Он уперся плечом в дверной косяк, наблюдая за ее отражением в зеркале и радуясь, что заставил ее желать большего, чем она могла признать.

– Вы читаете научные журналы?

Она открыла очередную баночку, подцепила немного крема и начала втирать его в руки с невероятным упорством.

– Зачем вы пришли?

– Решил поинтересоваться, где вы предпочитаете пить чай: в библиотеке или на террасе?

Ее руки на мгновение замерли при воспоминании о террасе, и опять его слова всплыли в сознании: «Эди? Мы ведь женаты?»

– Чай… с вами? – глядя на свое отражение в зеркале, постаралась она изобразить холод и безразличие. – Это часть вашей двухчасовой программы?

– Нет-нет, просто мне кажется, что совместное чаепитие было бы прекрасной возможностью для нас обоих лучше узнать друг друга. И, – добавил он мягко, – я до сих пор храню воспоминание о том чаепитии на террасе.

Такую нежность выражало его лицо, что она невольно подумала: как все могло бы сложиться, не будь Саратоги?

– Не думаю, что совместное чаепитие хорошая идея.

– Это всего лишь чай, Эди. Джоанна и ее гувернантка тоже будут там. – Он улыбнулся. – Так что, видите, у меня опять ничего не получится с моей идеей фикс заполучить вас, наплевав на сандвичи с огурцом.

Господи, если для нее такая проблема просто попить чаю рядом с ним, то что же будет в остальные десять дней?

– Вы правы. Дайте мне несколько минут, и я присоединюсь к вам на террасе.

Он кивнул и ушел, и Эди вновь повернулась к зеркалу, с досадой разглядывая свое пылающее лицо. Мысль, что он представлял ее обнаженной, волновала ее, смущала и пугала. Но это был вовсе не тот страх, что преследовал ее прежде. Интересно, что бы он подумал, если бы на самом деле увидел ее обнаженной? И она вдруг испугалась, что может разочаровать его.

Господи, к чему эти мысли? Даже думать об этом смешно, и не только потому, что у него никогда не будет такого шанса, но и потому, что ей абсолютно все равно, что он о ней подумает. Взяв щетку, Эди провела несколько раз по своим неуправляемым рыжим кудрям, но вдруг рука ее застыла в воздухе. Если ей все равно, то зачем она это делает?..

Отложив щетку, она поднялась и дернула за шнур звонка, вызывая Ривз, чтобы та помогла надеть платье для чаепития. Если мысль о том, чтобы взять ее прямо на столе, среди сандвичей, не выходила у него из головы, то в присутствии Джоанны и миссис Симмонс он вряд ли будет иметь такую возможность.

Глава 10

Когда Стюарт вышел на террасу, Джоанна уже была там вместе с низкорослой упрямой седой леди, которую он видел на платформе Клифтона, гувернанткой. Сей факт подтвердила и девушка, представив ее.

– Очень рад наконец познакомиться с вами, миссис Симмонс. Я вижу, вы вернулись из прерванного путешествия в Кент, и должен принести вам свои извинения, так как стал невольным виновником этого происшествия.

В выцветших голубых глазах миссис Симмонс вдруг сверкнули искорки, свидетельствуя о том, что, несмотря на поджатые губы и ауру неприступности, она не лишена чувства юмора и прекрасно знакома с выходками Джоанны.

– Мне тоже очень приятно познакомиться с вами, ваша светлость, и извинения абсолютно излишни. – Она указала на стол, покрытый накрахмаленной белой скатертью и сервированный для чаепития. – Позволите налить вам чаю?

– Да, пожалуйста.

– Вы видели Эди? – спросила Джоанна. – Она придет к нам?

– Ваша сестра спустится через пару минут. Без сахара, миссис Симмонс, – быстро проговорил Стюарт, заметив, что гувернантка взяла щипчики для сахара. – И без молока и лимона. Я люблю простой чай.

– Даже без сахара? – удивилась Джоанна.

– В Африке не было ни сахара, ни молока, ни лимонов, и я привык пить простой чай, хотя чаще приходилось заменять его кофе, его гораздо проще было достать.

– Мы с Джоанной читали о вашей экспедиции в Конго, – сказала гувернантка, поставив чашку на блюдце и передав ему через стол.

– Да, в газетах, – подтвердила девушка, слизывая сливки с ложки. – Наверное, там было очень интересно?

– Боюсь, скорее опасно, чем интересно, – возразил Стюарт и взял сандвич с подноса. – Это поразительно, что, несмотря на все трудности, нам все же удалось осуществить эту экспедицию. Мы потеряли два воза с провиантом, включая лекарства, порох и дробь. Все мои мужчины слегли в лихорадке на три недели, и дважды на нас нападали грабители. И если всего этого недостаточно, у нас были картографы – француз и англичанин. Хоть это и была совместная экспедиция, но общего между ними было мало. Соперничество постоянно вызывало конфликты, и поскольку руководил экспедицией я, все ждали, что и мир восстановлю я.

– Подобное зачастую возникает из-за религиозных разногласий, – заметила миссис Симмонс. – Наш викарий, мистер Понсонби, я думаю, вы знаете, сведущ в миссионерской работе. Он упоминал однажды, как трудно миссионерам англиканской церкви работать на французских территориях, потому что официальные представители католичества и проводники не оказывают никакой помощи.

Стюарт заерзал на стуле, он не мог воздержаться от удивленного взгляда при упоминании викария. Понсонби самодовольный болтун, который ничего не знает ни об Африке, ни о людях, живущих там. К счастью, миссис Симмонс была занята разливанием чая и не заметила его недовольства.

– Возможно, мистер Понсонби и разбирается в этом вопросе, но Конго дикое и жестокое место для человека… – Он сделал паузу и кашлянул. – …для человека из цивилизованного мира.

– Что, по его мнению, делает вашу экспедицию еще более значительной. Он сказал, что результатом подобных экспедиций являются карты и информация, которая облегчает работу миссионеров.

– Приятно это слышать, – заметил Стюарт, стараясь добавить в голос энтузиазма. – После этого путешествия я решил планировать следующие экспедиции исключительно на английских территориях: их гораздо проще организовать. И потом, я считаю, что Кения и Танзания куда приятнее, чем Конго.

– Мы видели бабочку, которую вы открыли, – вмешалась Джоанна. – На выставке в Британском музее. Это было в прошлом году.

– Я даже не знал, что они экспонировали ее на выставке, – ходили слухи, что это только планировалось. – Он повернулся к миссис Симмонс. – Похвально, что вы посещаете со своей ученицей такие места, как Британский музей. Например, гувернантка моей сестры учит ее французскому и считает, что этого для девушки достаточно.

– Я не согласна с подобным видом лимитированного обучения, это правда, – сказала миссис Симмонс, – но это не я ходила с Джоанной в музей, а ее светлость.

Что-то белое мелькнуло у входа на террасу. Стюарт поднял глаза и увидел Эди, которая стояла в дверях библиотеки.

– Правда? Очень приятно.

К чаю она надела платье из белого батиста, отделанное баттенбергским кружевом. И этот ослепительно белый цвет придавал ее облику какое-то невероятное сияние, стоило ей оказаться в лучах солнца. И воображение вновь нарисовало картину, как в тот день, когда они пили чай на террасе, и он почувствовал, как в горле пересохло.

– Не совсем так: мы ходили смотреть картины. Там была выставка Моне, а Джоанна любит живопись. И так совпало, что выставка, на которой была представлена эта бабочка, проходила в то же время.

– Но ты же хотела ее увидеть, – сказала Джоанна, не скрывая озорного ликования. – Ты сама мне говорила.

– Возможно. Не помню уже. – Лицо Эди стало гладким и холодным как мрамор, ни капли румянца, и трудно было понять, о чем она думает.

Стюарт поднял голову, наблюдая, как она идет через террасу. Он видел очертания ее фигуры под мягкими струящимися складками платья и старался убедить себя, что все это плод его воображения, но это не помогало. Слава богу, он сидит и стол, хотя бы частично, прикрывает его.

А что делать с выражением с лица? Видимо, на нем все написано, потому что Эди, когда потянулась за чайником, спросила, глядя на него через стол:

– Что-то не так, Стюарт?

Стараясь избавиться от видения ее обнаженного тела, распростертого на белых простынях, он спешно придумывал объяснение.

– Я сражен, Эди. Вы ходили смотреть мою бабочку?

Она не ответила, а вместо этого, склонив голову, продолжила наливать чай. Соломенная шляпа с широкими полями, украшенная белыми лентами, удачно скрывала выражение ее лица.

– Мы с Джоанной хотели взглянуть на нее, потому что все кругом только о ней и говорили в то время, – пояснила Эди.

– Она была такая красивая, – добавила Джоанна. – Ярко-голубая, с желтыми пятнышками. Я тогда даже нарисовала ее.

– Неужели? Я бы с удовольствием взглянул…

Джоанна сделала паузу, рука с булочкой замерла на полпути ко рту.

– Правда? – Отложив салфетку, она положила булочку на тарелку и встала. – Эди вставила мой рисунок в рамку и повесила в кабинете. Пойдемте, я покажу вам.

– Дай человеку, по крайней мере, допить чай, Джоанна, – сказала Эди, не поднимая глаз и всем своим видом показывая, что занята решением важной проблемы, а именно – какое пирожное взять с подноса.

– Обязательно попозже, детка, – пообещал Стюарт, откинувшись на стуле и наслаждаясь видом, который был прямо перед ним.

Жаль, что на ней эта шляпа, думал он, рассматривая жену через стол. Он понимал, что широкие поля защищают нежную кожу, но хотел бы, чтобы она сняла ее и он смог увидеть ее роскошные золотистые волосы в лучах солнца, как в тот день пять лет назад. Хотя, возможно, это к лучшему, потому что, будь иначе, ему еще труднее было бы сдерживать свое желание.

А сейчас это очень важно. Благодаря консультации у доктора Кейхилла у него теперь появилась стратегия, используя которую он может осуществить свой план, но выполнение требовало полной меры контроля и самодисциплины. Это будет нелегко, учитывая, что он возбуждается, даже когда просто смотрит на нее.

Но прежде чем волноваться из-за обычной проблемы, он должен решить кое-что более существенное. Как они договорились, ему отпущено два часа в день на общение с ней, но он не может заставить ее сделать то, что у него на уме, – она должна захотеть сама. Но как пробудить в ней желание? Она наверняка воспримет его намерения превратно.