Дэ Дина - Как довести профессора

Шаркая ногами, как старушка, я выползла из аудитории. Чувствовала я себя хреново, как будто побывала в логове Дракулы. Настроение на нуле, глаза слезились от солнечного света, и кожа стала на два тона бледнее. Всё из-за нашего преподавателя Сафонова. Он обладал удивительной способностью напрочь убивать в человеке любовь к ближнему своему и заставлял искренне поверить в свою никчемность и профессиональный кретинизм. В общем, на своем месте работает человек. Доктор математических наук, профессор факультета высшей математики, автор множества научных публикаций Сергей Алексеевич Сафонов. И если при перечислении всех его регалий в голове возникает образ благообразного седого дедушки в очках, то зря…

Невыносимый, высокомерный тип лет тридцати пяти. Вместо предполагаемого седого пушка на голове — идеально уложенные темные густые волосы. Тщедушную оболочку, подпитывающую великий ум, подменили на 190 сантиметров мощного тела. И где он, интересно, заработал такой широкий разворот плеч, крепкое тело моряка дальнего плавания и мягкую звериную походку? Книжки из библиотеки домой таскал? Или на своих конференциях стулья расставлял?

А вот по характеру всё совпало. Сергей Алексеевич был дотошен до кровавых мушек в глазах и категорически нетерпим к чужим ошибкам. И да, очки тоже были. Только они не смягчали его холодный взгляд, а, наоборот, наводили священный ужас на всех студентов. Если Сергей Алексеевич надевал свои очки в тонкой металлической оправе и начинал вчитываться в твою работу, то пиши пропало. Живым не отпустит, вытянет все силы и жизненные соки.

Вот и сегодня на семинаре по математическому анализу Сафонов зверствовал. Он забрасывал нас вопросами, словно десантник гранатами. К его парам мы готовились особенно тщательно, но это не спасало. Сергей Алексеевич любил так глубоко ковырнуть изучаемую тему, что его вопросы ставили нас в тупик.

Сжав зубы, он снова и снова задавал нам наводящие вопросы, вызывая к доске то одного, то другого студента. Очередь дошла и до меня. Сжав до побелевших костяшек мел, я медленно выводила на доске дифференциальное уравнение. Скрестив руки на груди, Сафонов молчал и сверлил меня взглядом. Я невозмутимо игнорировала его пристальное внимание, хотя щеку немилосердно жгло. Ему бы рентгеном в больнице подрабатывать. Закончив, я победоносно взглянула на него, еле сдерживая злорадную улыбку. В своем ответе я была уверена.

Оторвавшись от стола, Сафонов подошел ко мне, пробежался глазами по доске и молча кивнул. И всё?! А где заслуженная похвала? Все-таки уравнения подобного типа мы еще не решали. Но дождаться от Сергея Алексеевича доброго слова нереально. За два года моего обучения ни разу не слышала. Да что там, я, и как он улыбается, ни разу не видела…

Недовольно сопя, я села на место. Одногруппник Виталя пихнул меня локтем в бок.

— Молоток, Дашка!

Я кисло посмотрела на него. И повезло же мне, хрупкой девушке, попасть в группу, состоящую из одних парней. К концу второго курса я начала разбираться в футболе, марках пива и виртуозно рубилась в приставку. Будто у меня волшебным образом появились двадцать старших братьев. Меня оберегали, баловали и отгоняли от меня парней. Как говорил Виталя «Потом спасибо нам скажешь. Когда все твои ровесницы с детьми будут нянькаться, а ты доктором наук станешь!». Перспектива, конечно, так себе. Оставаться синим чулком с прилизанным пучком на голове и вечно недовольным лицом не хотелось. Хотя, вон, наш Сафонов для профессора вполне ничего себе. Только сомневаюсь, что с его характером он кого-то себе нашел. Его женщина должна быть идеальной, как теорема Ферма, и терпеливой, как канцлер Германии.

Из аудитории мы выходили, понуро повесив головы. Впереди маячила защита курсовых, и любезный Сергей Алексеевич в конце семинара не преминул нам напомнить об этом. Увидев панику в наших глазах, Сафонов чрезвычайно воодушевился и повеселел. Точно Дракула! Питается светлой энергией невинных студентов, а по ночам пьет кровь юных дев…

Перед тем, как рвануть за всеми в коридор, я подошла к профессору и положила перед ним на стол флэшку.

— Сергей Алексеевич, здесь половина моей курсовой. Посмотрите, может, нужно что-то подправить? — я была не робкого десятка, но, глядя в холодные синие глаза за очками, смутилась и покраснела. Да твою ж мать! Соберись, Корнилова!

Профессор, скользнув по мне взглядом, молча кивнул и снова уткнулся в свои бумаги. Непрошибаемый тип! В коридоре я вдохнула полной грудью. Будто на волю вышла, честное слово! Какая все-таки у него тяжелая энергетика!

На первом этаже меня ждала моя подруга Рита. Она училась в соседнем корпусе на психолога. Мы познакомились с ней на первом курсе в студенческом кафе, и я уже не представляла своей жизни без ее едких шуточек и безудержного оптимизма.

Подруга сразу потянула меня в столовую, близилось время обеда. Мы зашли в переполненное кафе и оперативно заняли освободившийся столик. Однокурсник Виталя, ошивающийся тут же, потянул нас к началу очереди, и мы быстро сделали заказ. Недовольных студентов из длинной очереди мой одногруппник одарил красноречивым взглядом, и этого хватило. Виталя, хоть и математик, но тяжелой атлетикой занимается пять лет. Весомый аргумент.

Мы с Ритой присели с подносами за стол.

— Повезло тебе все-таки с группой. Как за каменной стеной! — вздохнула девушка, отпивая чай.

— Ага, — фыркнула я. — Скорее, как за железным занавесом. Ко мне вчера подошел парень из параллельной группы, так они отвели его в сторону и пообещали разбить на переменные.

Рита закашлялась от смеха, а я угрюмо взялась за свою пиццу.

— Хорошо, что они не знают, где ты пропадаешь по ночам последний месяц, — вздохнула подруга.

— Это точно, — мрачно согласилась я.

Обсуждать эту тему я не хотела. Почувствовав это, Рита перевела разговор в другое русло.

— Ты еще фотки не смотрела?

Я покачала головой.

— Некогда было.

— Ты там отпадно получилась! Хоть в плейбой отправляй!

Я скептически посмотрела на подругу. На прошлой неделе я осталась ночевать у Риты. Ее мама уехала в командировку, и мы решили этим воспользоваться. Начиналось всё чинно — с бутылки грузинского красного вина и девичьих разговоров. Когда вино закончилось, мы почти смирились с этим, все-таки на следующий день нам нужно было идти на пары. Но тут умница Рита вспомнила про домашнюю настойку. Наливку делала ее бабушка, и мы просто не смогли не выпить за здоровье бабушки.

Настойка была вкусной и крепкой. Опасное сочетание. Раскрасневшаяся Рита вдруг схватилась за «зеркалку», которую ей подарила мама, и озвучила свою мечту стать великим фотографом. Как верная подруга, я не могла не поддержать девушку и согласилась стать ее фотомоделью. Чего не сделаешь ради искусства. Рита взялась за дело основательно.

Нащелкав с десяток моих портретных фото в растянутой футболке, подруга задумалась. Душа художника и бабушкин напиток требовали бОльшего размаха. Девушка захотела передать всю глубину моего характера через частично обнаженное тело. Она заставила меня снять огромную футболку и оставила в спортивном лифчике и трусиках-шортиках.

Я зажглась. И демонстрировала весь свой характер, как могла. Бросала загадочные взгляды, томно поворачивалась спиной, стараясь не заржать в кадре, принимала сексуальные позы голливудских див. Уж не знаю, насколько снимки передали мой характер, но пятую точку и прочие интересные места навсегда вписали в историю фотоискусства, это точно.

— И что мне теперь с этими фотографиями делать? — улыбнулась я. — Спрятать до лучших времен, чтобы потом на пенсии любоваться?

— Будешь парню своему отсылать, — категорично заявила Рита. — Насыщать, так скажем, вашу сексуальную жизнь.

Я усмехнулась.

— Для этого нужен, как минимум, парень, а, как максимум, сексуальная жизнь!

— Какие твои годы, — беззаботно махнула ложкой подруга.

Пообедав, мы разбежались по корпусам. У нас неожиданно заболела преподавательница, и в расписании образовалось свободное «окно».

Я присела в безлюдном закутке в конце коридора и достала ноутбук. Прежде чем начать выполнять задания по семинарам, я решила просмотреть фотки, которые мне скинула неугомонная Рита. Я достала из сумки флэшку и вставила ее в usb разъем.

Открыв папку с содержимым, я тупо уставилась на экран. Два вордовских документа с моей курсовой работой. И ни одной фотографии. Мозг отказывался верить в увиденное. А сердце, тем временем, уже начинало панически ускоряться. Я зачем-то вытащила флэшку и еще раз вставила. Фоток нет… Меня ошпарило запоздалое понимание — я перепутала флэшки и отдала Сафонову свои неприличные фото…

— Нет-нет-нет… — шептала я, зарывшись руками в волосы, хотя внутри вопила от ужаса. Если профессор увидит фотки, это будет конец света! Я даже боюсь представить, что он обо мне подумает! Мозг лихорадочно обрабатывал информацию и выдавал мне одну безумную идею за другой. Сбежать из страны, бросить университет, сказать, что на фото мой двойник и меня подставили…

Медленно выдохнув, я аккуратно закрыла ноутбук и убрала его в сумку. Нужно найти Сергея Алексеевича и поменять флэшки, сказать, что ошиблась. Возможно, он еще не успел ее посмотреть. Я воодушевилась. Действительно, у Сафонова хватает своих дел, вряд ли он сразу схватился за мою курсовую. Хотя не верилось, что этот педант умеет откладывать дела в дальний ящик. Я скрипнула зубами.

Спустившись на первый этаж, я заглянула в деканат и спросила, где можно найти Сергея Алексеевича. Мне ответили, что сегодня у профессора пар больше нет, и он, скорее всего, ушел домой. Твою мать! Замявшись, я попросила секретаря дать мне его телефон, сказав, что у меня важный вопрос по курсовой работе.