возвращаться в Нью-Йорк, – если этот дьявол согласится на ее условия, разумеется. Она подняла бокал и с твердой решимостью встретила его скептический взгляд.

– Да, хочу.

– Но почему?

Она пригубила шампанского.

– А это уже не ваше дело. Я предлагаю вам сделку, так что решайте.

– Деньги – это превосходно, но… – Прежде чем продолжить, он окинул ее взглядом, словно оценивая, причем весьма тщательно, и Эди испугалась, что он станет докапываться до ее мотивов, но он заговорил о другом, успокоив ее страхи:

– Вы способны мыслить здраво? У меня пять загородных поместий, охотничьи угодья в Шотландии, дом в Лондоне, и все это требует постоянной заботы. Вы уверены, что сумеете справиться со всем этим хозяйством? Вы имеете представление, как вести дела с управляющими и земельными агентами? А штат прислуги? Готовы руководить работниками, присматривать за слугами и следить за работами на ферме? Вы уверены, что справитесь со всеми этими обязанностями, которые должен был бы взять на себя я?

– Абсолютно, – заявила Эди с уверенностью, какой вовсе не чувствовала, потому что никогда в жизни не занималась ничем подобным, но очень хотела научиться – хотела так сильно, что даже при мысли об этом ощутила дрожь нетерпения. Статус герцогини давал определенную степень свободы. И безопасность. А если муж к тому же будет отсутствовать, то жизнь вообще станет настоящим раем! – Я готова делать все, что необходимо.

– Знаете, – сказал он медленно, все еще изучая ее, – я вам почему-то верю: вы сможете.

– Если вы женитесь на мне, часть моего приданого пойдет на оплату долгов, а на то, что останется, учитывая ежегодный доход, я приведу в надлежащий вид поместья и позабочусь о ваших родных, то бишь нахлебниках, как вы их называете. Так что можете ехать в Африку, ни о чем не беспокоясь, жить так, как хотите. У меня лишь одно условие.

– Какое?

– Вы никогда не вернетесь назад.

Жесткость ее голоса невольно заставила его вздрогнуть, и он приподнял бровь.

– Никогда – это слишком долго.

– Возможно, но я хочу иметь мужа только на бумаге.

– Но если вы решили обзавестись законным мужем, то брак должен быть консумирован – так положено.

Эди собралась было возразить, но горло перехватило и она не смогла произнести ни слова. Проклятье, как не вовремя. Стараясь успокоиться, она сделала приличный глоток шампанского, и острые пузырьки обожгли горло.

– Я понимаю, что вы хотите сказать, – с трудом выдавливая слова, наконец проговорила она, и в тишине вечера ее голос прозвучал как звук пилы. – Но не понимаю, почему это обязательно…

Какое-то время он молчал, изучая ее лицо, бледное в холодном свете луны.

– Если даже мысль лечь со мной в постель вызывает у вас отвращение, – наконец сказал он жестко, – сейчас же покончим со всем этим. Всего хорошего.

Он решительно шагнул к выходу, намереваясь вернуться в дом, но Эди ухватила его за рукав.

– Нет, постойте!

Он остановился, и она отняла руку.

– Это не отвращение и никак не связано с вами…

Он явно не понимал, а она смотрела ему в глаза, не зная, как объяснить. Его мужское обаяние способно разбить сердце любой девушки, но только в том случае, если оно еще не разбито. Боль теснила грудь, и на какое-то мгновение она подумала, как сложилась бы ее жизнь, если бы тогда в Саратоге вместо Фредерика она встретила его.

Если бы желаниями можно было управлять!

Нет, лучше не гадать: если бы да кабы.

– Это чисто деловое соглашение, – попыталась Эди еще раз. – Я не хочу, чтобы вы питали какие-то романтические иллюзии на мой счет.

Казалось, его удивили ее слова, и, усмехнувшись, он воскликнул:

– Какое самомнение! А что, если наши совместные ночи будут столь хороши, что вы до безумия влюбитесь в меня? Что тогда?

– Простите, что опускаю вас с небес на землю, но это исключено. – И не давая ему возможности возразить, Эди продолжила: – Подумайте, я предлагаю вам все, чего вы хотите от жизни. Не позволяйте мужскому тщеславию встать у вас на пути. Если же для вас столь принципиально… дойти до конца, что ж, я готова.

– Нет-нет, к чему такие жертвы, если вы рассматриваете это как мучение? Просто мне, как и большинству, занятие любовью казалось весьма приятным.

– Я не жду ни мучений, ни удовольствий. – Она замолчала, стараясь обуздать страх, от которого перехватило горло, а все нутро завязалось в тугой узел. – Вообще ничего.