Даниэла Стил - Как две капли воды

– Но и я ждала дитя, – продолжала она. – Мы вернулись домой, в Кротон, я упала с лошади, и… чуть позже случился выкидыш. Я потеряла много крови и едва не умерла. Отец был вне себя от ярости. Твердил, что по Нью-Йорку поползли неприятные слухи. Их распространял мужчина, в которого я была влюблена. Хвастался своей победой. Вероятно, считал все это очень забавным. Отец настаивал, что я должна спасти фамильную честь. Говорил, что ему стыдно показаться в обществе.

Виктория вздохнула, припомнив тоску одиночества и безмерное отчаяние тех ужасных дней.

– Поэтому и вынудил меня выйти замуж за одного из своих поверенных. Сказал, что выбора у меня, нет и что я обязана покориться. А я… я всего лишь хотела быть суфражисткой, бегать на собрания и демонстрации, участвовать в голодовках.

Глаза Виктории зажглись энтузиазмом, и Эдуар с неподдельным интересом воззрился на нее.

– Это, разумеется, неплохая перспектива, хотя не из тех, что я рекомендовал бы, – возразил он, целуя ее пальцы. – Вряд ли два года назад вы были послушнее, чем сейчас.

Виктория с улыбкой кивнула.

– Наверное, так и есть. Но как бы то ни было, я пошла к алтарю. Он вдовец, растит сына. Жена погибла на «Титанике». Он искал мать для мальчика.

– И вы стали этой матерью? – поинтересовался Эдуар.

Нет, к сожалению. Я не гожусь для этой роли. Не стала ни женой Чарлзу, ни матерью Джеффу. Мальчик меня ненавидел, да и его отец не имел оснований питать нежные чувства. Он все время сравнивал меня с первой женой, а я… просто его не любила. И не могла быть той, кем он хотел меня видеть. Билась, как птица в клетке… меня просто тошнило от всего… и он это знал.

– Значит, он плохой человек?

– Нет, – покачала головой Виктория и смахнула слезу. – Вовсе нет. Я была к нему равнодушна, вот и все.

Эдуар понял, что именно это обстоятельство и было основным для девушки. Значит, не он один связан по рукам и ногам.

– Где ваш муж сейчас? – тихо спросил он.

– В Нью-Йорке.

– И вы не развелись с ним? – разочарованно буркнул Эдуар. Такого он не ожидал.

– Нет, – печально выдохнула Виктория.

– Значит, вы ошибаетесь относительно его чувств к вам. Он любит вас больше, чем вы думаете, если отпустил сюда.

Должно быть, се муж поистине благороден и достоин восхищения. Своей жене он не дал бы шагу сделать из дома, какой бы упрямой или независимой она ни была. Но Виктория поразила его еще больше.

– Он не знает, что я здесь, – выпалила она. Настал момент истины, и, каковы бы ни были последствия, она больше не станет утаивать правду. Впервые за два года она поверила мужчине, отчего-то сознавая, что он не причинит ей зла.

– Как же это? – вскрикнул Эдуар, но Виктория неожиданно усмехнулась. Несмотря на ужас ситуации, ей вдруг стало смешно. Так смешно, что она не знала, с чего начать.

– Он считает, что я нахожусь дома, с ним.

– О чем это вы? – ошеломленно пробормотал Эдуар и неожиданно открыл рот от изумления. Он понял.

– О Господи… ваша сестра… верно? Он думает…

– Надеюсь.

– Вы поменялись местами с сестрой? – возмутился Эдуар, и Виктория вдруг испугалась, что он ее разоблачит. В паспорте указан ее адрес. Что, если он напишет им и все расскажет?

– Не могу поверить, что вы отважились на такое… но как же… муж и жена… супружеские отношения…

– О, с этим мы почти сразу же покончили. Это было ужасно, все, что мы возненавидели друг в друге, стало между нами непреодолимым препятствием. Он хотел видеть во мне экономку, мать своего сына, и ничего больше.

– Вы уверены?

Он все еще не мог оправиться от изумления, потрясенный дерзостью того, на что она отважилась.

– Абсолютно, иначе никогда бы не попросила ее заменить меня. Она очень милая, добрая и хорошая – словом, все то, чем мне никогда не быть. И мальчик ее обожает.

– Он догадается?

– Не думаю. Вряд ли, если она будет осторожна.

Эдуар откинулся на спинку сиденья, пытаясь осмыслить услышанное.

– Вы и вправду ухитрились натворить дел, не так ли, Оливия?

– Виктория, – прошептала она.

– Виктория? Но ваш паспорт…

– Сестра отдала мне свои документы.

– Ах ты, дьявол… Разумеется, вам пришлось поменяться даже именами… бедняга… как же мне его жаль… что же он испытает, когда вы признаетесь… или даже этого ему не видать?

Возможно, она не собирается исповедоваться мужу и как ни в чем не бывало вернется назад после своих приключений? Эдуар хотел знать все. И надеялся, что имеет на это право.

– Наверное, придется все ему рассказать, когда вернусь. Я подумывала написать Чарлзу письмо, но в этом случае пострадает Оливия. С самого отъезда мне было не по себе. Я все думала, думала… и наконец решила не возвращаться к нему. Не могу, Эдуар. Я не люблю его. Не стоило вообще соглашаться на этот брак. Зря я позволила отцу уговорить меня. Нужно было с самого начала отказаться от этой затеи, но я считала, что он лучше знает, как поступить, и заботится обо мне. Вероятно, многие на моем месте смирились бы, но я не такова. Вернусь, и мы с сестрой станем жить вместе. Или останусь здесь, еще не знаю. Но обязательно попрошу Чарлза дать согласие на развод.

– А если он откажется? – с любопытством спросил Эдуар.

– Значит, мы разъедемся, хотя официально я по-прежнему буду носить его имя, – невозмутимо пояснила девушка. – Собственно говоря, мне совершенно все равно, главное, не находиться с ним в одном доме. Он прекрасный семьянин и заслуживает лучшей жены, чем я. Ему следовало жениться на Оливии, она идеально подошла бы ему.

– Будем надеяться, что он влюбится в нее в ваше отсутствие, – усмехнулся Эдуар, искренне забавляясь. И было чему: все это сильно напоминало мольеровскую комедию. Удивительная девушка! На редкость храбра и изобретательна!

– Вряд ли. Оливия чересчур чопорна и вечно заботится о приличиях. Правда, она настоящий ангел, если согласилась обременить себя такой обузой! Я пригрозила, что умру, если она не согласится сыграть мою роль. В детстве мы часто проделывали это. И Оливия всегда выручала меня из беды.

Виктория мечтательно улыбнулась.

– А вы, – подчеркнул Эдуар, – отнюдь не ангел, скорее настоящая дьяволица, мисс Виктория Хендерсон. Какой гнусный обман!

Но глаза его при этом смеялись. Таких женщин ему еще не доводилось встречать!

И тут он вспомнил то, о чем совсем забыл спросить:

– Какой срок она дала вам?

Виктория немного замялась, словно не решаясь признаться.

– Три месяца, – негромко обронила она наконец.

– А вы здесь уже месяц?

– Пять недель.

– Значит, времени у нас не слишком много?

Но оба понимали, что все может оборваться в любую минуту, что на войне люди живут одним днем, если не мгновением.

– Ваши принципы позволяют вам проводить время с женатым мужчиной? – напрямик спросил Эдуар.

Виктория невесело усмехнулась:

– А ваши? Позволяют встречаться с замужней женщиной?

– Я сказал бы, что мы два сапога пара, дорогая, и стоим друг друга…

В этот момент они еще не знали, что повстречались со своей судьбой, каждый обрел суженого, отныне и вовеки.

И вместо уверений в своих чувствах Эдуар притянул Викторию к себе и поцеловал.

Хотя Оливия пообещала провести с отцом весь июнь, когда настало время ехать, поняла, что не может заставить себя покинуть Чарлза и Джеффри. За последние несколько недель в их существовании произошли разительные перемены. С той самой ночи, которую они впервые провели в объятиях друг друга, Чарлз не мог от нее оторваться, и вот уже несколько недель в доме продолжался нескончаемый медовый месяц, а Джефф за это время стал ей по-настоящему родным. Сбылось все, о чем мечтала Оливия, и лишь одна ужасная мысль омрачала сказку: она воспользовалась, как воровка, тем, что принадлежит сестре, украла ее мужа, пасынка и даже обручальное кольцо.

Единственным оправданием Оливии служило благоговение, с которым она относилась к своим новым обязанностям. Она обожала своих мужчин и обрушивала на них все накопившиеся запасы невостребованной любви, но при этом повторяла себе, что когда-нибудь они за все воздадут должное именно Виктории, так что она приносит сестре неоценимый дар.

Но временами она отчетливо сознавала, как дурно поступает, и сгорала от стыда. Правда, все забывалось, стоило Чарлзу обнять ее или просто дотронуться до руки. Их страсть достигла высот, о которых он и не мечтал и даже не подозревал, что Виктория способна на такое. Сначала он посчитал ее чувственные порывы буйными и неукротимыми, но потом понял, что ошибся. Просто она оказалась способной на глубокое чувство и не боялась открыть перед ним душу. Совсем как Оливия когда-то пыталась… но теперь он даже радовался, что ее нет рядом. Чувства Чарлза к Оливии были слишком сложными, чтобы попробовать их понять. Но с ее отъездом в его отношениях с женой многое прояснилось, и теперь он никогда не спешил на работу.

Обычно они, смеясь как дети, возились и барахтались по утрам в постели, а вечером торопились поскорее лечь. С каждым днем они все раньше запирались в спальне и с трудом дожидались, пока уснет Джефф.

– Мы просто бесстыдники, – беспомощно хихикнула Оливия как-то на рассвете, когда Чарлз бесцеремонно последовал за ней в ванную. – Это непристойно!

Но она не слишком протестовала, когда он медленно взял ее под потоками теплой воды. Оливия тихо стонала, наслаждаясь его ласками, и еще час спустя, готовя завтрак, ничего вокруг не видела: глаза словно заволокло блаженной дымкой. Уходя, Чарлз игриво потрепал ее по попке. Но когда в доме вновь стало тихо, Оливия бессильно опустилась на стул, спрашивая себя, как может лишиться всего этого. Через два месяца Виктория появится и предъявит права на мужа. Ужаснее всего было сознание, что сестра не любила и не полюбит Чарлза. Судя по его собственным репликам, рассказам Джеффа, Виктория с самого начала не обманывала ее – брак их существовал только на бумаге. Но теперь… теперь стал явью и связал Чарлза и Оливию неразрывными узами. А бедняга и в самом деле ничего не подозревал. Страшно подумать, что произойдет, когда Виктория решительно отвернется от мужа и пасынка. И Оливия понятия не имела, как разрешить эту проблему. Все, на что она оказалась способна, – осыпать ласками и похвалами, нежить и баловать как Чарлза, так и Джеффа.