– Ага. А как на самом деле?

– Я случайно встретила своего старого профессора, вот и все, – сказала она, но Валентино заметил, что ее щеки опять запылали.

Должно быть, между ней и этим типом что-то есть. Он, по крайней мере, лет на пятнадцать старше ее. Дома, поди, у него остались жена и дети, а он тут устраивает с ней тайное свидание!

– Ах, так он твой профессор? Ну, это, конечно, все объясняет!

Стеганая куртка уловила слово «профессор» и закивала.

– Ты уж прости меня, что я такой непонятливый, – продолжал Валентино, энергично водя по воздуху воздетым перстом, – но когда же ты его встретила – до или после того, как у тебя началась ужасная головная боль, из-за которой ты осталась лежать в постели?

Нелли молчала, опустив глаза.

Зато профессор удивленно вскинул голову и тоже что-то спросил по-французски, указав рукой на коробочку с аспирином и упомянув «головную боль». Затем он произнес еще какую-то фразу, что-то вроде: «Так это и есть тот тип?»

Нелли помотала головой и схватилась руками за виски. Валентино подумал, что теперь у нее и впрямь заболела голова. Но не успела она дать ответ ему или профессору, как рядом раздался громкий голос, который удивленно воскликнул:

– Нелли!!! Неужели это ты, а? What a surprise![113] Не может быть!

Светлобородый детина в парке и с гитарой в футляре протискивался к ним между столиками. Валентино узнал в нем уличного музыканта, который недавно во весь голос распевал «Volare» на площади Санто-Стефано. Только его тут еще не хватало!

Широко улыбаясь во весь рот, парень остановился перед Нелли и откинул рукой кудрявую гриву:

– Что ты делал в Венеции, sweetheart?[114] Подумать, такой неожиданность! Сегодня вечером я собирался ехать в Париж, и вдруг гляжу – ты тут!

Валентино сочувственно закивал: surprise! surprise! Вот и еще один такой объявился, не ожидавший застать здесь Нелли. Похоже, это день нежданных встреч. Он посмотрел на Нелли: для нее, по-видимому, это тоже стало неожиданностью.

– Шон! – воскликнула она. – Подумать только!

– Yeah! It’s a small world![115]

Высокий блондин с довольным выражением отставил свою гитару и наклонился, чтобы обменяться поцелуем с Нелли, затем придвинул себе стул. Заметив оторопелые лица сидящих за столиком, он жестом выразил сожаление:

– Sorry, sorry, sorry[116], я, кажется, некстати пришел. Мне, наверно, лучше уйти, да?

– Нет-нет, – смущенно проговорила Нелли.

Профессор вежливо промолчал. Валентино отметил, что прозвучало хотя бы «sorry». Он с любопытством разглядывал нового пришельца, который, по-видимому, был американцем по имени Шон. Квартет был в полном составе; за маленьким столиком больше не оставалось места, чтобы к ним мог присоединиться кто-то еще.

– Итак, Нелли, если ты больше никого тут не ждешь, то пора, наверное, познакомить нас всех друг с другом, – предложил Валентино, и так как ему все-таки было жаль изменницу, он при этих словах ободряюще улыбнулся.

Нелли бросила ему благодарный взгляд. В глазах у нее стояла мольба, чтобы к ней отнеслись с пониманием. Затем она взяла свой бокал и одним духом выпила его содержимое.

– Bon[117], – сказала она, набрала полную грудь воздуха и обвела взглядом сидящих за столиком. – Валентино Бриаторе из Венеции. Он реставрирует картины и помог мне вернуть мою сумочку. Шон О’Малли, начинающий летчик из Мэна. Он приехал на полгода, чтобы путешествовать с гитарой по Европе, я с ним познакомилась в Париже. И профессор Даниэль Бошан из Сорбонны, специалист по Вирильо, я пишу у него магистерскую диссертацию. Недавно, – тут она немного запнулась, – он переехал жить в Болонью.

Все это она сначала произнесла по-итальянски, затем повторила еще раз по-французски, профессор закивал на ее слова, в то время как американец из Мэна так и вытаращил глаза:

– Nelly! This is nuts! С ума сойти! Летающий профессор! Наконец-то до меня дошло!!! Вот здорово! – Обуреваемый восторгом, он с размаху хлопнул себя по ляжкам, затем потряс в воздухе кулаками, выставив вверх большие пальцы. – Wow! Мои наилучшие пожелания, дорогие голубочки! Venice! Как романтично! – Он радостно смеялся и подмигивал Нелли, которая тщетно пыталась остановить его выразительными взглядами. – Ведь говорил же я тебе, что все будет хорошо и летающий… э-э-э…

Он резко умолк и толкнул стол, в результате чего у профессора упал бокал с красным вином, и содержимое пролилось ему на брюки.

Валентино не совсем понял, что послужило причиной восторженных восклицаний американца, чей гимн во славу романтической Венеции так внезапно оборвался. По какой-то причине этот Шон только что заходился в восторге, и это не понравилось Нелли.

Валентино поставил пустой бокал на место.

– Что это вдруг с твоим приятелем из Мэна? – спросил он. – У него часто бывают такие припадки?

– Не сейчас! – сердито шикнула на него Нелли. Она опять побледнела и, казалось, вот-вот лишится чувств. – Не сейчас!

– Господи! Что же это я натворил? Прошу прощения! Прошу прощения! – рассыпался в извинениях Шон, виновато глядя на Нелли и протягивая профессору громадный платок.

Даниэль Бошан был явно не из тех людей, которые легко теряют самообладание. Он, как мог, промокнул платком свои брюки, затем поправил очки и в растерянности устремил взгляд своих светлых глаз на Нелли.

– А кто такой летающий профессор? – спросил он.

19

В каждой хорошей комедии в какой-то момент происходит сцена, в которой сходятся все персонажи, в разной степени осведомленные относительно обстоятельств, предшествовавших сложившейся ситуации. Часто такая встреча происходит во время светской вечеринки, в полицейском участке, в гостиничном лифте, а иногда на террасе маленького ресторанчика. Тут все зависит от случая. Каждый герой знает (или думает, что знает) что-то свое и делает собственные выводы, как правило, неверные или не вполне верные.

И как правило, один персонаж, который оказывается в самом центре этого вавилонского столпотворения, и мог бы все объяснить. Но так уж водится в жизни, что каждому человеку есть что скрывать, а потому этот персонаж не говорит всей правды, а в крайнем случае прибегает к маленькой лжи.

Неспешно идя солнечным январским утром к площади Сан-Марко на встречу с Валентино, Нелли не подозревала, что через несколько часов ей выпадет роль этого персонажа, у которого находится ключ к разгадке. Нелли не интересовали структурные особенности комедии. В кино она ходила нечасто и отнюдь не принадлежала к числу заядлых киноманов. Вдобавок она к этому времени как-то утратила ясность взгляда на окружающий мир.

Поцелуй Валентино вскружил ей голову. Ее давно уже никто не целовал так страстно, и во мраке ночи перед маленьким кафе она позволила себе увлечься, наслаждаясь каждым мгновением происходящего. Сначала перед ее внутренним взором встало симпатичное лицо Даниэля Бошана, но дальше она видела только темный блеск карих глаз Валентино, ощущала своей щекой его колючую щеку и прильнувшие к ее губам его губы. «Жаль, что тебя целует всегда не тот, кто надо», – мелькнуло у нее в голове, но затем ее представления о том, что надо, а что не надо, безнадежно смешались в том головокружительном ощущении, которое ее охватило. Она не чувствовала под собою ног и сама не знала, как очутилась потом на Калле-дель-Театро. Нелли помнила только, как по дороге на каком-то мостике Валентино набросил ей на плечи свою куртку. Она пришла в себя, лишь когда очутилась перед старым домом, в котором снимала квартиру.

«Граппа-то оказалась еще какой крепенькой!» – мысленно улыбнулась Нелли, переходя через мост Риальто. В отличие от других туристов, она пересекла его, даже не остановившись на середине. Или дело было не в граппе? Она не могла не признать, что все еще находится под впечатлением от поцелуев Валентино.

К счастью, когда он захотел подняться с ней вместе в квартиру, ей хватило здравого смысла, чтобы спровадить его домой. Впутываться в амурные приключения в Венеции казалось ей сейчас совершенно ненужным.

Хмельная и непривычно расслабленная, она сразу же улеглась на широкую кровать, но потом еще долго не могла сомкнуть глаз, все еще ощущая на себе его прикосновения и поцелуи. В конце концов она погрузилась в глубокий сон без сновидений.

Проснулась Нелли только в двенадцатом часу. Она блаженно понежилась в постели, разглядывая цветочные узоры на обоях, напоминавшие весеннюю рощу. Так долго она уже давно не спала. По-видимому, ее внутренние часы на время отказали, подумала Нелли, ставя на огонь маленький кофейник для эспрессо и поджаривая ломтик чиабатты.

Она поймала себя на том, что то и дело поглядывает на мобильник и что ее тревожит, почему это Валентино до сих пор не позвонил. Она не хотела придавать слишком большое значение ночной эскападе. Такое вполне в порядке вещей между мужчиной и женщиной, принявшими некоторую дозу алкоголя, если обстоятельства тому благоприятствуют. Есть даже специальные исследования, посвященные этой теме. Но то, что верный чичисбей не давал о себе знать, было обидно.

С того вечера, когда Валентино разыскал ее сумочку, на ее telefonino ежедневно поступали его звонки. А тут вдруг нацеловался и пропал. Такое поведение не свидетельствует о душевной деликатности. Интересно, какие мысли в голове у этого итальянца, чтобы так целоваться, а потом взять и раствориться в пространстве? Очевидно, никаких!

Нахмурив брови, Нелли позавтракала тостом с маслом и джемом.

– Ну и ладно, – бормотала она себе под нос. – Ну и ладно.

Но в душе ей было досадно.

Остаток дня она провела, бродя наугад по Каннареджо – району, в котором еще не успела побывать раньше и где все показалось ей каким-то серым. В траттории «У Альвизо» она пообедала превосходной жареной рыбой, а вечером, когда зажглись первые огни, ей вдруг пришло в голову покататься на гондоле. Услужливый и приветливый гондольер показал ей самые заповедные и сказочные места Венеции (и даже согласился сбавить плату, после того как они договорились обойтись без пения). И хотя ничто не может сравниться с катанием на гондоле, чего-то все-таки недоставало.