– Какого черта! Что же это все сегодня идет наперекосяк! – воскликнула Нелли и раздраженно подумала, с какой стати профессор Бошан все время вел себя с ней так любезно, если она ему была совершенно не нужна? Она же все это не придумала – его взгляды, его улыбку, все эти замечательные слова, которые она бережно хранила в душе как какие-то бесценные сокровища! Список совпадений, который она вела так аккуратно! Все это вело к логическому выводу, что рано или поздно им суждено быть вместе. Она положилась на то, что время работает на нее, и терпеливо, как овца, дожидалась, когда представится подходящий случай. А тут вдруг откуда ни возьмись эта итальянка, причем уже с женихом, и раз тебе – хватило одной чертовой грозы, чтобы между ней и профессором вспыхнула любовь! Как же несправедлива жизнь! Чтобы это понять, не обязательно даже изучать философию.

«А как все повернулось бы, если бы это ты с ним была в Центральном парке? – раздался тихий голос из глубин сознания. – Тогда, может быть, все вышло бы иначе. Это не приходило тебе в голову?»

Нелли зажали уши руками. «Если бы, если бы! – закричала она. – Никакие „если бы“ мне уже не помогут. В жизни все идет не по сослагательному наклонению. Бесполезно мечтать. Нужно просто делать что-то, просто что-то делать!»

Какой-то пожилой господин, решивший, по-видимому, не пропускать свою ежедневную прогулку из-за плохой погоды, приблизился к Нелли неторопливым шагом. Приподняв повыше над головой черный зонтик, он с интересом смотрел на бранящуюся молодую женщину.

– Могу я вам чем-то помочь, мадемуазель?

– Нет!

Прибавив шагу, Нелли продолжила прогулку по залитому дождем саду. Вот уж в чем она совершенно сейчас не нуждалась, так это в сострадательном сочувствии старичка-пенсионера. Неужели от людей даже в парке нельзя укрыться? Она свернула налево и очутилась на раскисшей от грязи дорожке, которая вела к закрытому сейчас ресторану, в котором летом она иногда закусывала салатом, расположившись под сенью высоких деревьев. Однажды она была здесь даже с профессором Бошаном. К сожалению, грозы тогда не случилось. Нелли снова всхлипнула и предалась жалостным мыслям. Тут ее взгляд упал на урну возле дорожки. Она остановилась и стала яростно дергать застрявшую молнию своей сумочки, в конце концов оборвала ее, и через несколько секунд в урну посыпались мелкие клочки голубой бумаги, из которых уже ни одна рука не составит любовного послания.

После этого Нелли ненадолго полегчало. Она повернула назад, Люксембургский сад сегодня так и не дал ей утешения. Она продрогла. Ноги промокли. Глупо часами бегать тут под дождем, все равно это не помогает. Лучше уж пойти в «Старую голубятню», маленькое кафе неподалеку от церкви Сен-Сюльпис, там можно согреться и подкрепиться бокалом вина и луковым супом в горшочке. А потом она позвонит кузине Жанне, которая, как бабушка Клэр, всегда могла дать хороший совет.

8

С расстроенным выражением на лице Жанна, поджав ноги, сидела на большом синем диване, который раньше стоял на кухне у Клэр Делакур, и слушала, что ей говорила Нелли. Она задумчиво глядела на Нелли, которая тоже сидела на диване, завернувшись в белое шерстяное одеяло, такая несчастная, что дальше, кажется, некуда. Глаза у нее были заплаканные, а в руке она сжимала носовой платок.

– Ах, Нелли, Нелли! Что же ты наделала! – вздохнула Жанна.

Нелли чихнула:

– Я вообще ничего не делала!

– В том-то и дело!

Жанна прислонилась к диванному подлокотнику. Ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, что там случилось у Нелли. Когда утром Нелли позвонила по телефону и, рыдая, спросила, не может ли она немедленно к ней прийти, Жанна не на шутку перепугалась. Для того чтобы так душераздирающе плакать в телефонную трубку, требовалась веская причина, по крайней мере, так думала Жанна, у которой была более прозаическая натура, чем у ее младшей кузины. Это значило, что либо кто-нибудь умер, либо заболел смертельно опасной болезнью. Любовные страдания в представлении Жанны не относились к числу таких заболеваний. От любовных переживаний еще никто не умирал, и она прямо так и сказала двоюродной сестре:

– Ты это из-за Жана?

– Из-за Жана? Какого Жана? – Нелли на минутку даже перестала рыдать.

– Да тот парень с гитарой из Мэна, который поглядывал на тебя влюбленными глазами. Между вами ведь что-то, кажется, намечалось? Я думала, вы с ним по-прежнему встречаетесь. Приятный мужчина, ничего не скажешь.

– Ах, это ты о Шоне! – Несмотря на все свое горе, Нелли чуть не рассмеялась. Надо же было так ошибиться! – Нет-нет, как это вообще пришло тебе в голову! Между нами никогда ничего не было. Это друг, просто знакомый. Этот Шон вообще не мой тип.

– А-а… – Жанна как-то по-особенному вздохнула, как будто такой ответ ее успокоил. – Тогда кто же твой тип, позволь узнать? Я имею в виду того, кто сейчас разбил твое сердце. Скажи мне, и я сразу вышлю отряд костоломов с дубинками.

Нелли проглотила стоявший в горле комок.

– Даниэль Бошан, – сказала она тихо.

– Mon Dieux! Неужто ты это серьезно! – воскликнула на другом конце Жанна и громко расхохоталась. – Поверить не могу – хромой профессор! Ну, тогда ничего страшного. Куда тебе такой старый!

– И вовсе он не старый, – обиделась Нелли, – наверно, зря она позвонила Жанне. – И перестань обзывать его хромым профессором, это неуважительно!

– Ладно, – Жанна не собиралась обсуждать дальше романтические бредни своей кузины. – Слушай, дорогая! Сейчас я в кафе одна и не могу никуда уйти. Завари себе крепкого чаю, сними мокрые шмотки и приляг отдохнуть. Попытайся уснуть. Это всегда полезно. Мне придется подождать, когда придет Селина. Часа через три я буду у тебя. Как-нибудь дотерпишь до тех пор?

– Да, постараюсь, – кивнула Нелли.

Дав напоследок сомнительное обещание, что это еще не конец света и скоро Нелли будет сама смеяться над этим неудачным эпизодом из своей жизни, Жанна повесила трубку.

И вот она уже битый час сидит на диване у Нелли, пытаясь понять, что же произошло. На столе стояли две чашки черного кофе и две тарелочки, на которых еще лежали остатки недоеденного грушевого пирога.

– Мне сейчас вообще не до еды, – сказала Нелли, когда Жанна явилась к ней с грушевым пирогом.

– А ты постарайся! Ну немножечко. Ты же так любишь грушевый пирог!

В мире Жанны вкусная еда была первейшим средством, когда требовалось утешение. Она сунула тарелочку с пирогом кузине под нос и ободряюще ей улыбнулась. В конце концов та сама не заметила, как по кусочку почти все подъела, пока рассказывала Жанне, какая катастрофа приключилась с ней сегодня утром.

– Гм, – пожала плечами Жанна.

Жанна действительно не могла понять, в чем состоит ужасная катастрофа, но, зная, какая мимоза ее сестра, на всякий случай постаралась поосторожнее сформулировать то, что пришло ей в голову.

– В этом, конечно, нет ничего… хорошего. Но со стороны все выглядит не так уж… страшно. Ну что тут такого уж особенного произошло между вами? Если я правильно понимаю, то ничего. Ты же не будешь всерьез говорить, что этот хромой… то есть этот Бошан тебя обманул.

– Этого я и не говорю, – сказала Нелли, глядя на Жанну несчастными глазами.

– Ну что ты так смотришь! Господи, это же просто невыносимо! – Жанна взяла горячую руку Нелли, которая все еще стискивала носовой платок, и пожала, чтобы ободрить. – Вы же вообще не подходите друг другу – этот Бошан и ты. – Жанна считала профессора добродушным занудой, но из чувства такта оставила это мнение при себе.

Нелли вспомнила свой список совпадений, но ничего не сказала.

Обе помолчали, затем Жанна потянулась за пузатым чайником и налила себе и Нелли еще по чашке. Она сама расстраивалась, глядя на печальное лицо Нелли. А между тем, горевать было, в сущности, не из чего, это было даже нелепо. Отпив глоток чая, Жанна решительно отставила чашку:

– Сказать тебе, как обстоит все по правде?

– Нет.

Нелли не желала слушать никакой правды.

– По правде, ты все это придумала и сама убедила себя в этих фантазиях. Я хочу сказать, что вся эта дурацкая «любовная история», – тут Жанна обозначила жестом кавычки, – существует только в твоем воображении. Сплошная кажимость. Ты немного замечталась, Нелли. Студентка, увлеченная своим профессором, – это же классический случай! Ладно, это не запрещается, но теперь-то пора опомниться и спуститься с небес!

– Да что ты вообще понимаешь в чувствах! – сказала Нелли, кусая губы.

Жанна только вздохнула. Как подступиться к романтику, она не знала. Все это надуманное кривляние, туманные намеки на что-то непонятное, разговоры про лунный свет и неизъяснимую тоску… Может быть, они и красиво звучат, но, как правило, ни к чему не приводят.

– Еще как понимаю, – спокойно возразила она. – Твои переживания, например, все это время интересовали только тебя. Этот Бошан не имеет ни малейшего представления о твоих великих чувствах, это же совершенно ясно, – Жанна развела руками. – Да и откуда он мог о них знать, если ты никогда не высказывалась? Сколько ты уже знакома с Бошаном? Год? Два года? Что же ты хочешь! Все, чему суждено быть, сбывается. В глубине души ты и сама чувствовала, что из этого ничего не получится. Но, конечно, это же куда проще – навоображать себе всякое, чем честно взглянуть в лицо фактам!

– Нет, все было иначе, – сказала Нелли, хотя в ней и шевельнулось сомнение – вдруг все действительно было именно так, как говорила Жанна. – Тебе это, возможно, покажется странным, но внутреннее чувство подсказывало мне, что все будет хорошо, и я только ждала…

– Ждала? И чего же?

– Какого-нибудь знака, – тихо ответила Нелли.

Жанна хлопнула себя ладонью по лбу:

– О господи! Неужели ты это серьезно? – Она как-то забыла про то, что кузина верит в приметы и знаки. А ведь Нелли и раньше была склонна выдумывать несуществующие связи между событиями, приписывать им особенное значение и в чем угодно угадывать скрытый смысл. Жанна покачала головой: – Бедная моя, милая кузиночка! Не заняться ли тебе как-нибудь правильными философами? Сартр, например, тебе очень бы пригодился. – Она сочувственно посмотрела на Нелли. – Пойми ты наконец, Нелли, никаких знаков вообще не бывает. Да и откуда бы им взяться? Только мы сами придаем смысл и значение своей жизни. Так что брось-ка ты лучше дожидаться знаков. Поверь мне, Вселенной совершенно безразлично, что мы тут творим на этой земле.